Ознакомительная версия.
На основе первоначального опыта русское командование в Дабендорфе было организовано так, что, наряду с начальником курсов, имелись начальник учебной части полковник Спиридонов и начальник строевой части (сначала майор Стрельников, затем полковник Поздняков), который, в свою очередь, исполнял функции батальонного командира курсантов, разделенных на 5 рот [19]. Ведущими гражданскими преподавателями были Штифанов и Зайцев, которые в первую очередь ведали идейным противоборством со сталинизмом. Зайцев, подобно Трухину и некоторым другим, принадлежал к русской эмигрантской организации НТС (Национально-трудовой союз), политическому объединению, которое, находясь под влиянием русских философов Бердяева, Лосского, Франка, а также католического социального учения (солидаризм), пыталось соединить либерализм западного образца с умеренным государственным дирижизмом. Сторонникам НТС противостояла группа, объединившаяся вокруг Зыкова в «русской редакции» [20], издававшей газеты «Доброволец» (для добровольцев) и «Заря» (для военнопленных), – первые 33 номера совершенно самостоятельно, а последующие под немецкой цензурой. Различие между двумя направлениями состояло, видимо, в первую очередь в том, что первое преследовало более идеалистические цели, а второе – более материалистические. Зыков, как считается, по-прежнему находился в плену марксистских идей, хотя и он, разумеется, придерживался подчеркнуто национальной и антисталинистской позиции.
Хотя немцы теоретически контролировали и учебные программы, на практике дело обстояло так, что из трех больших групп тем, изучавшихся в Дабендорфе, – а) Германия, б) Россия и большевизм, в) Русское освободительное движение – под их определенным влиянием находилась только первая. Однако и русская сторона считала принципиально необходимым введение в исторические и политические условия Германии, т. к. лишь рейх активно боролся с большевизмом, и Освободительное движение получило возможность организоваться в политическом и военном отношении в этой стране. Тем временем германская проблема играла лишь подчиненную роль, акцент однозначно делался на темы, касавшиеся русских вопросов. Весь учебный материал был разработан персоналом дабендорфской школы и санкционирован комиссией из руководящих членов Освободительного движения. Темами обучения были: история русского народа и развитие российской государственности; идеологический гнет в СССР; аграрная политика советской власти; рабочий вопрос и «стахановщина»; советская интеллигенция и культура; семья, молодежь, воспитание и образование в СССР; борьба советской власти с народом; экономическая политика советской власти; внешняя политика СССР; германско-российские отношения в прошлом и настоящем и, наконец, в третьем разделе – прежде всего идеи Русского освободительного движения в духе 13 пунктов Смоленского обращения 1943 г [21]. Отдельные темы, подробно рассматривавшиеся на лекциях, семинарских занятиях и в докладах, доводились до участников также в печатной форме, в «Библиотеке пропагандиста», которая выпускалась «Издательством пропагандистских курсов РОА».
Рука об руку с усилиями по подготовке квалифицированных пропагандистов идей Освободительного движения в добровольческих частях и лагерях военнопленных шла забота о формировании нового офицерского корпуса. Еще генерал-майор Благовещенский поручил разработать воинский устав РОА. После вступления в должность генерал-майора Трухина пропагандистские курсы приобрели строго военный характер. Была создана особая квалификационная комиссия для установления воинских званий, разработаны положения о повышении. Сами участники курсов были подчинены строгому распорядку. Обновлялись их военные знания, прочное место заняла строевая подготовка [22]. Генерал-майор Трухин особо заботился о возрождении русских офицерских традиций. Он лично читал лекции по таким темам, как «Что такое офицер?», «Офицерская этика», «Наследие Суворова». Что касается поведения, достойного офицера, то он на деле подавал наилучший пример. Генералы Власов, Малышкин и Трухин загодя приступили и к подбору подходящих командиров и штабных офицеров для задуманной ими Русской освободительной армии. Военнопленные представители командного состава Красной Армии, изъявившие готовность к службе в РОА, были стянуты в Дабендорф и начали здесь готовиться к своей будущей задаче.
Скрытно предпринятая подготовка принесла свои плоды, когда после встречи генерала Власова с рейхсфюрером СС Гиммлером 16 сентября 1944 г. и санкционирования германской стороной Русского освободительного движения нужно было быстро и в максимально возможных масштабах создавать РОА. Генерал Власов и вожди Освободительного движения, по-видимому, в начале еще рассчитывали на то, что к лету 1945 г. будут иметь в своем распоряжении 10 пехотных дивизий, по меньшей мере 1 танковый полк, несколько запасных бригад или полков, офицерскую школу, вспомогательные части и соответствующие военно-воздушные силы [23]. По графику в январе 1945 г. должно было начаться формирование 3-й дивизии. Но дивизиями первой волны они ни в коей мере не считали исчерпанными свои возможности, т. к. в рамках вермахта имелись сотни тысяч, а с учетом солдат нерусских национальностей, возможно, 800 000 по-военному организованных добровольцев, изъятия и подчинения которых своему командованию Власов потребовал еще в своей беседе с Гиммлером 16 сентября 1944 г. Каким путем планировалось за короткое время сформировать из наличных или создаваемых частей армию, состоящую из трех армейс-ких корпусов, показывает и основополагающая беседа Власова с командующим «1-й Русской национальной армией» (РНА) генерал-майором Хольмстоном-Смысловским. Как сообщает последний, Власов предложил слить РНА с РОА [24]. В этом случае Власов был готов назначить генерал-майора Хольмстона-Смысловского начальником штаба РОА, а генерал-майора Трухина – командиром 1-го корпуса РОА, сформированного из РНА. 2-й корпус должен был в этом случае состоять из 1-й и 2-й дивизий РОА, 3-й корпус – из Русского охранного корпуса и 3-й дивизии РОА[5]. Однако этот план не удался, поскольку Хольмстон-Смысловский придерживался иных военных представлений, а прежде всего потому, что он тогда считал, что освободительная борьба должна вестись как чисто военная акция и не увязываться с политическими требованиями Пражского манифеста. Власов считал также, что в любом случае может рассчитывать на кадровый резерв из 1,5 миллиона советских военнопленных и миллионов так называемых «восточных рабочих» в Германии [25]. Итак, личностные предпосылки выглядели в целом вполне благоприятно и теоретически достаточно для формирования около 30 дивизий. Во всяком случае, как верно считали Власов и Трухин, масштаб формирований зависел от наличия соответствующего количества офицеров, унтер-офицеров и прочих специалистов, а также в первую очередь от того, удастся ли в достаточной мере обеспечить части оружием, техникой и транспортом. 2 февраля 1945 г. Власов был вынужден признать, отвечая на соответствующий вопрос рейхсмаршала Геринга, что имеющегося командного персонала пока что достаточно лишь для формирования 5 дивизий [26], вследствие чего надлежало позаботиться об ускоренной подготовке офицеров в различных учебных заведениях и на сокращенных курсах.
Кажется несколько удивительным, что вожди Освободительного движения, несмотря на эти трудности, рассчитывали на наличие 10 дивизий уже летом 1945 г. – тем более что сам Власов еще год назад – в 1943 г. – выступал против поспешного формирования, т. к., по его мнению, «здоровым является лишь то, что развивается органично». В письме не названному по имени крупному германскому промышленнику от 16 августа 1943 г., которое, видимо, было передано и Гиммлеру, он выступил за тщательную подготовку сначала двух дивизий, которые затем должны были быть введены в действие неожиданно и целиком. [27] «Лишь если эти пробные дивизии оправдают себя, – сообщил он, – то можно перейти к формированию дальнейших дивизий». Так представлялось и Гиммлеру, когда он в своей беседе с Власовым 16 сентября 1944 г. согласился на немедленное формирование поначалу трех пехотных дивизий [28]. Перед своим представителем при Власове, оберфюрером СС д-ром Крёгером Гиммлер 8 января 1945 г. еще раз подчеркнул необходимость формировать Освободительную армию лишь «шаг за шагом» [29]. Так, по его мнению, «две первые дивизии должны прийти на фронт действительно солидно», и там им под командованием Власова должна быть предоставлена возможность показать себя в «хорошо продуманной акции» и глубоко воздействовать на противника, в первую очередь в пропагандистском отношении. Правда, уже формулировка «две первые дивизии» позволяет понять, насколько принципиально и Гиммлер был заинтересован в дальнейшем формировании. По его поручению д-р Крёгер в марте 1945 г. дал понять, что предусмотрено расширить Освободительную армию в ближайшем будущем до желаемых 10 дивизий [30]. Формирование 3-й дивизии к этому моменту действительно началось.
Ознакомительная версия.
