Жуткие стринги вместо нормальных трусов. Высоченные каблуки, которые в реальности производятся не для хождения, а для красивых поз во время секса. 12 % Интернета – порнография, а это 4,2 млн веб-сайтов, 28 000 человек в секунду, смотрящих порно. Это означает, что 12 % женщин в Интернете изображаются либо на четвереньках, запихивающими в себя нечто глубоко антисанитарное, либо насилуемыми.
Очевидно, что подобная демонстрация так же пагубна для душевного спокойствия женщин, как если бы 12 % видео в Интернете демонстрировало бы рыдающих мужчин, сброшенных в ямы, полные злобных акул. Сексуальная революция пообещала женщинам сексуальную свободу… и обманула их, сведя эту самую свободу к набору унизительных комиксов. Это отвратительно. И несправедливо.
И дело здесь не в порнографии. Порнография стара как мир. Думаю, одним из первых действий неандертальца было изображение на стене пещеры огромного мужского хозяйства. И возможно, сделала его именно женщина. В конце концов, мы больше заинтересованы в: а) мужских членах и б) украшении дома.
Именно поэтому музеи так интересны: бродя по ним и рассматривая продукты деятельности человечества на его прекрасном пути от сгустка материи до wi-fi, вы видите невероятные изделия из железа, вдохновляющую керамику, поразительные пергаменты, изысканную живопись и – сотни совокуплений. Мужчины занимаются сексом с мужчинами, мужчины занимаются сексом с женщинами, мужчины изливают на женщин сперму, женщины ублажают себя – все это есть. Все мыслимые проявления человеческой сексуальности – в глине и в камне, в охре и в золоте.
Идея о том, что порнография является эксплуатацией и дискриминацией женщин абсурдна: ведь это, в конце концов, просто «немного секса». Секс сам по себе беспол, так что порнография никоим образом не может сама по себе быть женоненавистнической.
Порнография – это не проблема. Воинствующие феминистки не выступают против порнографии. Проблема – в порноиндустрии. Именно она является оскорбительной, консервативной, эмоционально фальшивой. При этом она приносит доход около 30 млрд долларов в год. А значит, в том, что мы смотрим именно такое порно, а никакое другое, есть строгий расчет. Чей-то гнусный умысел.
Но нельзя запретить что-то только потому, что оно приносит деньги и при этом вызывает уныние. Если бы это было так, гамбургеры из «Макдака» запретили бы давным-давно.
Нет. То, с чего нужно начать, – это сделать порнографию в разы более разнообразной. Посмотрим правде в глаза: подавляющее большинство порносюжетов однотипны и механистичны, как холодильники с конвейера.
Есть несколько причин того, почему однообразное порно плохо для всех – мужчин и женщин в равной степени. Начнем с того, что в XXI веке половое воспитание большинства подростков происходит в Интернете. Они видят многое в Сети задолго до того, как им расскажут о сексе учителя или родители.
Но Интернет дает не только половое воспитание, которое полезно, так как обучает практическим аспектам секса. Согласитесь, нелишним будет знать, что куда входит и что куда можетвходить, к моменту, когда ты твердо решишь этимзаняться. Также подростки формируют собственную сексуальную идентичность, воображение, модели и схемы, с помощью которых они в дальнейшем будут оживлять стандартную физиологию.
Именно поэтому, какой бы ни была ущербной и обрывочной, «порнография», которую я откапывала в подростковом возрасте, была лучше, чем нынешняя, по крайней мере разнообразнее. У меня были и нижние юбки, и шпионы, и леса, и монахини, и секс втроем в шезлонгах, и вампиры, и фавны, и задние сиденья автомобилей. Женщины получали оргазм. Женские желания удовлетворялись. И это действительно былижелания женщин.
Такие фантазии важны, потому что сексуальное воображение мощнее и ярче всего именно в подростковом возрасте. Оно задает вектор сексуального поведения на всю жизнь. Одна сцена с поцелуем в живот, увиденная человеком в 15 лет, стоит миллиона сцен жесткого фистинга, которые он просмотрит к 30 годам.
Один из первых исследователей секса Вильгельм Штекель описывал фантазии во время мастурбации как транс или измененное состояние сознания, «своего рода опьянение или экстаз, во время которого исчезает представление о времени».
В прошлом году я делала сообщение на заседании феминистской группы. В дискуссии о порнографии – которая, как все априори считали, должна быть запрещена – разговор зашел о том, каким потрясением для маленьких девочек может стать случайный просмотр жесткой порнографии.
– И такжедля маленьких мальчиков, – мягко добавила я. – Я думаю, что восьмилетние мальчики пострадают точно так же, как девочки, нажав на ссылку и увидев жесткий анальный секс.
– Нет! – закричала одна очень агрессивная женщина.
Я вынуждена с сожалением констатировать, что она выглядела как живое воплощение воинствующей феминистки Андреа Дворкин.
– Мальчика это не расстроило бы, потому что он видит мужчину, контролирующего ситуацию.
И я подумала обо всех моих знакомых восьмилетних мальчиках – Томе, Харрисе, Райане, которые все еще немножконервничают, когда смотрят «Пиратов Карибского моря», – и очень засомневалась, что их оставил бы равнодушным вид мужчины, контролирующего ситуациюи трахающего кого-то в зад.
Именно тогда я поняла, что нам нужно больше, а не меньше порнографии. Восьмилетние люди не должнысмотреть порно, это очевидно, так что рассуждать об их возможной реакции просто не имеет смысла. Это все равно что рассуждать о том, как бы они отреагировали на новую марку виски или на повышение НДС.
Но когда они достигают возраста, в котором действительно хотятвидеть сексуальные сцены, то я хочу, чтобы у Харриса, Райана и Тома был шанс найти, за неимением лучшего слова, правдивоепорно. Такое, которое покажет им секс как некий процесс, в котором два человека участвуют совместно. В котором каждый получает удовлетворение. Процесс, где главным должно быть совокупление само по себе, а не супержеребец. Всеобъемлющее сексуальное удовольствие.
Поэтому мы должны научиться делать свое собственное женское порно. Не ерунду как бы специально для женщин – все эти властные леди-боссы, использующие подчиненных для увеличения объема продаж, – а что-то принципиально иное.
Я подозреваю, что женская порнография будет чем-то человеческим, забавным, опасным, необычайно ярким, совершенно отличающимся от мужского порно.
Достаточно прочитать «Мой тайный сад» Нэнси Фрайдэй – сборник женских фантазий для мастурбации, – чтобы понять, насколько глубоко и богато женское сексуальное воображение. Мужские фантазии бывают короткими, мощными и всегда, скажем так, конкретными. В то время как женские фантазии похожи на симфоническую музыку. В своих фантазиях женщины увеличиваются и уменьшаются, меняют облик и возраст. Они проявляются в виде пара, света и звука, они вспыхивают внутри абсолютно разных персонажей (медсестра, робот, мать, девственница, мальчик, волк), но всегда с прекрасными и пышными волосами. Ни однаженщина никогда не кончала, воображая себя с плохой прической.
Но это только начало. Представьте себе, если бы порнография не была таким механизированным актом, чистой аэробикой, где все озабочены исключительно высокой скоростью проникновения и демонстративной эякуляцией. Представьте, что в ней речь шла бы о желании.
Ведь единственным, чего я не могла найти в ту ночь, когда бродила по Интернету, было желание. Людей, которые на самом деле хотели бы спать друг с другом. Представьте, каково наблюдать двоих, впившихся друг в друга людей, раскаленных добела от желания, с расширенными зрачками. Им до хруста костей хочется прижаться друг к другу. Ведь я наверняка не единственная на свете, у кого бывал такой секс. Так вот: я хочуувидеть такой же секс на экране.
В мире, где можно купить себе новые почки, картину Пикассо или билет для полета в космос, я не могу увидеть на экране реальный секс. Слушайте: у меня есть деньги. Я готова за это платить. Мне 35 лет, и я просто хочу увидеть на экране кончающую женщину.
Не такое уж запредельное требование, не правда ли?
Глава 2
Волосы… ненавистные волосы
Наш дом холодный – холодный и маленький. Вы выходите из ванны, завернувшись в полотенце, еще влажное после того, кто мылся до вас, и бежите вниз, чтобы обсушиться возле огня.
Субботний вечер, а значит, по телевизору идет сериал. Шестеро людей разных возрастов сидят на диване вплотную друг к другу в различных позах. Некоторые из них лежат друг на друге, так что определение «на диване» нельзя назвать точным. Эдди распластался на спинке дивана как салфетка. Это все немного похоже на Галактический Сенат в «Войнах клонов» – если бы все в Галактическом Сенате ели крекеры с сыром.
