Печален тот факт, что Думой не выработан новый уголовно-процессуальный кодекс. Прокуратура не может нормально организовать свою работу, опираясь на кодекс 1961 года. Целый пакет других законопроектов, очень важных, очень нужных, к сожалению, не принят Думой. Значит, нужно законодательную работу координировать с деятельностью правоохранительных органов. И, наконец, нужно найти средства для того, чтобы нормально финансировать правоохранительную систему. Скажем, прокуратура недофинансируется. К чему это приводит? К тому, что прокурор в некоем субъекте федерации за жильем для работников, за деньгами на ремонт помещения, за транспортом идет на поклон к главе администрации, к губернатору. На районном уровне происходит то же самое. А раз прокурор зависим от исполнительной власти, то теряется его роль ока государства, теряется сам смысл прокуратуры как федеральной структуры. Если государство находит средства на войну, то должно найти средства для создания нормальных условий деятельности правоохранительных органов. Нужно возрождать многие вещи, которые мы сейчас забыли. Я имею в виду институты профилактики. Помните, была стройная система профилактики и в трудовом коллективе, и, скажем, по месту жительства, многие институты гражданского общества на эту цель работали. Сейчас это все развалено. А мы удивляемся, откуда у нас такой рост преступности. Нужна грамотная, научно обоснованная политика, опирающаяся на сильную политическую волю.
— Нынешний исполняющий обязанности президента также декларирует свое стремление бороться с коррупцией. Насколько искренен, по-вашему Путин?
— Владимир Путин — прежде всего преемник Ельцина. Прогнивший режим, будьте уверены, позаботился о том, чтобы Путин не делал резких шагов. Первая и главная задача, которая была поставлена перед Путиным, дать гарантии для Ельцина и его семьи. И с ней преемник пока справляется. Я имею в виду путинский указ №1, который в противоречии с конституцией вводит новые понятия об иммунитете и неприкосновенности ушедших на пенсию президентов. Ясно, что этот указ готовился, что называется, под Ельцина. Под зонтик этой неприкосновенности будет сбиваться вся так называемая "семья". Все сделано для того, чтобы никто из виновных в чудовищных злоупотреблениях не пострадал от деятельности правоохранительных органов России и зарубежных стран. Если помните, Ельцин устроил своеобразный конкурс своих преемников. В этом конкурсе победил Путин. Он, в отличие от Примакова, в отличие от Степашина, показал, что за интересы "семьи" он будет бороться всеми силами. Это показывает нынешние поведение Путина — никаких кардинальных попыток отмежеваться от "семьи" не предпринимается даже в рамках предвыборной кампании. Все фигуранты кремлевской группировки остались при своих деньгах и при своем потенциале. Позиции Волошина, Березовского, Абрамовича, Мамута и Дьяченко ничуть не пошатнулись. Конечно, можно сказать, что у Путина пока связаны руки, что он пока еще не обладает всей полнотой власти для того, чтобы осуществлять какие-то кардинальные решения. Аргумент правильный, но ситуация такова, что нет гарантии, что завтра у Путина не найдется еще пять причин не трогать вельможных воров. Борьба с коррупцией — это своеобразная лакмусовая бумажка для определения государственнических устремлений того или иного политического деятеля. Также я бы хотел обратить внимание на генезис Владимира Путина. Нам говорят, что мы не знаем Путина как человека, который занимался экономикой. Я не согласен с этим. Путин, будучи замом Собчака, отвечал в Петербурге за блок вопросов, связанных с внешнеэкономической деятельностью города. К чему эта деятельность привела — знает каждый петербуржец. Вспоминая о том, что Петербург — криминальная столица России, мне не хочется наводить тень на людей, живущих в Петербурге, но те, кто отвечал за правопорядок в городе, а среди них и Владимир Путин, явно несут ответственность за нынешнюю репутацию северной столицы. В любом случае граждане России должны иметь более четкое представление о человеке, которого объявили преемником и за которого нам так настойчиво предлагают проголосовать.
— Юрий Ильич, более общий вопрос. Либералы, провозгласив правовое государство, разрушив советский строй, выпестовали в России государство бандитское. Как это произошло? Каковы механизмы проникновения бандитов во власть, в культуру, в экономику?
— Это вопрос философско-правовой, достаточно сложный. Надо отметить, что сама цель построения правового государства многими политическими силами, рвущимися к власти, использовалась именно как политический лозунг. То есть не ставилась задача реально построить правовое государство. Модная фраза о правовом государстве ложилась на сознание людей и использовалась в пропагандистских целях. В чем ядро правового государства? Это связанность самой власти законом. То есть государственная власть должна скрупулезнее выполнять закон, чем рядовой гражданин страны. Именно в этом случае власть получает право требовать законопослушности от рядового члена общества. Что же у нас? Власть регулярно сама нарушает конституцию. Раньше это обосновывалось тем, что конституция была плохая, чужая. После 1993 года власть все правила изменила под себя, появилась своя доморощенная конституция, но оказалось, что и она тоже мешает, оказалось, что разделение властей сильно мешает правящим кругам. А Конституционный суд хорош только тогда, когда он действует по принципу: конституционно все то, что выгодно определенной группе лиц. Оказалось, что судебные решения недействительны для исполнительной власти, которая упорно проводит лицемерную политику двойных стандартов.
Конечно же, отсутствие прочных правовых традиций в нашем обществе тоже делает свое дело. На Западе обращение в суд — это обычная практика всех граждан. У нас же, вы сами знаете, рядовые граждане считают, что обращение в суд — это самое последнее дело, что судиться, рядиться — это не очень красиво — с точки зрения морали. Такое скептическое отношение к праву в народе есть. Но, я уверен, что только правовые традиции оградят общество от злоупотреблений власти. Если же взять общую ситуацию с преступностью — скажу, что здесь наша российская преступность ничего нового не изобрела, а те сферы, которые априори уязвимы для криминала, наша российская преступность по полной программе эксплуатирует. Речь идет о вопросах, связанных с приватизацией. Приватизация, известным образом проведенная в России, привела к криминализации общества. Приватизация по Чубайсу — это мина замедленного действия, заложенная под Россию. Она еще рванет. По большому счету, у нас ни одно предприятие не приватизировано в полном соответствии с законом. Конечно, я не призываю к тотальному пересмотру итогов приватизации, но я считаю, что там, где приватизация произошла с большими, грубыми нарушениями, где предприятия не работают, где инвестиционная программа не выполнена, где все делается для того, чтобы похоронить производство, где не платится налоги государству и зарплата рабочим, там надо ставить вопрос о пересмотре вопроса собственности... Еще одно обстоятельство — рост коррупции. Во-первых, она проникла на самый высокий уровень. Во-вторых, российский чиновник, с точки зрения его правовых возможностей, самый сильный в мире. У него большая свобода усмотрения, большие права. Например, он имеет право распределять ресурсы в огромном объеме. Но с точки зрения уровня зарплаты — он нищий. Поэтому-то и получается, что наш чиновник наиболее восприимчив к коррупции.
— Юрий Ильич, как на Западе не ангажированные юристы, общественные деятели оценивают феномен криминальной России? Какими способами они пытаются преодолеть эту проблему? Как они переживают феномен России криминальной?
— Прежде всего, нельзя строить иллюзии насчет того, что Запад страшно переживает за Россию. Проблемы российской коррупции — это, конечно, прежде всего, наши собственные проблемы. И возлагать на Запад какие-либо надежды можно лишь до определенного предела. Но в принципе Запад не заинтересован в том, чтобы Российская Федерация стала тотально коррумпированной страной. На Западе сейчас, насколько я могу судить, идет процесс некоего осознания того, что творится с Россией. Когда я встречался с большой группой конгрессменов США, обсуждался вопрос борьбы с коррупцией и преступностью. И мне был прямо задан вопрос: "Как вы считаете, правильно мы себя вели по отношению к России, когда поддерживали Ельцина и все, что с ним связано"? Я ответил в том смысле, что вы, наверное, сами в этом вопросе разберетесь, но очевидно, что Запад сознательно закрывал глаза на многие факты коррупции в высшем руководстве, факты, которые и раньше были известны. Интересная деталь, когда Альберту Гору на стол лег доклад ЦРУ о коррупции в России, он поставил резолюцию: "Чушь!". Налицо явно предвзятый подход.
