Александр Лукашенко. Не всё так печально, Александр Андреевич. В рамках строительства Союзного государства Беларуси и России есть достижения. И в экономике, и в других областях. То, что мы не стали чужими в России, а вы в Беларуси, то есть практически уравнены права наших граждан, факт.
Да, многое декларировалось при создании или договоренности о создании Союзного государства: общая валюта, объединение экономики, создание общей управленческой надстройки… В обществе были и есть завышенные ожидания на данный счёт. Некоторые это представляют вообще как некий Советский Союз, фактически унитарное государство. Я мог бы кратко ответить, почему мы не так, как хотелось бы, продвинулись в этом направлении ни в экономике, ни в финансах, ни в политических вопросах.
Мы не провели референдума, поэтому у нас нет основы строительства Союзного государства. Смотрите на "драки" на Арабской дуге. Какие цивилизованные требования там выдвигают? Будет или нет обновленная конституция? Там, где нет конституции, мы конституцию создадим. Для чего? Потому что это фундамент, правовая основа построения любого объединения, в том числе и Союзного государства. И когда мы подписывали Договор с Борисом Николаевичем Ельциным, это второй Договор, и уже ратификационными грамотами обменивались с Владимиром Владимировичем Путиным, в этом Договоре последняя статья "Проведение референдума одновременно в обоих государствах". Какая его цель? Принятие конституции Союзного государства. Мы этот референдум не провели. И сегодня нет той базы, правовой основы, на которой мы смогли бы построить это государство. Народы должны были принять эти документы. Мы это не сделали. Вы прекрасно знаете, почему не провели референдум. Я уже на этот вопрос отвечал и вызвал страшную реакцию со стороны отдельных политических сил в Российской Федерации.
Нам предлагали: давайте перейдем на единую валюту. Хорошо, давайте перейдем. Что дальше? Ведь единая валюта — это даже не кирпичик строительства Союзного государства, хотя важный элемент. И, развивая свою мысль, говорил: "Нельзя построить дом с крыши — нужен фундамент". И всe время призывал к тому, что надо идти на референдум и принимать конституцию. В силу определенных причин мы этого не сделали.
Что касается единой валюты, ведь речь шла не о российском и не о белорусском рубле. Возможно, это будет наш или российский рубль. Но мы должны были договориться по этому вопросу. А нам предложили не единую валюту, а единую валюту, в качестве которой — российский рубль. Но, когда уже пошла дискуссия о единой валюте — мы, естественно, не могли отказаться от этого разговора, потому что нас обвинили бы, что мы ничего не хотим делать в данном направлении. Начали проработки, встал вопрос об эмиссионном центре. Нам предложили: "Эмиссионный центр будет только в Москве". А какие права белорусского государства в этом процессе, и, в частности, в эмиссионном центре? Такие права, как у губерний Российской Федерации. Вот вы, Александр Андреевич — Президент Беларуси. Как бы вы ответили на такие предложения?
Я отказался, не мотивируя тем, что суверенитет, независимость и так далее. Хотя это важно, общество об этом говорит, и я не могу в данном случае принимать единоличное решение. Мы должны людям сказать правду: что такое единая валюта, пойдем ли мы на это. И я знал, как отреагирует белорусское общество. Поэтому мы дискутировали на эту тему. И всё время возвращались к тому, что надо проводить референдум. Народы утвердят конституцию, тогда и будем создавать те элементы Союзного государства, которые там прописаны.
Потом встал вопрос по Договору. А в Договоре прописаны основные полномочия нашего ныне действующего Объединения, а также будущее, то есть, что передать в ведение наднациональных органов. Руководство России сочло, что слишком большие полномочия будут у данного Объединения, что это может привести к чему-то, в результате чего развалился Советский Союз. Мы не стали вдаваться в эту дискуссию.
А потом Россия вышла из некоторых договоров, которые мы подписали. И самое главное — экономическая сфера. Мы подписали ряд соглашений и договоров, которые также создавали бы, связывали бы нас. И мы никуда бы не делись от России, да и Россия не должна была куда-то деваться от нас. Это договоры и соглашения о равном функционировании субъектов хозяйствования. Если это общий рынок, то субъекты хозяйствования должны в нем плавать, кто как может, но в одной воде, на равных условиях. Россия сочла этот ранее заключенный Договор вредным для нее. Я очень критиковал российское руководство — невиданный шаг— за то, что она вышла из этих договоров. Ладно бы с американцами — равные, неравные весовые категории… Но чего бояться белорусов и выходить из этого Договора?!
Дальше — больше. Совсем недавние события: накануне кризиса и особенно в кризис были созданы неприемлемые условия для торговли с Российской Федерацией, и наши товары были блокированы в Беларуси. Когда наши контрагенты, дилерские организации шли в российский банк, чтобы взять кредит для того, чтобы купить и реализовать продукцию и вернуть кредит, в банках России им в этом кредите отказали. Поэтому мы вынуждены были пойти в Сбербанк Российской Федерации и продать им свой третий в республике "БПС-банк", попросив их, чтобы они нам помогли организовать лизинговую схему реализации техники и других товаров на российском рынке.
Я, может быть, несколько сумбурно привожу примеры того, как мы в последнее время городили "забор" на участках Союзного государства. Почему не создали его до сих пор? Потому что не провели референдум и не приняли конституцию, которая бы создала основы Союзного государства.
Но, отойдя от концептуального общего подхода к строительству Союзного государства, мы на отдельных участках стремились что-то сделать, чтобы объединиться. Таможне не мешали во внутреннем передвижении товаров. Со строительством Единого экономического пространства кое-что удалось сделать. По равным правам граждан — образование, здравоохранение и так далее — договорились. И когда в Беларусь едете, вас уже, как в других государствах, на границе, не останавливают, не проверяют багаж. А ведь это было.
Я уже не говорю о тех временах, когда у нас националисты были у власти, и каждый русский человек чувствовал себя неуверенно. Почти треть населения сидели на чемоданах — были готовы выехать в Российскую Федерацию. А националисты сами определяли, кто русский, кто нерусский. Когда мы выступали против этого процесса, я задавал Шушкевичу и его подручным вопрос: "А как вы определили: русский он или не русский?" У каждого белоруса, наверное, хоть капля русской крови есть. Я инициировал референдум о Союзе Беларуси и России. И народ однозначно сказал: "Да, мы за Союз Беларуси и России".
Всё, что я делаю в этом направлении, подкреплено волей народа. Пусть тогдашней, но того референдума никто не отменял. А статусы русского и белорусского языка? Я недавно встречался с Владимиром Владимировичем Путинным, у нас с ним очень доверительные отношения, какие бы стычки не были, абсолютно доверительные отношения, мы с ним обсуждали эту проблему, и я ему задал риторический вопрос: "Если в России кто-то не понимает значимости Беларуси и нашей политики, то ответьте на один вопрос: в каком государстве русский язык является государственном языком?" Нет такого государства. Мы это сделали не сегодня и не вчера — мы тогда это сделали. Тоже референдум прошел по этому вопросу. Все вопросы — от символики до Союза Беларуси с Россией — приняли на референдуме. Это основа. И всякие досужие разговоры о том, что "Лукашенко в Америку пошел, Беларусь на плечах понес", "в Евросоюз вступил или в НАТО", это — болтовня. Я на это не имею никакого права, даже если бы захотел, потому что все вопросы определены референдумом.
Я родился под Смоленском, закончил русскую школу. По своим принципам я — абсолютно интернациональный человек, вообще не приемлю никакого давления на религиозной, национальной почве и прочее, у нас в Беларуси нет разговоров сегодня о том, что ты — русский, а ты — белорус. Для меня это не имеет никакого значения.
У нас сегодня начальник Службы безопасности Президента — парень из-под Оренбурга или Воронежа, и там родственники его живут. Министр обороны у нас москвич Юрий Викторович Жадобин. Госсекретарь, который курирует силовой блок, русский человек. Министр иностранных дел у нас русский, из советского МИДа пришедший. Заместитель Главы Администрации Президента, вчерашний вице-премьер, москвич Кобяков. И я доволен их работой. У нас нет такого: ты русский, белорус, еврей, поляк или украинец. Если ты способен, — пожалуйста, иди и руководи.
Если ты, как руководитель, начинаешь этого бояться — тебе уже не место в президентском кресле. Ты должен быть на две головы выше этих вопросов, тогда и не надо будет бояться: русский, белорус или еще кто-то. Главное, чтобы он не был из "пятой колонны" или врагом страны. Вот и всe.
