— Удачный выдался день. Бригаду, спасибо командующему, догнали. С утренней оказией попадаем на передовую. Давно так не везло, — судя по тону, Смирнов окончательно утвердился в "боевой стойке".
— Не спугнуть бы фортуну, — в тон ему отвечаю.
К ЧЕРВЛЕННОЙ — В ГОТОВНОСТИ К БОЮ
Ферма, занятая первым батальоном, представляет собой унылое зрелище. Лет пять назад здесь откармливали до полутора тысяч голов скота. Сейчас на месте былого изобилия печать нищеты и запустения. Все порушено, разграблено.
Местные жители смотрят на снующих вокруг бээмпэшек военных с робкой надеждой. Понятно — досыта наелись плодами обещанного правителями Ичкерии нефтерая. А с приходом войск появилась хоть какая-то надежда на лучшую жизнь. К командиру селяне прониклись уважением и доверием. Как только колонна БМП зашла в маленький поселок, подполковник Александр Белов приказал на ночь выставить часовых у ворот подворий. Тем самым дал понять: внутренние войска не допустят посягательств на собственность хозяев.
— В Червленной потруднее будет наводить порядок. По данным разведки, там окапываются до трехсот бандитов, — говорит, не скрывая досады, комбат Белов. — На подступах к станице орудуют маневренные группы противника. Цель Басаева — упорным сопротивлением спровоцировать массированный огонь артиллерии. Промедлим с наступлением — дадим боевикам карты в руки. Люди скажут: ждали армию с надеждой, а наши дома разбомбили. Обидно, ведь была возможность взять Червленную с ходу, пока бандиты не закрепились. Сил и средств достаточно: мотострелковая дивизия плюс отдельная оперативная бригада ВВ. На хорошем уровне подготовка личного состава. Перед началом операции успели провести боевое слаживание, стрельбы на полигоне, сборы с молодыми офицерами. Настрой у бойцов самый решительный — раздолбать всех шакалов. Я когда подъезжающий наливник увидел, возрадовался. Заправим баки и за разведчиками — вперед...
Вперед, к Червленной, двинулись не так быстро, как хотелось энергичному комбату. 5 октября, наступая в направлении винзавода на окраине станицы, под фланговый огонь боевиков попала мотострелковая рота армейцев. Увлеклись во время преследования отступающей группы и угодили в ловушку. Потери: 17 убитых, 25 раненых. Волей-неволей пришлось взламывать узел сопротивления "духов" ударами гаубиц и "Градов".
Посверки огненных стрел в небе, артиллерийская канонада — мощный аргумент командования. Армию вынудили призвать богов войны на помощь пехоте. Суровая, но неизбежная логика боя, когда во главу угла ставится требование — беречь солдата. Дома и корпуса предприятий, разрушенные по вине террористов, поднимутся из руин — дайте срок. Главное, уничтожить замордовавших народ "волков". Любой ценой. А контрапунктом к этим мыслям — чувство досады. Как хотелось бы согласиться с комбатом — стремительная и дерзкая атака с применением групп тактического воздушного десанта на путях выдвижения боевиков к населенным пунктам могла обеспечить успех операции с меньшими потерями. Смелость города берет — истина на все времена.
Впрочем, на войне каждый отвечает за свой участок боевой работы. Софринскую ОБРОН как силу приданную, действующую во втором эшелоне, нет оснований упрекать в пассивности и нерешительности. Наоборот, командир 20-й дивизии доволен "младшим братом". Ставит в пример своим офицерам инициативу комбрига Фомина. 4 октября 2-й батальон бригады во взаимодействии с танковой ротой занимает Старощедринскую и Новощедринскую. 6 октября 1-й батальон берет под контроль участок трассы Ростов—Баку в пяти километрах севернее Червленной Узловой... Через два дня подразделения софринцев во главе с полковником Фоминым, следуя уже в первом эшелоне наступающих, прочно закрепляются на окраине Червленной. Если взглянуть на эти события глазами фоторепортера, отснявшего в батальоне подполковника Белова не одну сотню кадров, откроется мозаичная картина, которая не нуждается в словесных комментариях. Запечатленные на снимках Олега Смирнова лица и действия военных говорят сами за себя...
ЭТО ЧЕРТОВО ТРИНАДЦАТОЕ!
"Мы долго молча наступали. Досадно было, боя ждали", — перефразируя воевавшего на Кавказе поэта, делаю запись на странице блокнота в унисон настроению крепких мужиков, испытанных на первой чеченской войне. Под ударами артиллерии основные силы террористов убрались из Червленной. Залижут раны и сосредоточатся за Тереком, все равно их придется рано или поздно "зачищать". Какой ценой — покажет время. Осталось разобраться с бандой, которая, воспользовавшись удобным моментом, захватила Червленную Узловую. Ближе всех к этому населенному пункту — позиции роты капитана Байсакала Нуртуганова. Утром 13 октября отправляемся туда вместе с подполковником Беловым.
Олег молчалив и сосредоточен. Такое ощущение, как будто внутри у него туго сжатая пружина. Еще бы! Очень серьезная работа предстоит. Боевая в полном смысле этого слова. Солдаты с уважением поглядывают на фотокора, бережно придерживающего "Никон".
— Смелый мужик! Наш! — наклоняясь к моему уху, перекрикивает рев бээмпэшки рядовой Сергей Бойков. — Пацаны с него пример берут, правду говорю.
А для Смирнова смелость — неотъемлемое качество репортера. За плечами Афган, Карабах, Абхазия и Южная Осетия, стреляющий Вильнюс, пять командировок в Чечню. Имеет премии МВД России, Союза журналистов в номинации "За личное мужество при исполнении профессионального долга". Награжден кавказским крестом — нагрудным знаком "За отличие в службе".
И вот это чертово тринадцатое!
Время — к полудню. Комбат уточняет задачу ротному: "Действуя на левом фланге десантников, выдвинуться вдоль канала к опорному пункту противника на северной окраине Червленной-Узловой. И, с учетом обстановки, во взаимодействии с соседями уничтожить боевиков".
Это если говорить кратко... А вообще-то комбат, ротный, взводные, артиллеристы, разведчики пахали по карте по полной программе — пути подхода прощупывали карандашом чуть ли не до миллиметра. В реальности это были труднопроходимые метры густой "зеленки", камышей.
Сели на броню. Пошли. Черепашьим шагом. Впереди — разведка. Мы с Олегом — на БМП комбата.
Олег ловит свой кадр: то физиономия бойца ему понравилась, то бээмпэшки красиво повернулись. Радуется: "Мягкое освещение".
А за работой Смирнова с интересом наблюдает наш "док" — начальник медслужбы батальона старший лейтенант Александр Пресняков. Так уж было решено — во время операции все "некомбатанты" должны "хвостиком" держаться за командиром.
Справа "нефтезавод" — цистерна с ворованной нефтью и самогонный аппарат при ней. Тут же окопчик, в нем два десантника с автоматами.
Комбат спрыгнул с брони, чтобы уточнить обстановку. Следом — "док", мы с Олегом и еще пара бойцов. Залегли. Выяснилось, что "духи" постреливают из "зеленки". Подполковник спрашивает: "Часто?" — "Не то, чтобы очень, но достают. Заорут "аллах акбар" и пульнут, мать их... Мы в ответ — очередями".
Решили перекурить и пораскинуть мозгами. Олег полез за своей "Примой". Вдруг вижу — он как-то сжался и ругнулся: "Ох, е...!" Я подумал — колючку задницей нашел... Но почему звук выстрела? И кровь меж пальцев Олега, прижатых к животу...
Первым врубился Пресняков: "Ранен!" Хватает Смирнова и стаскивает в окоп. Бойцы помогают. Тут и до меня дошло — хреново дело! Вижу лицо комбата, глаза... В них такое... Вспомнил его слова: "Я же головой за корреспондентов отвечаю".
Лязг затворов. Тоже загоняю патрон в патронник. Стреляем, чтобы отогнать "духов". А Олегом уже занимается "док": повязка, промедол. Я — ему: "Саша, как?" — "Тяжелый — в живот..." — "Ох, е...!"
Бегут бойцы с носилками. Софринцы — ребята опытные: бээмпэшка под раненых тут как тут. Признаюсь, во мне взыграл журналистский бес — щелкнул пару раз своей "мыльницей". Олег меня поймет.
И он о том же думает: "Юра, камера!" "Док" протягивает мне Олегов "Никон".
По правому борту БМП вызванивают пули. Комбат ответными очередями по "зеленке". Оглянувшись, машет рукой водителю: "Вперед, быстрее!"
Что я пережил, сидя на броне, пока доехали до КП бригады, знаю только я. Молился Богу: "Спаси и сохрани Олега!" Наводчик-оператор то и дело выглядывал из люка и, успокаивая, докладывал: "Живой, моргает..."
"Мех" жал на газ до упора. Примчались на КП. Там — "корова", Ми-26, которую задержал по рации наш "док". Забрасываем раненого. Теперь уже и сам вижу — он в порядке. Слышу: "Отснятые пленки в кашээмке у комбата, не забудь... Жаль, не доснял операцию".
