Сами кровати могли быть жесткими, как принято в Китае и по сей день, но богатые и влиятельные люди любили, чтобы кровати были застелены тонкими тканями. Китайские специалисты по текстилю изготавливали роскошные постельные драпировки, часто расшитые символами процветания и удачи, например летающими мифическими персонажами. Со временем подголовник уступил место подушкам. Они имели преимущество, поскольку были не только удобны для сна, но и позволяли держать голову под определенным углом и заниматься другими делами: сложная прическа при этом сохранялась.
По прошествии тысячелетий конструкция кроватей мало изменилась. В большинстве случаев чем ближе к полу вы спали, тем беднее вы были. Знатные и богатые люди спали на высоких кроватях, уютно укутавшись в мягкие ткани. Сон высоко над поверхностью пола, в кровати, окруженной драпировками для защиты от комаров и сквозняков, означал высокий социальный статус хозяина. Беднякам приходилось довольствоваться полом. Более богатые древние греки и особенно римляне спали на узких кроватях с наклонной поверхностью, которая приподнималась к изголовью, снабженному валиками. Именно так делали фараоны за тысячи лет до них.
Европейская мода
Различие между знатью, просто зажиточными людьми и простолюдинами сохранялось и в средневековой Европе. Крестьяне, то есть большинство людей, буквально валялись на сене – они могли завернуться в обычное одеяло или плащ. Первые постели в современном понимании были представлены в разных формах: от простой охапки соломы на земляном полу или наполненных соломой мешков на приподнятых платформах до кроватей-лежанок в стенных нишах и кроватей-тележек на колесах. В XII веке кровати стали шире, иногда достигая четырех метров в ширину, и постепенно превращались в более прочные предметы мебели, достаточно приподнятые над землей, чтобы под ними можно было хранить вещи. Самый нижний матрас был набит соломой, на нем лежал матрас, заполненный льном или шерстью, и, наконец, сверху укладывался перьевой матрас, застеленный простынями.
Основные элементы современной кровати появились к позднему Средневековью. Среди сохранившихся постельных принадлежностей богатейших людей той эпохи мы можем видеть такие сокровища, как «Тристаново одеяло», которое сейчас находится в Музее Виктории и Альберта в Лондоне [9]. Сшитое изо льна, простеганное и подбитое ватой, оно было создано на Сицилии около 1360–1400 годов и украшено вышивками по мотивам популярной тогда легенды о Тристане и Изольде не менее чем в четырнадцати сценах. Карточка музейного экспоната сообщает нам, что одеяло «с живыми сценами сражений, кораблями и замками должно было выглядеть особенно впечатляюще при свечах» {16}. Все так и есть, но на современный вкус оно выглядит еще и тяжелым и довольно грубым.
В дополнение к одеялам и покрывалам у средневекового спящего европейца имелся приподнятый валик во всю ширину кровати, на который можно было положить голову, тогда как подушки разных размеров позволяли удобно сидеть и даже спать полулежа. Почему они спали в полусидячей позе, а иногда и практически сидя в кровати, непонятно. Вероятно, это связано с тем, что матрасы обычно проседали, образуя ямы, или с тем, что люди опасались лежать горизонтально, так как эта поза прочно ассоциировалась со смертью. Голландский художник XVII века Рембрандт ван Рейн, возможно, спал почти вертикально на одной из тесных кроватей-коробов в своем амстердамском доме. Некоторые мужчины считали подушки слишком женственными, и на удивление многие предпочитали класть голову на бревно. Звучит не слишком заманчиво, однако жесткие подголовники не были новшеством: первые китайские, древнеегипетские, нубийские, греческие, а позже японские и африканские подголовники часто делались из жестких материалов с углублением для прически.
Кровати высшего общества в средневековой Европе должны были производить впечатление и обычно были окружены занавесями, спускающимися с самого потолка. В эпоху, когда свежий воздух считался нездоровым, занавески сохраняли тепло, а в качестве дополнительного преимущества защищали от ночных демонов, ведьм и призраков. Примерно в 1290 году Джон Фортин, состоятельный купец, заказал именно такую кровать с балдахином для своего дома в Саутгемптоне (Англия). Сегодня вы можете увидеть ее реконструированную версию, увешанную тяжелыми драпировками, установленную в углу комнаты [10]. К концу XV века итальянцы придумали новое решение для защиты от сквозняков и демонов: кровать с четырьмя угловыми столбиками и закрепленной на них рамой, с которой свисает матерчатый полог.
Вскоре обладание такой кроватью стало почти обязательным среди богачей тюдоровской Англии. В течение XVI–XVIII веков кровати с четырьмя занавесями вошли в более широкое употребление, заняв свое место в домах особенно состоятельных европейцев. Как и многие предшествующие модели, они, как правило, имели натянутые на раму веревочные и холщовые основания, которые со временем провисали и начинали напоминать гамаки, и спящие, как правило, соскальзывали в центр кровати, даже если веревки периодически подтягивались. Есть предположение – о нем любят упоминать гиды на экскурсиях по английским домам, – что именно необходимость подтягивать веревки оснований стоит за словами старинной колыбельной "Night, night, sleep tight" [11]. Но это остается всего лишь догадкой – ведь сама фраза стала широко использоваться только в ХХ веке, а наиболее раннее ее упоминание относится к 1860 году.
Каково бы ни было происхождение этой фразы, затягивание веревок, безусловно, когда-то служило непременной частью повседневного обихода. Повторимся: немногие люди располагались в таких кроватях, полностью откинувшись, чаще они спали в них полусидя. В течение следующих двухсот лет богачи соперничали друг с другом в том, чтобы сделать балдахины над кроватями еще больше и красивее – так что этот предмет мебели стал заполнять комнату целиком. В старые добрые времена кровать часто была самым желанным и дорогим предметом домашнего убранства. Это требовало серьезных финансовых вложений. Иметь запасную кровать было большой роскошью. Сэмюэл Пипс, автор знаменитого дневника о жизни лондонцев, в XVII веке писал: «Я очень горжусь тем, что у меня есть свободная кровать для моих друзей» {17}.
В американских колониях жизнь была более аскетичной. Большинство кроватей первых колонистов напоминали те, что люди оставили в своих прежних европейских домах: в голландском или английском стиле, с толстыми ворсистыми покрывалами, защищающими от холода и сырости. Выходцы из Нидерландов отдавали предпочтение шкафам-кроватям, или кроватям-коробам, повсеместно распространенным на их родине в XVII веке. Обычно это была не отдельная, а встроенная в стены мебель.
В XIX веке технический прогресс и развитие санитарии стали все ощутимее влиять на повседневную жизнь европейцев. Английский дизайнер по текстилю Уильям Моррис разработал гигиеничные и нарядные постельные драпировки из легкого хлопка, а не из тяжелой шерсти, узорчатой и плотной дамасской ткани или слишком нежного шелка {18}. Однако Моррис все еще любил свою старую кровать и обычно спал в семейной постели XVII века с балдахином, хотя и повесил на него новую ткань, созданную его дочерью. Стихотворение, которое он сочинил, воспевает завесы балдахина и заканчивается строкой: «Есть откровенье – Отдохновенье!» [12]
Правильный хороший отдых был особенно необходим теперь, когда людям приходилось работать все больше и больше, причем вне дома. Появилось промышленное производство, и многие семьи выбрасывали старые матрасы, которые, как правило, были набиты всем, что оказывалось под рукой – шерстью, мхом, тряпьем. Вошла в моду фабричная железная кровать с металлическими пружинами. Такие кровати в идеале требовали жесткого матраса из конского волоса, а в дополнение к нему – перьевого матраса, нескольких слоев нижних и верхних простыней, трех или четырех шерстяных одеял, пухового одеяла, подушек и наволочек. Для среднего и привилегированного классов бытовые стандарты могли быть выше, некоторые руководства по ведению домашнего хозяйства рекомендовали ежедневно переворачивать матрас и дважды в день менять наволочки. Слуги были просто необходимы.
