Я видел, что Изместьеву не нравятся мои слова. Но мне на это было наплевать — я уже устал объяснять ему в который раз подряд одно и то же. Я почувствовал вдруг, что устал растолковывать человеку с высшим образованием и опытом работы в государственных органах власти очевидные вещи, устал утешать его, словно маленького капризного ребенка, вселять в него уверенность и удерживать от опрометчивых шагов.
— А вот есть люди, которые считают, что у нас не все так плохо, — с вызовом заявил он. — Только надо поднять волну… Ну, в газетах там, по телевидению…
— Адвокаты, что ли? — спросил я, хотя и сам догадывался, что это они.
Изместьев утвердительно кивнул.
— Это все погремушки, — сказал я. — А ты ведешь себя порой как несмышленый младенец. Когда младенец лежит в коляске или в своей кроватке, над ним натягивают резинку с погремушками. И чем громче эти погремушки гремят, тем веселее становится ребенок — тянется к ним ручками и перестает плакать… Все, чем по большому счету занимаются сейчас твои адвокаты, можно назвать погремушками. Они шумят, суетятся, бегают по тюрьме с жалобами, договариваются о смене тебе камеры на меньшую с чешским унитазом вместо обычной параши, ежедневно развлекают тебя пустыми разговорами… А ты радуешься. Вот теперь они хотят, чтобы твой портрет появился на первых страницах газет, словно ты Ходорковский или генерал Бульбов. Но нужно ли это для дела? Поможет ли это тебе? А может, только навредит? Ведь ни Ходора, ни Бульбова не обвиняют, как тебя, в убийствах… А как ты, интересно, собираешься в газетах объяснить причину твоего ареста? Расскажешь правду о своих взаимоотношениях с Рахимовым? Обвинишь во всем Кремль? И что будет после этого?… Неужели ты думаешь, я не мог все это, с газетами, организовать ранее? Но я не стал этого делать, чтобы не мешать людям в СК и в прокуратуре спокойно разобраться в нашем деле… Или тебе хочется, чтобы твоя физиономия появилась сейчас на первой странице «Коммерсанта»?…
Изместьев угрюмо молчал.
— Мне лично это не нужно. Даже если там будет говориться и про меня, — сказал я. — А кому нужно? Адвокатам? А может, следователям? Чтобы, подняв снова шумиху в прессе о «сенаторе-убийце», лишить нас возможной поддержки в Генпрокуратуре и в коридорах власти?…
— Ну, с газетами ладно, — проговорил Изместьев. — Сам с ними решай…
— А с заменой камеры, это ты считаешь нормально? — не мог успокоиться я. — Да еще платить за эту камеру шесть тысяч долларов!.. Только, пожалуйста, меня во все это не впутывайте. А то уже какие-то черти звонят и говорят, что хотят поговорить со мной на эту тему. И якобы ты дал им мой телефон.
Изместьев пробурчал в ответ что-то невнятное, типа того, что он, дескать, хотел, чтобы этими вопросами занимались его новые адвокаты, но ему кто-то сказал, что «мы будем иметь дело только с адвокатом Беляком».
— Спасибо за честь, но я такими вопросами не занимаюсь, — сказал я. — А ты не думаешь, что, возможно, это провокация с целью вывести меня из дела?… Короче, тему с новой камерой закрыли. Но имей в виду, здесь, в Бутырке, таких цен вообще нет! Здесь абсолютно все можно купить за сто долларов, максимум за двести! С тебя, как с человека богатого, в виде исключения, могут попросить триста. Но если ты и дальше будешь слушать погремушки, да еще и вести себя как лох, то я тебе могу только посочувствовать: тебя в любой тюрьме или зоне начнут разводить на деньги. Ведь для всех ты — «золотой телец». А сделают из тебя «золотую корову», которую начнут усиленно доить все подряд — от зэков до хозяина. И еще начнут возить по разным колониям: в одной отремонтируешь за свой счет бараки, в другой — поменяешь сантехнику и водопровод, в третьей — починишь административный корпус или закупишь новое оборудование для лагерного производства. В общем, познакомиться с географией страны, а заодно посмотреть остатки Архипелага ГУЛАГ у тебя возможность будет. А если совсем сломаешься или хозяин попадется конченый гад, то покупать будешь еще и его родственникам машины да жилье: за внеочередное свидание или мелкие поблажки — «мерседес», за камеру с окошком на южную сторону — квартиру в Сочи, за защиту от сокамерника, сексуального маньяка — квартиру в Москве или дом в Испании…
— Но Ходорковского ведь так не доят, — попытался возразить Изместьев.
— У Ходорковского статья — мошенничество, куча толковых адвокатов, все правозащитники и масса сторонников по всему миру.
На какое-то время мои слова возымели на Изместьева действие, но — совсем на короткое.
И пока я несколько дней отсутствовал, занимаясь с Жириновским рассмотрением в Верховном суде его жалоб, связанных с проведением очередной избирательной кампании, Изместьев согласился дать подробные показания. В присутствии новых адвокатов он наговорил следователю такого, о чем говорить в тот момент явно не стоило. В том числе назвал имена свидетелей защиты, после чего многих из них можно было смело вычеркивать из наших списков. Все это расходилось с позицией, которую мы с ним согласовали, и давало мне повод всерьез задуматься о том, стоит ли вообще продолжать эту работу дальше.
И дело тут вовсе не в адвокатах, а в Изместьеве. И я рассказываю об этом так подробно, чтобы было понятно, как вел он себя на предварительном следствии и почему в итоге получил ПыЖа, хотя вполне мог бы, даже при неизменности показаний Финагина и Иванова, отделаться обычным заключением.
А последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, явилось открытое письмо Изместьева президенту Путину, опубликованное на одном из оппозиционных Рахимову башкирских сайтов в первые дни ноября 2007 года.
«Господин Президент!
К Вам обращается за помощью жертва политических и экономических интриг Рахимова Муртазы Губайдулловича и его сына Урала.
Волей судьбы я долгое время был близок к этой семье, Муртаза Губайдуллович называл меня своим сыном, а Урал — другом. Занимаясь нефтяным бизнесом вместе с Уралом, мы четко следовали указаниям Муртазы Губайдулловича, которого я всегда считал человеком, умудренным опытом и практической смекалкой, к тому же покровительствовавшим мне, о чем он часто мне говорил.
Сейчас, осмыслив его покровительство, я многое стал понимать. Понял и то, что меня долгое время готовили для роли «овцы на заклание» для того, чтобы перевалить на меня груз не только своих неумных поступков, но и, как я сейчас понял, преступлений.
Наиболее полно свое предназначение я осознал, осмыслив подготовленную семьей Рахимовых так называемую «байконурскую схему».
Финансовые схемы минимизации налоговых выплат от деятельности Уфимских нефтеперерабатывающих заводов принадлежат Сперанскому В., который с 1999 года состоял в должности главного бухгалтера ОАО «Башкирнефтепродукт», одного из структурных подразделений ОАО «Башнефтехим». Одной из таких схем является «байконурская». Сперанский В. работать по такой схеме категорически отказывался. Он всячески пытался отговорить Урала Рахимова от этой схемы, однако тот настоял, понимая, что только так можно заработать огромные деньги, и физически устранил Сперанского В.
Таким образом, Урал Рахимов предложил мне участвовать в схеме по созданию видимости передачи резервуаров для смешивания компонентов для изготовления бензина и дизельного топлива двум коммерческим организациям: ООО «Корус-Байконур» и «Борт-М». Предварительно я, имея личные связи с администрацией города Байконур, в соответствии с международными соглашениями на законных основаниях получил налоговые льготы для ООО «Корус-Байконур» и ЗАО «Борт-М», а Рахимов У. поручил Ганцеву В. обеспечить юридическую чистоту заключаемых договоров между ОАО «Башнефтехим», ООО «Корус-Байконур» и ЗАО «Борт-М».
Считаю необходимым отметить, что деятельность ООО «Корус-Байконур» полностью была легальна, вся налоговая и бухгалтерская отчетность сдавалась в налоговые органы, своевременно и в полном объеме выплачивались налоги. Однако деятельность ЗАО «Борт-М» была фактически преступна, так как фактическими руководителями общества, в том числе и главным бухгалтером, являлся человек, не имеющий никакого отношения к ЗАО «Борт-М». Фактическими руководителями общества являлись Ганцев В. А. и Айратов (имени не помню).
По непроверенным сведениям, по итогам года общество выплатило учредителям (Рахимов У. и Ганцев В.) дивиденды в размере более 100 миллионов рублей. Кроме этого, нефтепродукты, которые реализовывались взаимозависимым ЗАО «Борт-М» организациям ООО «Атэк» (директор Бедило), ООО «Башнефть» (директор Фурман), не облагались акцизами, те, в свою очередь, экспортировали эти нефтепродукты за рубеж, продавали своим дочерним организациям и «выставляли» к возврату НДС. Таким образом, из бюджета государства незаконно возмещены сотни миллионов рублей.
