Иосиф Григорьевич имел двоих братьев. Один из них, Моисей, занимался валютными махинациями. Дважды — в тридцать первом и тридцать четвертом годах — он привлекался за это к судебной ответственности. Второй брат, Савелий, в конце двадцатых годов эмигрировал во Францию и проживал в Париже.
Когда Светлана приехала к отцу для специального разговора о своем предстоящем замужестве, Сталин не знал этих подробностей, характеризующих семью, с которой ему предстояло породниться. Компромат всплыл позже, когда дочь уехала и Сталин отдал указание Берии навести справки о родословной своего будущего зятя. Как потом вспоминала Светлана, его сразу насторожили фамилия, имя и отчество молодого человека, за которого она собиралась выйти замуж. «Он был еврей, и это не устраивало моего отца», — свидетельствует она. «Это сионисты подсунули тебе твоего жалкого первого мужа», — говорил он ей после того, как спустя три года их брак распался.
Еще не зная о компрометирующих Морозовых материалах, Сталин, давая согласие на замужество дочери, поставил условие — ее муж ни под каким предлогом не должен появляться у него в доме. Он даже не захотел знакомиться с зятем и твердо заявил, что ни встреч, ни разговоров не будет. Представленные позднее Берией материалы лишь утвердили его в первоначальном мнении. Он не пожелал встретиться с зятем, даже когда Светлана родила мальчика, которого в честь деда назвали Иосифом.
— Слишком он расчетлив, твой молодой человек, — говорил он дочери. — Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют, а он, видишь, в тылу окопался…
В своих позднейших интервью Светлана, будучи уже в Америке, категорически опровергала версии о том, будто бы ее отец настоял на разводе, будто бы он этого требовал. Она подчеркивала, что рассталась с первым мужем по причинам личного порядка. Отец, конечно, был доволен, что они развелись, потому что Григорий ему никогда не нравился.
Столь устойчивую неприязнь диктатора к зятю объясняют двумя причинами. Первая — его еврейское происхождение. Об антисемитизме Сталина писано-переписано. В данном случае есть веское доказательство того, что именно «пятая графа» зятя сыграла роковую роль. Во время антисионистской кампании сорок восьмого года отец Григория Морозова был арестован. Служил он тогда заместителем директора по хозяйственной части Института физиологии. Институт этот возглавляла академик Лина Штерн, тоже попавшая в списки космополитов. Ее брат, Бруно Штерн, был тогда крупным бизнесменом и проживал за границей. А у Иосифа Григорьевича брат тоже жил в Париже и знал брата Лины Штерн.
Ареста ждал и незадачливый зять Сталина. Он остался без работы, его никуда не принимали, знакомые боялись с ним разговаривать. «Пятая графа», словно проклятие, висела и над ним. Да еще нешуточное подозрение в том, что его подсунули дочери Сталина сионисты.
Однако среди людей, близко знавших Светлану и ее первого мужа, есть и такие, кто считает, что дело вовсе не в еврейской национальности Григория Морозова, а в его расчетливости. Рассказывает двоюродный брат Светланы Владимир Аллилуев — сын Анны Сергеевны Аллилуевой и Станислава Францевича Реденса:
— Молодожены поселились в нашем доме, сначала в шестнадцатом подъезде, затем, после рождения первенца — сына — в мае сорок пятого года, в шестом подъезде. Это знаменитый дом на набережной по улице Серафимовича, два. Опасения Сталина о расчетливости зятя стали подтверждаться, Светланину квартиру заполнили родственники мужа, они докучали ей своими просьбами и требованиями об устройстве того или иного чада в «тепленькое местечко» и наивными ожиданиями всяческих благ, которые должны, как манна небесная, посыпаться на них. Но, как говорится, в нашей семье этот номер «не плясал». Обращаться к Сталину или к его окружению с подобными вопросами было бесполезно и небезопасно. В итоге отношения между супругами стали охлаждаться, а среди наших новых родственников воцарилось уныние…
Любопытно также мнение человека, работавшего вместе с Григорием Морозовым в середине пятидесятых годов в одном секторе Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР:
— Морозов как ученый ничем не выделялся, но у него была сильная воля и отличное умение ориентироваться. В общем же он — трагическая фигура. Он-то, видимо, рассчитывал стать правой рукой Сталина, — а Сталин его даже видеть не захотел…
Приведенные выше слова принадлежат Михаилу Восленскому, лишенному в 1972 году советского гражданства. Доктор исторических и доктор философских наук Восленский возглавляет исследовательский институт в Бонне. С приходом новых времен он был восстановлен в гражданских правах.
Владимир Аллилуев рассказал, как произошел развод Светланы с первым мужем. Григория выставили из квартиры, а Василий, забрав у сестры паспорт, отвез его в милицию и вернулся оттуда с «чистым», без брачных печатей. Вот и вся процедура — развод по-кремлевски.
Два года прошли в ничегонеделаньи. Изредка в университет, иногда в театр. Лень, роскошь, нега. Летом — Крым, осень с отцом на «Холодной речке», где в ноябре еще цвели розы. Отец раздражался, называл ее при всех за столом дармоедкой, сердился, что из дочери все еще не вышло ничего путного. Не раз упрекал в антисоветизме — кто-то исправно доносил о ее слишком вольных суждениях на гульбищах.
Весной сорок девятого года, закончив университет, она вышла замуж за сына А. А. Жданова. Юрий Андреевич возглавлял отдел науки в ЦК ВКП(б). Сталин любил его отца, секретаря ЦК ВКП(б), скончавшегося в сорок восьмом году при довольно загадочных обстоятельствах. Уважал и самого Юрия. Возражений против этого брака у Сталина не было, наоборот, он даже обрадовался, потому что считал Юрия серьезным молодым человеком и в душе всегда мечтал, чтобы их семьи породнились. Это не какой-то безродный космополит Морозов. Ждановы — известная в партии фамилия.
Встал вопрос, где жить молодоженам. Сталин урезонивал дочь:
— Зачем тебе переезжать к Ждановым? Там тебя съедят бабы! Там слишком много баб!
Он имел в виду вдову Жданова Зинаиду Александровну и ее сестер. Зная характер Светланы, Сталин предчувствовал, что она в доме свекрови не уживется.
Так и произошло. Переехав с малолетним сыном в квартиру Ждановых в Кремле, Светлана повела себя совсем не так, как полагается благочестивой невестке. Веселые вечеринки, привлекавшие в этот дом до замужества, прекратились. И Светлана затосковала. Однообразная семейная жизнь под присмотром свекрови и ее сестер угнетала.
Это настроение не проходило и после рождения дочери, которую назвали Катей. Вскоре Светлана сказала отцу, что уходит от Ждановых.
— Делай, как хочешь, — устало ответил состарившийся отец, хотя развод был ему не по сердцу.
Когда она съехала с кремлевской квартиры Ждановых в городскую, Сталин донимал ее упреками:
— Ну что, по-прежнему дармоедкой живешь, на всем готовом?
Мысль о том, что дети не могут и не хотят жить на свои средства, бесила его. Он настоял, чтобы дочь поступила в аспирантуру Академии общественных наук, чтобы она получила шоферские права и сама водила машину:
— Дачи, казенные квартиры, машины, — все это тебе не принадлежит, не считай это своим…
Хорошо знавший историю, диктатор в глубине души допускал, что может произойти с его именем после смерти. Как всякий отец, он желал своим детям только хорошего. Увы, они слишком поздно это понимают. Оставшись без отца, не смог самостоятельно жить Василий. Он перестал быть нужным, и его бросили, забыли. Тридцатитрехлетний генерал-лейтенант авиации не умел ничего делать. Он остался совершенно один, без работы, без друзей, никому не нужный алкоголик, пока не погиб в пьяной драке в Казани, куда он был выслан из Москвы.
Не состоялась и Светлана. По свидетельствам близко знавших ее лиц, кремлевская принцесса была искательницей развлечений и относилась к людям, как к живым игрушкам. Легко сходилась, легко расставалась. Такое поведение начало преобладать в ней после того, как она поняла, что искренних человеческих чувств ей никогда не видать, что знакомств и встреч с ней ищут исключительно с одной корыстной целью.
Третьим ее мужем в Советском Союзе стал индус по имени Радж Браджеш Сингх.
Рассказывает бывший председатель КГБ СССР В. Е. Семичастный:
— В Политиздате, где Светлана подрабатывала, занимаясь переводами, она познакомилась с индусом Радж Браджеш Сингхом. Он был членом индийской компартии и тоже работал в издательстве. Трудно сказать, что она нашла в этом человеке (лысый, худой и нескладный, с жиденькой козлиной бородкой, к тому же сильно больной, его постоянно мучил удушливый кашель). Впрочем, он был из непростой семьи — его дядя занимал пост министра в правительстве Д. Неру.
