(«Аргументы и факты» № 14,1992 г.)
Советская власть – явление уникальное – стремилась командовать не только временем («Время, вперед!» – так назывался роман-символ тридцатых гадов, одобренный на самом высоком верху), но и словарным запасом русского языка. Были слова-любимчики власти («террор», «расстрел», «обобществление», «конфискация»), были и слова-«пасынки». К ним относилось даже такое, казалось бы, распространенное, как «аванс». «Краткий экономический словарь» образца 1958 года (М., Политиздат, с. 4) определяет аванс как «денежную сумму для оплаты предстоящих расходов, выданную вперед. В СССР в связи с отменой коммерческого кредитования государственным организациям, как правило, воспрещено выдавать авансы друг другу».
Это было каких-то тридцать с небольшим лет назад – и уже воспринимается анахронизмом. Тогда же утверждалось, что «акционерное общество – это форма господства монополистического капитала», что... – много что утверждалось и все из того же, архаичного ряда.
Привлек нас словарь не тем, что в нем есть, а больше тем, чего в нем нет.
Краткий экономический словарь – скопище самых разнообразных сведений обо всем, связанном с экономикой. Увы, не нашлось в нем места для расшифровки таких понятий, как БОГАТСТВО, ОБОГАЩЕНИЕ, слова эти попали в разряд даже не пасынков, а сирот. Ученых-экономистов из числа авторов (а среди них и О. Т. Богомолов, А. И. Ноткин) заставили делать вид, что слова эти с экономикой никоим образом не связаны.
Лозунг «Обогащайтесь!», выдвинутый Н. И. Бухариным в конце двадцатых годов и обращенный преимущественно к крестьянам, поверг Сталина в ярость и был предан анафеме вместе с Бухариным. Вот и исчезли эти два слова из обращения, а если и употреблялись, то только с прилагательными – «общенародное богатство», «общенародное обогащение».
Нет в словаре упоминания и об УРОВНЕ ЖИЗНИ, иначе пришлось бы давать ответ на такой вопрос: почему уровень жизни ТАМ и ЗДЕСЬ столь несопоставим? Ведь и там и здесь – прибыль (прибыль при социализме, по определению авторов, «ничего общего не имеет с капиталистической прибылью и с ее грязными источниками», с. 259), тем более на одной шестой земного шара прибыль столь стерилизованная – по-че-му? Тем более что на Западе работник жесточайше эксплуатируется капитализмом, а при социализме только и озабочен тем, чтобы как можно больше дать в общественную казну!
ПТИЦА СЧАСТЬЯ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ
Вопросы, вопросы, вопросы – отнюдь не риторические. Все возжаждали перемен, всем надоело жить воспоминаниями (дореволюционными) и обещаниями птицы счастья завтрашнего дня. Не будет ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО, все начинания так и останутся прожектами, если мы не придем к осознанию того, что дорога к светлому будущему ведет через обогащение каждого отдельно взятого индивидуума, через богатство как норму бытия.
Мы долгонько рассматривали труд только как мерило общественного богатства, совершенно игнорируя его как источник личного обогащения, пресекая, при помощи соответствующих статей Уголовного кодекса, саму мысль об этом: раскулачиванье и конфискация довлели над каждым, кого не устраивал усредненный, то есть нищенский образ жизни. Зато «каждый получает количество предметов потребления в соответствии с количеством и качеством затраченного им труда. Личная материальная заинтересованность трудящегося в росте и совершенствовании производства играет большую роль в развитии социализма». Социализм, он, конечно, развивался, а обещался еще и коммунизм, при котором «…люди будут трудиться ПО ПРИВЫЧКЕ (выделено нами. – Авт.), без расчета на вознаграждение», «по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу». (В. И. Ленин, т. 30, с. 482).
ПАКОСТНИЧЕСТВО ПО-ЛЕНИНСКИ
Последнее утверждение «вождя мирового пролетариата», мягко говоря, не совсем этично. Берем на себя смелость утверждать, что он сам не верил в сознательность такого резкого изменения отношения к труду: с работы на себя к работе только на общую пользу, тем самым – вроде бы и на себя тоже, как частицу общего. Сознательность перехода из одного состояния в качественно новое – категория воспитательная, требовавшая мер, прежде всего, убеждения.
Ленин говорил много и о пользе и необходимости убеждения. Убеждение должно было идти по простому пути: производитель материальных благ получал возможность САМОМУ удостовериться, что труд на общую пользу несравненно ВЫГОДНЕЕ труда только на себя. Да случись так – само собой, из внутренней потребности произошло бы обобществление личного имущества – объединение в артель, колхоз, коммуну. Без такой конкретики все рассуждения о преимуществе труда на общую пользу над трудом на себя не стоили и ломаного гроша.
Ленин так не считал. Для доказательства своей правоты он пошел на запрещенный прием: воспользовался властью премьер-министра.
25 октября семнадцатого года наука убеждать была начисто забыта, ее место заняла НАУКА ПРИНУЖДАТЬ. Частная собственность поставлена вне закона. В феврале 1992 года достоянием гласности стал такой факт («Комсомольская» правда», 12.02.92): в октябре 1918 года Ленин ставит вопрос «ОБ УНИЧТОЖЕНИИ ДОКУМЕНТОВ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ». С этой целью приказывает все нотариальные акты тайно, безо всяких постановлений «ПРЕВРАТИТЬ В БУМАЖНУЮ МАССУ», рекомендуя «технически это изучить заранее». Далеко вперед зрил всенародный заступник: в случае поражения большевиков (выходит, он сам не верил в надежность власти собственного изобретения?) никто долго бы не смог разобраться и доказать, что кому принадлежит. Этакая, пишет «Комсомолка», мелкая пакость классовому врагу.
Пакостников такого масштаба история, пожалуй, еще не знавала.
Слова Ленина о сознательном, перешедшем в привычку отношении к необходимости труда на общую пользу были очередным фарисейством. Какая и откуда может быть сознательность выбора, если исчез сам выбор. Частная собственность, а вместе с нею и возможность труда лично на себя признана антизаконной. Хочешь жить – трудись на общую пользу, вот и вся свобода выбора. И уж тогда стопроцентная гарантия, что ты осознаешь необходимость труда на общую пользу. Если станешь сомневаться – за-ста-вим! ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ стала неотъемлемым элементом теории и практики управления всеми социальными процессами в стране победившего социализма. Фундамент заложил Ленин.
ТО ПИСАЛОСЬ НЕДАВНО, ТО ПИСАЛОСЬ ДАВНО
В 1958 году утверждалось, что «организация труда при капитализме держится на страхе трудящихся перед голодом, вынуждая их продавать свою рабочую силу капиталистам. Поэтому труд рабочего при капитализме выступает фактически как подневольная обязанность наемных рабов».
Прямо-таки удивительно, почему же эти наемные капиталистические рабы трудились гораздо производительнее, чем многомиллионная армия ударников социалистического труда, почему рабский уровень жизни был столь высок, что правду о нем полагалось скрывать под грифом «совершенно секретно»? Почему это у нас столько кандидатских и докторских диссертаций о капитализме защищалось на закрытых заседаниях ученых советов, а чтобы получить возможность ознакомиться с ними и узнать мнение авторов о современном капитализме, требуется допуск? Иностранцы-то все о себе знают, значит, нам невыгодна, страшна правда о них? Уж не потому ли, что наведет на ненужные сопоставления? Наверное, так оно и есть.
Мы прятали правду об образе жизни, направленном на личное обогащение, мы прятали правду о строе, где богатство – личное! – считается нормой бытия, где государство поощряет стремление зарабатывать, чтобы разбогатеть, где лозунг «ОБОГАЩАЙТЕСЬ!» есть краеугольный камень государственной политики, поддерживаемый ВСЕМ НАРОДОМ, который мы выдавали за скопище наемных рабов.
Убеждение, что только ЛИЧНАЯ заинтересованность в ЛИЧНОМ ОБОГАЩЕНИИ способна вывести нашу страну из тупика, что БОГАТСТВО было, есть и будет НОРМОЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГОБЫТИЯ, и подвигло нас на написание этой книги.
В процессе работы над книгой, по мере изучения источников нами все сильнее овладевало бешенство. Понимаем, что состояние это не из приятных, но избавиться от него мы просто не могли, хотя и понимали, что гнев наш бесперспективен, из категории тех, что после драки...
Гнев – на реализаторов идеи «разрушить весь мир насилья до основанья». Рушили все, не глядя, выдирали с корнями, такое ощущение, что у разрушителей не было ни одной извилины. Рушили, словно одержимые одним – перевыполнить план по низведению абсолютно всего – до основания. Старательно уничтожали хоть малейшую возможность разбогатеть. Волком хочется выть от такой старательности.
