Адмирал подробно останавливается на вопросе об администрации.
– Скажу вам откровенно, я прямо поражаюсь отсутствию у нас порядочных людей. То же самое и у Деникина – я недавно получил от него письмо… То же и у большевиков. Это – общее явление русское: нет людей. Худшие враги правительства – его собственные агенты. У большевиков на это есть чрезвычайка. Но не можем же мы им подражать – мы идем под флагом закона, права… Я фактически могу расстрелять виновного агента власти, но я отдаю его под суд, и дело затягивается. Пусть общество поможет. Дайте, дайте мне людей!» – вспоминает Николай Устрялов.
Но общество – остаток социума николаевской России – давало Колчаку либо болтунов бесполезных, либо воров.
«Каждый честолюбивый министр, как мы это видели в Омске, безнаказанно творил свою политику, маленькие атаманы чинили суд и расправу, пороли, жгли, облагали население поборами на свой личный страх, оставаясь безнаказанными!» – писал в своих мемуарах колчаковец, генерал Болдырев. А Деникин вспоминает, как в тылу его армии, истекавшей кровью в борьбе с красными, тысячи здоровых тунеядцев наполняли кабаки, собрания, улицы и даже правительственные учреждения.
А красные воевали. И делали дело. У белых оказалось слишком мало таких, как симпатичный поручик Брусенцов.
Надо честно признаться: попытка создания советского (а вернее, русского советского) человека стала ответом на разложение нации при поздних Романовых. И нечего презрительно говорить – «хомо советикус»! «Хомо православикус» оказался несостоятельным. Православие в его никонианской, казенно-государственной версии оказалось позолоченной пустотой. Романовская поповщина не спасла от господства низшей расы, от клептократии, от гниения «элиты». Отстояв молебны и крестя лбы, русские вельможи и богачи после воровали и грабили собственную страну, не боясь никакого Бога. Церковь не смогла предотвратить и нарастающего раскола нации. К 1917 году русские разделились не только на два народа («элиту», ведшую себя как грабители-колонизаторы в чужой земле, и на всех остальных), но и на множество «поднародов», готовых резать и убивать друг друга. Казаки, кулаки, бедное крестьянство, промышленные рабочие, интеллигенция – вот на кого разделилась нация, причем трещины раскола пролегли и по политическому принципу. Крах русских как единого народа начался еще до революции.
Ей-богу, смешно слушать нынешних ультранационалистов, твердящих о том, что русские не стали защищать сначала Российскую империю, а потом и СССР потому, что это были имперские государства, а не их «родные», национальные. А вот если бы, мол, была чисто русская Россия…
Бред собачий! Русские раскололись к 1917-му и к 1991 годам, прекратив свое существование как единая нация. Они были деморализованы и тогда, и сейчас. Они вообще ничего не станут защищать: ни империю, ни «нацгосударство», очищенное от всех нерусских. Они вообще не хотят ради чего-то напрягаться. Надо сказать, что обстановка после 1991 года даже во многом лучше, чем после 1917-го. Во всяком случае, сами русские не стали разделяться так, как в Гражданскую. Серьезных попыток создать отдельную Казакию или Поволжскую Россию не наблюдается.
Причиной же раскола в обоих случаях стало господство воровства низшей расы. Она отравила все общество. И создай сегодня чисто русскую Россию (отделив от нее всех нерусских), и эта «этнически чистая» страна тоже потонет в коррупции верхов.
Так что приход красных был скорее спасением России, ее второй жизнью, нежели бедствием. При всех издержках Красного проекта. Потому что у противников коммунистов никакого альтернативного проекта не оказалось. Ну не считать же таковым созыв Учредительного собрания и ностальгические завывания: «Тройки проносятся к «Яру», а в комнатах наших сидят комиссары, и девочек наших ведут в кабинет»! В этом смысле песня про то, как четвертые сутки пылают станицы, очень правдива в передаче психологии белых. Нам, мол, главное – вернуться к прежнему и ездить в сверхдорогой «Яр», кутить и жизнь прожигать, наплевав на народ. А все остальное нас, как жрущих свиней, не волнует. Ни тебе в песне тысячелетней Руси, ни высоких идеалов. И ни словечка о том, как на самом деле повели себя казаки с Дона. Стоит ли, глядя на это, удивляться тому, что белые потерпели крах?
А красные говорили: «Мы наш, мы новый мир построим!» И это оказалось намного действеннее. В большинстве своем народ пошел за серпасто-молоткастыми, несмотря на все их жестокости. Пошел потому, что в старую Расею возвращаться не желал. Не хотел он больше обеспечивать «Яр» для поручика Голицына с корнетом Оболенским. Ради этого даже лишения терпел. И такое в истории уже было. Например, император Наполеон, забирая у французов их детей в армию на вечные войны и заставляя их терпеть массу трудностей, пользовался бешеной популярностью. Ибо французы считали, что Бонапарт (лицо, кстати, не французской, а корсиканской национальности) обеспечивает невозврат дореволюционных порядков с их феодалами, поповщиной, работой на сеньора. То же самое было и в случае с красными. Параллели удивительны: создателем новой Франции выступил нефранцуз Наполеон, строителем России-СССР – кавказец Сталин.
Завершая тему, с грустью скажем: да, потенциально у царской России имелись огромные возможности для развития. В ней еще был не исчерпанный демографически русский народ. Народ, который и по сию пору рождает яркие таланты. И можно было рвануться вперед, не теряя миллионы жизней. Но, увы, увы: чтобы все эти возможности осуществить, в начале XX столетия России требовались две вещи. Во-первых, необходимо было разрешить проблемы-«бомбы», угрожавшие будущему страны. Да вот тот же аграрный вопрос, к примеру. Или проблему идиотской внешней политики, которая заставляла русских воевать за чужие интересы. Обезвредить эти «мины». Но старая «элита» Российской империи не могла решить этих проблем. Она, будучи коррумпированной и антинациональной низшей расой, сама представляла из себя проблему-«мину» под Россией. Именно она только усугубляла критическое положение России, упускала один шанс на развитие страны за другим, раскалывала и разлагала общество. Эту аристократию нужно было уничтожить. В противном случае «органическое развитие без коммунистического эксперимента» прямиком вело к краху России в капиталистическом мире XX века. Века ожесточенных механизированных индустриальных войн.
Сделать это смогли лишь красные. Началась эра Красного проекта.
Лет двадцать назад автор сих строк любил пофантазировать на тему того, как русские избегают катастрофы 1917 года, первыми в мире – в начале XX века – устанавливая у себя режим русского фашизма. Или чего-то среднего между фашизмом и национал-социализмом. Мне представлялось, как по Петербургу и Москве маршируют наши штурмовики с коловратными свастиками на рукавах. Но уже тогда было понятно: и такой власти пришлось бы вырезать клептократическую «элиту», а дальше выполнять, по сути, ту же социально-экономическую программу, что и советской власти…
Старая Россия погибла из-за воровства. Так же погибнет и «новая Россия» образца 1991 года. Из-за своей клептократии.
Глава 12 ВЕЛИКАЯ ПОПЫТКА ОБМАНУТЬ СМЕРТЬ
За что нам не стыдно
«…Русскому человеку хотелось хапать, хапать и хапать. А после пить, жрать и трахаться. Гражданину новой р-р-революционной р-р-республики, так же как и подданному его величества, хотелось всего лишь просто «сесть на хорошее место» и просто ничего не делать! (Это и есть истинная, хоть и тщательно скрываемая, «русская идея», вроде мечты насрать на полированный рояль.) Наследники рабов и бар-насильников, русские, как убежденные потомственные сволочи, были едины в подсознательном целеполагании…
В 1953 году сальные и смачные циники убили последнего романтика Вселенной – Сталина, а в 1987 и 1991-м – государство-мечту.
С инфернальной закономерностью первым же так называемым президентом страны, продавшей веру в общее счастье и социальное равенство, стал немыслимый монстр – злобный, тупой жидина, толстомордый и вечно по-русски пьяный, выразитель чисто национального, смачного, злобного и циничного, купеческого и кулацкого, а честно – так и общенародного сального одичания!
После того как так называемый русский народ избрал своим главой это ублюдство (в 1991 г. – Ред. ), я поставил на русских крест. Вы – не народ, ребята, вы – чмо! Вы – население!
Если покопаться в социальной истории России, то складывается убеждение в том, что единственная цель русского человека – создать свое личное ООО – опроститься, опуститься и одичать. Одичание как транссоциальная и национальная цель всех русских, превращение в тупое, злобное или опустившееся быдло не кажется чем-то утрированным или абсурдным. Это ведь даже и не оскорбление, если вспомнить тысячелетие жизни под князем и барином. Ну не мог остаться в живых хоть какой-то вид или тип человека, обладающий чувством собственного достоинства. Такой человек уже сотни лет назад или повесился, или был казнен на площади как разбойник, или запытан в застенке как смутьян или еретик. Кстати, у каждого барина был свой застенок. Хоть у того же Фета. В России просто объективно остались только психосоциальные садисты или мазохисты».
