Туда же, в Моздок, перебросили чеченцев, которые, по идее, должны были сидеть за прицелами. Чеченские экипажи танков и БТР формировались по хаотическому принципу. Никакого боевого слаживания не проводилось, никакие качества не учитывались. Тракториста сажали за рычаги танка, какого-нибудь Ису определяли оператором-наводчиком, давали деньги. Жалованье бойца оппозиции составляло 300 тыс. рублей старыми деньгами в месяц. Рубли привозили в Знаменское на "вертушках" в брезентовых мешках. Считалось, что в условиях безработицы, разрухи эти 300 тысяч (после деноминации — 3 тысячи) рублей были нормальными деньгами.
И все же, группировка оппозиции представляла собой реальную силу. Было до сорока танков (по различным источникам, от 40 до 42-х), 10 БТР. Сколько всего человек находилось в отрядах оппозиции, даже сейчас говорить сложно, потому что оружие и боеприпасы доставляли по отрядам конкретных фигурантов — Гантамирову, Автурханову, Лабазанову. Были люди у Хасбулатова, которые сидели в Толстом-Юрте. Например, у Лабазанова активных бойцов было всего до 30 штыков, потому что перед этими событиями, в сентябре 94-го, его отряд был разгромлен в Аргуне. Сколько было у Гантамирова, тоже сказать затрудняюсь. Дело в том, что представители оппозиции могли говорить в Москве, что у них полторы тысячи бойцов, на самом деле завышая цифру как минимум втрое. Но технику, вооружение, боеприпасы, сухпай и деньги получали на 1500 человек.
До сих пор много говорится о так называемых танкистах-"наемниках" — российских военных, которые участвовали в штурме Грозного, но ни слова не говорят о вертолетчиках. В состав отрядов оппозиции было передано 6 вертолетов с экипажами по 3 человека — 18 человек. Пилоты набирались из Северокавказского военного округа. Когда Дудаев заявил, что российская авиация бомбит Чечню, мы отвечали, что Автурханов закупил вертолеты и посадил туда чеченские экипажи. На самом деле экипажи были российскими, и набирались они ФСК. В отрядах оппозиции были танкисты, мотострелки из частей Российской армии — офицеры, прапорщики, сверхсрочники, сержанты и рядовой состав. Самому молодому пацану, какого я видел, было лет 19.
…У меня сложилось впечатление, что плана операции в Грозном вообще не было. Никакого. Был только замысел — зашлем танки в Грозный и наведем там шороху. Были определены цели, в частности, телецентр, дворец Дудаева, который называли "Реском", и другие. Перед штурмом всем бойцам оппозиции раздали вязаные шапочки серого и коричневого цвета для того, чтобы отличать своих от чужих. На танки нанесли белые полосы.
Война в жилых кварталах
Вечером 25-го ноября у танков почистили пушки. Экипажи, прибывшие из Моздока, определили по чеченским домам и накормили. Никто в эту ночь не спал. И как только стало светать, начали формироваться колонны. Местные жители по горским обычаям их провожали водой, зерном обсыпали "коробочки". В Грозный входили с трех направлений, в том числе через Петропавловское и Терский хребет. Мы дошли до Грозного без сопротивления, ехали по улицам на грузовиках и БТРах, минуя пятиэтажки.
…Впереди меня проскочили танки. Десанта на борту не было. Оппозиция шла колонной — скажем, пара танков, за ними — 2-3 машины с пехотой, затем снова танки. Бойцы разбежались по домам — кто чем занимался, кто-то по мародерке ударил... А танки рванули вперед, к дудаевскому дворцу. В тот момент поступили данные о том, что захвачен телецентр, и единственной целью остался дворец Дудаева. В колоннах, зашедших в город, праздновали победу — замысел удался! Уже потом мы узнали, что телецентр захватили люди из Кень-Юрта — один из самых боеспособных отрядов оппозиции. Но затем они были окружены национальной гвардией Дудаева. После противостояния им предложили сдаться, обещая сохранить жизнь. Когда вышли около 70 оппозиционеров, им были отрезаны головы. Я держал в руках списки этих людей.
...Когда мы шли по Грозному, проезжающие машины останавливались — люди глазели на нас, не понимая, что же происходит в городе. Население ничего не знало. Хотя накануне этих событий в СМИ произошла утечка информации, что именно 26-го будет штурм.
Все последующее вспоминается яркими вспышками... Мы подошли к Бароновскому мосту. Я видел, как были уничтожены два танка. При мне они горели. Первому удалось прорваться к дворцу Дудаева, где он и был подбит. Второй достали двумя попаданиями на моих глазах. Наводчиком в этом танке сидел Сергей, офицер-артиллерист, которого я знал лично. Это произошло на "Минутке". Дымящийся танк откатился назад; его успел покинуть экипаж, и затем начал рваться боекомплект. Куски брони с шелестом летали над нашими головами. Я впервые увидел, как танковая башня разлетается на куски. Напротив нас была автостанция...
Били по танкам из окон, в том числе и из противотанковых орудий. Что сделали дудаевцы, стало понятно по разговорам местных. Они заставили русских остаться в своих квартирах на первых этажах, а на вторых этажах установили противотанковые орудия в окнах, в квартирах заняли позиции гранатометчики. Когда колонна втянулась на улицу, со всех сторон был открыт плотный огонь.
"Коробочкам" нужна поддержка пехоты. А какая тут поддержка? Стадо оно и есть стадо. Вчерашние трактористы, пастухи, чабаны, мелиораторы, агрономы…
"Кино" продолжается
Идем мы, как в кино — откуда по нам бьют, непонятно. На улице Павла Мусорова инстинктивно все кинулись под стены домов. В небе появилась пара самолетов. Мы надеялись, что они будут поддерживать нас с воздуха. На самом деле ничего этого не было — опять всего лишь демонстрация силы.
Словом, нагнали технику, людей, вооруженных для войны понарошку. Думали, что дудаевцы сильно испугаются и убегут. Расчет был сделан на устрашение. А оппозицию расстреливали в центре города, на улице Маяковского и на Старопромысловском шоссе. Мы спешились и шли толпой по улице. Мы даже не знали, что у Дома печати были крупные силы противника с гаубицами Д-30, которые стреляют из закрытой позиции по навесной траектории.
"Кино" продолжалось. Никто не знал друг друга. Когда по нам стали бить снайперы с чердаков зданий, мы прятались, как могли, под стенами, под забором. Рядом со мной чеченца ранили в ногу, и он заполз за газовую трубу. Кровь хлещет из ноги, он орет. Трубу пробили, газ зашипел, думаю: всё, вот-вот рванёт — и все полетим.
Еще один момент — я стал вести огонь; делаю один-два выстрела — происходит задержка стрельбы. И так постоянно. Боеприпасы мы получали в Моздоке. Так вот: патроны были или выварены или выдержаны в керосине, то есть умышленно приведены в негодность. Так я, как остальные, и стрелял через пень-колоду по чердаку и верхним этажам пятиэтажки, из которой по нам вели огонь. Это происходило как раз напротив завода "Красный молот", рядом с Домом печати.
И это не единственный "косяк" с вооружением оппозиции. За три недели до штурма к нам поступили шесть спаренных зенитных установок ЗУ-23-2. Стали их пристреливать — брак — делают одиночный выстрел и замолкают. Оказалось, у "ЗУшек" были неправильно собраны механизмы заряжания. Думаю, сделано это было преднамеренно.
…Хорошо помню, как воевали кумыки из поселка Виноградное. Отважные ребята... Один из них с пулеметом наперевес выскочил на перекресток Маяковского и Старопромысловского шоссе, обозначил себя, открыл огонь.
Сеанс окончен. Итоги
26 ноября при разгроме оппозиции несколько военнослужащих Российской армии попали в плен к боевикам. Эти факты были использованы пропагандистами Дудаева. Западные телекомпании передали кадры с нашими пленными офицерами, среди которых был капитан Жуков.
Всего попало в плен около 40 человек. Дудаев пригрозил их расстрелять, если Ельцин не признает их своими военнослужащими. В пику этому Ельцин объявил Дудаеву ультиматум, что в течение 48 часов бандформирования в Чечне должны разоружиться и сдаться. В противном случае пригрозил полномасштабной военной операцией. Но в итоге никто не разоружился и акцию тогда не начал. А судьбу пленных решали делегации, многие из которых делали пиар. Ездили Элла Панфилова, Шабад, Юшенков и другие. Им передали всего трех военнопленных, но какая была реклама! А остальных, тех, кто сумел выжить, вызволяли позже. Очень много сделал для забытых страной солдат и офицеров начальник медицинской службы Минобороны Иван Чиж. Он вытаскивал этих ребят.
Итоги неутешительны — 18 танков из 40 вышли из Грозного. Кто в них находился, я не знаю. Мне трудно говорить об общих потерях. Уже в декабре 94-го в Моздоке, в отделе военной контрразведки, я увидел в "Комсомолке" фотографии шестерых погибших танкистов. Узнать кого-то из них было трудно, потому что смерть искажает лица.
26-го мы отошли в Знаменское. Некоторые говорят, что в Грозном бои продолжались еще 27 ноября, но это не так. Все закончилось в тот же день, а оппозиция вернулась в места постоянной дислокации — в Знаменку и Урус-Мартан.
