я отношусь без понимания, но с уважением. Ибо он придумал себе Радищева с гражданским подвигом. Но с той же степенью аргументации можно было придумать себе Радищева как Политковскую или Черкизова прошлых времён. Или русского да Винчи Болотова. Или просто городского сумасшедшего, а то и нового де Сада, как колобок катающегося между столицами.
Причём ваш собеседник знает историю не вполне, и оттого, горячась, говорит ужасные глупости.
— Каждому — по Радищеву. И никаких споров тогда.
Извините, если кого обидел.
26 августа 2006
История про разговоры DXXXII
— А вот не подскажете, слово "вегетация" синоним "вегетативного размножения". Или вегетация это вообще развитие и размножение?
— Я так понимаю, что вегетация — это только рост и только растений. Вегетативное размножение — соответственно, только отростками всяких веток (а также черенками и т. п.), которые, попав в землю, пускают собственные корни и постепенно вырастают в самостоятельное отдельное растение. А половое размножение через тычинки-пестики-семена — как раз не вегетативное.
— То есть вегетация — просто "рост" (дерева, ветки). "В. размножение" — размножение через отростки, как антитеза размножению через семена. А вот когда растение выросло — тогда что? То есть время от полного раскрытия способностей до увядания уже нельзя назвать частью времени вегетации?
— СЭС говорит, что "вегетационный период" — от прорастания семян до созревания; а в сельском хозяйстве — от посева до уборки. То есть увядание точно не входит.
— Ага. Понятно-с. То есть, если картошка… Если картошка зацвела — это уже конец срока, или конец срока — когда клубни максимального размера?
— Судя по такому определению — когда зацвела.
— Картошка по части сельского хозяйства, так что с ней просто — "от посадки до уборки". А у какой-нибудь дикой травки — вроде как с момента прорастания зерна до момента созревания зерен. Когда созревшие зерна уже разлетелись — дальнейшая судьба травки несущественна и в срок не входит. Если буквально, то, видимо, до рождения детей. Которое (по первоначальной идее) действительно синхронизировано с расцветом сил, по понятным причинам.
— Но не до старости/смерти точно — иначе бы просто совпадало с "жизнью" и был бы лишний термин.
— Вот я и хочу выяснить точно — до времени готовности к размножению, до конца времени готовности к размножению, до начала засыхания. А тут ещё, рядом, говорят что это вообще "жизненный цикл".
— Если речь идет об однолетней травке, то с ней все просто: семена созрели — значит, дальше расти бессмысленно, фактически "жизненный цикл" окончен. С деревьями сложнее.
— То есть если переводить на общественные движения — это когда уже зародилась новая тенденция, которой предстоит сменить обсуждаемую.
— Интересно, если это слово «вегетация» употребить в качестве метафоры и перенести на человека — это до возможности зачатия? Или всё же до начала старения (нет, понятно, что первый шаг ребёнка — шаг к могиле) но всё-таки есть биологическая вершина, а потом — спад. Мне как-то сомнительно.
— Скорее, до утраты возможности зачатия. Вот с этим у присутствующих специалистов единства нет.
— Они и понятно. Различие между растением и человеком все-таки не такое уж и маленькое.
— Да и по поводу растений нет единства. Чай, не физика…
— Ну, физики были хитрее — они пятьдесят лет назад постановили, что единства быть не может. Доказали, приговорили — и теперь под это дело ещё и гранты сшибают.
— Копенгагенское столпотворение… Ох, можно поспорить. Но сдержусь. Вы неправы.
— В отношении растений я неправ безусловно. Но говорю-то я о человеке.
— Есть растения, у которых генетически отключена возможность зачатия, но они вегетируют. Хотя с помощью определённой химии их можно заставить размножаться, но не семенами, а вегетативно. Это дорого.
— Да я о метафоре, а не о растениях.
— Ну, просто метафора ведь от растений отталкивается, разве что очень свободная метафора
— Дык, почти любое сравнение человека с растением — это очень свободная метафора…
— Иногда, правда, до ужаса верная.
— Это да. Когда связана с утратой разума — именно до ужаса.
— Если с растением, это одно. А если с каким-то его качеством — другое. Вялый, как резина, если о гибком акробате, — это ведь немного не то? Вялый не равно гибкий, вот я о чём…
— Ну, метафора, вообще-то, есть уподобление по сходству части, а не целого.
— Не обязательно части — можно и целого.
— Странно, я вроде бы твердо помню, что части. Но Вам виднее, конечно, я давно уже в эти книги не смотрел…
— Просто неверная метафора может получится, там не очень удачный пример с акробатом. Вот что я имел в виду. "Оранжевый, как апельсин" или "оранжевый, как соль" — ну так, очень грубо, говоря.
— Примеры Ваши понятные вполне, что с увядающей резиной, что с апельсиновой солью.
Извините, если кого обидел.
26 августа 2006
История про разговоры DXXXIII
— Меня вот это зацепило: «Книга эта — «По ту сторону» Виктора Кина. Она появилась в 1928 году и точно так же, как впоследствии повесть Островского, — была яростно читаема молодежью и вежливо обойдена профессиональной критикой. Повесть Кина прошла здесь по второму разряду: что-то приключенческое, что-то юношеское, что-то напоминающее Войнич и Дюма… Между тем, она предельно автобиографична, и Виктор Кин (ставший впоследствии другом и редактором Островского) в известном смысле его близнец: он из того же азартного поколения «родившихся вовремя», — и так же колесил по России, и махал шашкой в гражданскую, и комсомолил в 20-х и был в пограничье, в подполье на Дальнем Востоке. Одна разница: Кин рано вошел в профессиональную литературу, он был блестящий журналист, он был, собственно, плюс ко всему — литератор». Как-то несправедливо выходит.
— Да нет, вы только учтите, что он специалист по всему, отчасти чиновник, и отчасти тусовщик. Мне рассуждения А. часто кажутся неглубокими, начинаешь искать в них глубину, и вовсе заходишь в тупик.
Потому что:
а) "Как закалялась сталь" стала по-настоящему популярной не благодаря литературным свойствам, и не благодаря статусу литератора. Как раз — благодаря тому что Островский не был литератором, и вопреки литературным качествам.
б) Конечно, никакие это не близнецы. И конечно, дело не в том, что критика не заметила книгу Кина (Настоящая фамилия его Суровикин) — заметила, только его грохнули в 1937.
в) Всё гораздо сложнее.
Короче говоря, тут некоторое смешение тёплого с шершавым.
— Упрощенчество критика, подгоняющего под модельки, вполне понятно. Вопрос тогда в другом — не будучи спецом, как вышелущивать из твердого авокадо косточку абрикоса… Ведь сложно совать штангециркуль, не зная, на какой
