Ознакомительная версия.
Третьей звёздной ролью Бориса Тенина стал комиссар полиции Мегрэ из произведений знаменитого французского детективщика Жоржа Сименона. Эта роль пришла к Тенину в самом конце 60-х благодаря телевидению, где решили поставить целый цикл телеспектаклей о Мегрэ. Тенин сыграл своего героя так мастерски, что покорил даже самого Сименона. Он посмотрел этот цикл сразу после того, как французы закупили его у нас и прокрутили на своих голубых экранах. Сименон тогда сказал: «Мне очень понравился ваш актёр Борис Тенин, который создал весьма точный психологический образ Мегрэ». В результате во Франции Борис Тенин был признан лучшим нефранцузским Мегрэ.
Борис Тенин скончался 9 сентября 1990 года. Если исходить из старинной приметы, гласящей, что как человек ушёл из жизни — легко или мучаясь — значит так он её и прожил, то Тенин жил легко. Но не в том смысле, что это была жизнь человека легкомысленного и избалованного жизнью — в биографии Тенина было много крутых поворотов. А в смысле лёгкости мировосприятия и доброго отношения к людям. Поэтому и смерть Тенина была лёгкой — он скончался в одну секунду от остановки сердца.
Борис Тенин прожил непростую, но очень интересную и, главное, честную жизнь. Он был очень уважаем в актёрском мире за качества, которые всегда ценились в людях в любые времена: принципиальность и справедливость. Однако несмотря на то, что многое в окружающей действительности его не удовлетворяло, он никогда не опускался до банального критиканства. И в диссидентах никогда не ходил. Когда в стране началась перестройка, Тенин воспринял её положительно. Но довольно скоро разочаровался в ней, разглядев предпосылки будущего развала страны. И глубоко символично, что Тенин не дожил до этого страшного итога: он умер за год до развала Советского Союза. А спустя ровно год из жизни ушла и его вторая половина — Лидия Сухаревская.
Парень из нашего города
(Николай Крючков)
Н. Крючков родился в Москве 6 января 1911 года. Местом его рождения стали так называемые Покровские казармы, что на Красной Пресне. Как он сам позднее вспоминал: «Я почему такой живучий? Наверное, потому, что мамаша моя пошла в погреб за квашеной капустой и там меня семимесячного родила, а потом выходила, вырастила…» Справедливость этих слов можно проверить на таком факте: помимо Николая, в семье Крючковых было ещё семеро детей, однако шестеро из них впоследствии скончались.
Отец нашего героя — Афанасий Крючков — работал грузчиком на Трёхгорной мануфактуре, ежедневно таскал на себе огромные тюки. Тяжёлая работа подорвала его здоровье, и он рано умер. После этого его коллеги по работе взяли шефство над его многодетной семьёй и чем могли помогали вдове — Олимпиаде Фёдоровне (она работала ткачихой на той же Трёхгорке). Чтобы поддержать семью, вынужден был пойти работать на Трёхгорку и 9-летний Коля Крючков (он накладывал специальные рисунки на ткани).
В стране тогда бушевала гражданская война, царили голод и разруха. По воспоминаниям самого Крючкова, в детстве он был отчаянным мальчишкой, дворовым хулиганом и вполне мог «загреметь» в беспризорники. Однако судьба оказалась к нему благосклонна. В 14-летнем возрасте Крючков поступил на учёбу в ФЗУ на Трёхгорке и обучался там по профессии гравёра-накатчика. Училище он окончил успешно и получил девятую высшую категорию рабочей сетки. Как написано в его «коде имени»: «Учится Николай отлично. Он начитан, быстро соображает, умеет выкрутиться из неприятной ситуации. Николай крайне любознателен, легко запоминает материал. Он любит быть на виду, талантлив, с радостью участвует в конкурсах, школьных спектаклях и кружках. Как правило, учителя им очень довольны».
Именно это желание быть на виду и толкнуло Крючкова на участие в художественной самодеятельности, где его актёрские таланты сразу обратили на себя внимание. Чего он только не умел: и играть на гармони, и петь, и плясать (особенно лихо бил чечётку). Его театральный дебют состоялся в 1927 году в пьесе-монтаже «1905 год», где Крючков сыграл сразу три роли: рабочего-революционера, пристава и торговца-лоточника. По словам очевидцев, роль пристава в исполнении 16-летнего Крючкова была особенно колоритна и смешна.
В 1928 году Крючков поступил в студию при Театре рабочей молодёжи (ТРАМ), где учился актёрскому мастерству у Н.П. Хмелёва, И.Я. Судакова и И.А. Савченко. Мать была недовольна выбором сына, так как всегда мечтала видеть его при солидной должности, а не в роли комедианта. Однако Крючков, играя на сцене студии, продолжал работать и на Трёхгорке и практически содержал семью. Более того, Крючков и сам попытался тогда создать свою собственную «ячейку общества», но из этой затеи ничего хорошего не вышло — молодые прожили друг с другом чуть больше года и расстались. В этом браке на свет родился мальчик — сын Борис, который остался жить с матерью.
В 1930 году, закончив учёбу в студии, Крючков был принят в труппу ТРАМа (он находился в том здании на Сретенке, где позднее открылся кинотеатр «Уран»). Надо отметить, что это были годы наивысшего взлёта этого театра, во главе которого стоял приехавший из Ленинграда режиссёр Ф.Ф. Кнорре (в прошлом — артист Московского цирка, акробат). Именно при нём ТРАМ стал одним из самых популярных в Москве, превратившись в молодёжно-публицистический. Наибольшей популярностью у зрителей пользовались тогда спектакли: «Выстрел», «Жена товарища», «Целина».
19-летний Крючков в ТРАМе был занят лишь в эпизодических ролях. Самыми заметными работами молодого актёра были в тот период роли в двух спектаклях: «Московский 10.10», где он играл Сашку-сезонника, и «Зови, фабком!». Именно в последнем спектакле его и заметил осенью 1931 года кинорежиссёр Борис Барнет. Именно Барнет стал «крёстным отцом» Крючкова в кинематографе, предложив ему сыграть небольшую роль Сеньки-сапожника в фильме «Окраина». Как вспоминал позднее сам Крючков: «Когда я начал пробоваться на эту роль, то показалось мне самому, что всю жизнь только ремеслом сапожника и занимался. Только молоток у меня был в левой руке — левша я… Я считаю, что мне повезло, ведь моим первым кинорежиссёром был этот талантливейший человек — Борис Барнет».
Фильм «Окраина» вышел на экраны в 1933 году и имел большой успех у зрителей. Год спустя его отправили на кинофестиваль в Венецию, где он был отмечен почётным призом. Таким образом, дебют Крючкова в кино оказался на редкость удачным. Поэтому их содружество с Барнетом продолжилось и дальше. В 1934 году Крючков вновь снялся у Барнета — в фильме «У самого синего моря». На этот раз это была комедия, и нашему герою в нём досталась одна из центральных ролей — Алексея.
Именно после этой картины Крючкова заметили. Предложения сниматься посыпались на него со всех сторон. И он никому не отказывал, не гнушаясь играть даже отрицательных героев. За последующие четыре года он снялся в фильмах: «Частный случай» (1934), «Возвращение Максима» (1937), «Человек с ружьём», «Комсомольск», «На границе» (все — 1938). Во время съёмок одного из фильмов с Крючковым произошла неприятная история.
В 1936 году режиссёр Михаил Ромм приступил к съёмкам фильма «Тринадцать». Картина была о советских пограничниках, которые вступили в неравный бой с бандой басмачей в пустыне Каракумы. Роль командира отряда пограничников досталась в этом фильме нашему герою, с которым Ромм познакомился через свою будущую жену — актрису Елену Кузьмину, которая была партнёром Крючкова в двух фильмах Б. Барнета.
Что касается взаимоотношений Крючкова с Роммом, то у Крючкова был ещё один изъян, который не мог понравиться режиссёру, — актёр к тому времени уже сильно пристрастился к алкоголю. И Ромм, будучи сам непьющим человеком, к таким людям всегда относился с предубеждением. В итоге случился серьёзный конфликт, который стоил Крючкову роли.
Рассказывает оператор Эра Савельева:
«Страшнее желудочной инфекции на съёмках „Тринадцати“ оказалась опасность „зелёного змия“. Объявили первый съёмочный день (13 апреля 1936 года). Для всей группы этот день был праздником. Люди вышли с утра в торжественном настроении. А актёра, игравшего роль командира отряда, — нет. Кинулись искать. Выяснилось, что он „не в форме“. Играть не может. И так несколько раз. И дело было не только в нём. Актёр этот уже был видной и влиятельной фигурой в кинематографическом мире. Молодёжь начала ему подражать. Появилась угроза, что коллектив может распасться.
И вот тут Ромм проявил удивительную волю и энергию организатора. Он выстроил всю группу в ряд. Сам встал перед нами, какой-то особенно подтянутый, строгий, собранный. Несвойственным ему обычно тоном он „отдал приказ“ об откомандировании бойца такого-то в Москву за нарушение воинской дисциплины. Ромм занял правильную позицию и вовремя принял единственно верное решение, от которого зависела судьба всей нашей работы. После этого установился порядок: актёры всегда выходили на съёмку в форме и вовремя. Каждый думал: раз уж с „этим“ он так поступил и не побоялся, то что же будет с нами, ещё не такими известными.
Ознакомительная версия.
