Кремлевская программа тоже не забывает о социальной мобильности.
Но и о «защите прав собственности» не забывает. А в этом уж явный «прогресс». Для раздраконивания бизнеса Ходорковского в 2004–2007 годах понадобилось несколько решений арбитражных судов и многочисленные уголовные дела. Для сноса собственности в поселке Речник в начале 2010-го решения судов иногда присутствовали, а иногда и нет. А вот при сносе частной собственности в виде торговых палаток в Москве осенью 2010 — обошлись вовсе без лишних формальностей. И даже на площадь никто не вышел.
Но вернемся в 2005-й, к статье Ходорковского. Последний ее раздел называется просто замечательно: «Модернизация как спасение».
Кто у нас главный модернизатор?
«…для России необходим реальный модернизационный проект, — пишет Ходорковский. — Без такового страна в новом столетии просто не выживет. Не сможет ответить на объективные исторические вызовы. Контуры этого проекта уже видны. Неподалеку, там, за левым поворотом».
В сентябре 2009-го было опубликовано обращение Дмитрия Медведева «Россия — вперед», тоже о модернизации, в котором он призвал изменить Россию, ничего не меняя.
Я бы и его разобрала по косточкам, но это за рамками моей книги.
С Ходорковским я спорила в переписке, чуть не с каждой строкой.
«За что же вы китайцев так не любите, Михаил Борисович? — писала я. — Народ с пятитысячелетней историей, работящий, умный. Первая китайская династия Ся — это XXI–XVI вв. до н. э. А до нее было почти тысячелетнее правление легендарных императоров, начавшееся приблизительно с III тыс. до н. э. В китайских сказаниях о древних правителях есть замечательные вещи. Первый император Яо, говорят, жил в хижине, питался отваром из диких трав и рисовой кашей, носил одежду из пеньки и ел из глиняной посуды. Если в стране кто-то испытывал голод, Яо говорил: «Это я виноват, что он голоден». Если у кого-то не было одежды, он говорил: «Это я виноват, что ему нечего надеть». А если кто-то совершал преступление, он говорил: «Это я довел его до преступления».
Конечно, потом был и Мэн-цзы, который писал: «Государь не воюет, государь карает», и легисты, взгляды которых близки к Макиавелли. Но главной идеологией многие века оставалось конфуцианство. А последователи Конфуция говорили: «Умереть с голоду — событие маленькое, а утратить мораль — большое». Конечно, они были далеки от идеала и частенько понимали мораль как нечто внешнее: не дурных поступков боялись, а дурной славы. Даже термин существовал «потерять лицо».
Но все же это был первый народ, который попытался построить ноократию (власть разума). Я не обсуждаю сейчас, что в конце концов из этого вышло. Но попытка была, и очень прогрессивная для своего времени. Они первыми додумались до того, что страной должны управлять интеллектуалы, и учредили систему государственных экзаменов.
И традиция живет, хоть и в сильно измененном виде. Знаете такое высказывание? Американский университет — это место, где русские профессора учат китайских студентов…
Станут ли они пятой колонной? Смогут ли соединить китайскую культуру с европейской цивилизацией в ее российском варианте? Это как отнесется к ним Россия.
В Китае выездные визы нужны даже для иностранцев, а когда отпускают людей учиться на Запад, их детей оставляют заложниками. Слишком боятся, что родители не вернутся. В Китае казнят каждый год больше, чем в США, хотя в этом плане и Америка — не подарок. В Китае такое имущественное расслоение, которого нет даже у нас.
Захотят ли китайские иммигранты вернуться в свой коммунистический рай, из которого смогли смыться?
Мне это напоминает ситуацию с кубинцами, приплывающими в США на резиновых лодках. Станут ли они пятой колонной острова «Свободы»?
Как примут.
Как отнесется Россия к китайцам? Запретит строить храмы, или на Дальнем Востоке откроются центры чань-буддизма? В последнем случае я только порадуюсь. Вместе с тысячами российских буддистов, которым не дают построить центр в Москве.
В отличие от большинства современных демократов, идея империи для меня всегда была окрашена положительно. Но империя — не национальное государство. Там, где Россия для русских — нет империи. Империя — это общий дом. Есть граждане Рима, и есть неграждане, а кто какой национальности — никого не волнует. И волновать не должно.
Когда я говорю «империя», я не о форме правления, естественно, а о глобалистской сущности государства. Империя может быть и либеральной, и республиканской. Типичный пример — США».
«По поводу демографии, — пишу я. — Это не только российская проблема, это проблема всех развитых стран. И прямым финансированием не решается.
Для женщины каждый ребенок — это минимум два года, выпавшие из карьеры, а то и вообще конец последней, что для многих совершенно неприемлемо, причем не только по финансовым соображениям. Проблема усугубляется тем, что даже в Москве не хватает детских садов, а на няню далеко не у всех есть деньги. А в детских садах дети постоянно болеют, потому что по двадцать человек в группе на одну воспитательницу с ее нищенской зарплатой. И она их даже одеть толком не успевает, прежде чем вывести гулять. И мать должна либо оставить больного ребенка в саду, либо отпрашиваться с работы. А как отнесется работодатель к сотруднице, которая работает по пять дней в месяц?
Когда я жила во Франции, я своими глазами видела, как молодая мама, работавшая научным сотрудником в одном из институтов, ходила на работу по два-три раза в неделю, на совершенно законных основаниях, а остальные дни ей просто оплачивали. И никто не смел уволить. Тогда я в первый и последний раз услышала от активной, умной, независимой женщины, что она хочет четверых детей.
Но и эти меры не спасают. И Франция вынуждена рекрутировать рабочих из Ганы и Алжира.
А по вашим расчетам получается, что каждая русская женщина должна в ближайшие 12 лет родить троих детей. Это не реалистично, Михаил Борисович».
«Награда» за «Левый поворот-2» последовала быстро. Куда быстрее, чем сочинение похожих на него программ.
— Наказание у Михаила Борисовича появилось 14 декабря 2005 г., — вспоминает Наталья Терехова. — Он сразу был трудоустроен. В колонии больше 1000 заключенных. Рабочих мест нет. Нет там работы. Есть швейный цех, который может принять на работу не больше 30 человек. И еще совершенно незначительный обслуживающий персонал.
Заключенные большей частью желают быть трудоустроены, потому что это какой-никакой заработок, хотя бы на покупку сигарет в колонии [187]. Многим даже передачи не носят. Желание-то работать есть. Возможности нет такой.
— Было указание его трудоустроить? Из Москвы?
— Ну, очевидно, да. Если сопоставить факты: 15 октября приехал, а первого ноября уже пошел на производство. За пятнадцать дней трудоустроили. Конечно, было указание.
Его пристроили учеником швеи-моториста. Он говорил о том, что может быть полезен в совершенно других сферах: может заниматься научной работой, и даже контракты на занятия научной работой мог предоставить администрации.
— Говорили, что он собирался писать статьи для «Химии и жизни»…
— Ну, с этого началось: он предложил свои знания, умения использовать по назначению. Это осталось совершенно без внимания. Было указание его трудоустроить, очевидно, трудоустроить таким образом, чтобы унизить. Они не рассчитывали на характер Михаила Борисовича. Он не чуждается никакой работы, и совершенно не олигарх в обычном понимании.
Первой его просьбой было приобрести ему джинсы. Я говорю, не зная еще его характер: «Вы знаете, Михаил Борисович, здесь вам эксклюзива нет. У нас здесь все по-простому: китайское». Он говорит: «Ну, я же вам не Рома Абрамович. Мне совершенно все пойдет». Я говорю: «Ну, хорошо, смотрите. И в передачах, если там будут продукты, омаров замороженных тоже не обещаю». Он говорит: «Мне это совершенно ни к чему».
Он непритязателен и готов выполнять любую работу, если это оправдано. Но совершенно не рационально использовать труд Михаила Борисовича в качестве швеи, если он может делать больше для колонии, где многие неграмотны. Он мог их учить счету, химии, истории. Он же знает это прекрасно. На уровне нашей школы общеобразовательной он прекрасно это может делать. И даже лучше, потому что знает больше большинства учителей. Он очень начитан. В Краснокаменской колонии прочитал огромный объем литературы. По разным периодам истории. Например, проштудировал эпоху Ивана Грозного. Список литературы согласовывали и заказывали через «Книга почтой».
Кстати, в Краснокаменской библиотеке, если они ее не растащили, в глаза не видели таких книг и в таком количестве, которые поступили благодаря Михаилу Борисовичу. И он не только прочитывал сам. Когда начал заказывать книги, видел, что другим тяжело осилить Ключевского или Соловьева, и заказывал книги по интересам. Заказывал учебники. Не для себя. Ему приходили учебники: Алгебра 5-й класс, 6-й класс, чуть ли не буквари. Видел, что интересуются детективами, заказывал детективы. Для того чтобы читали, а не занимались чем-то другим.
