— Вот что, Костя, ты сам с этим овцеводом поговори, — снова позвонил Брежнев. — Мне пора ехать. Скажи ему, что завтра будем рекомендовать его секретарем ЦК…
Брежнев убыл в Завидово. Вслед за генсеком покидали служебные кабинеты десятки больших и малых партийных начальников, вышедших на работу в воскресный день в связи с намечавшимся на понедельник пленумом. В огромном комплексе зданий ЦК на Старой площади одно за одним гасли окна.
Горбачева разыскали лишь поздно вечером. Его нашли в одной теплой компании и прямо с застолья привезли к Черненко.
— Представляете, с пьянки — и в секретари ЦК? — негодовали аппаратчики-пуритане. — Другого бы в лучшем случае назад отправили, а то и строго наказали бы. А с него, как с гуся вода. А что он потом с памятью Черненко сделал?
Такая вот байка. Злопыхательство или что-то было?
«Какой Горбачев? Вы не туда попали…»
Все больше и больше свидетельств, притом не только высказанных устно, но и зафиксированных в печатных источниках, подтверждающих полушепотом передававшиеся когда-то слухи: да, осенью 1978 года ставропольскому партсекретарю была альтернатива.
Данное обстоятельство, конечно, не вписывается в официальную биографию последнего генсека, которая, несмотря на непохожесть Горбачева на его предшественников, все же несет отпечаток общей для жизнеописаний всех генсеков КПСС закономерности, а именно: их богоизбранности. Полистайте биографии последних кремлевских вождей. На всех этапах восхождения к высотам власти, даже в районном и областном звене, выбор падал именно на них. Складывается впечатление, что равных им по масштабу личности не было на тысячи верст окрест.
Но тот, кто более-менее знаком с кадровой политикой КПСС, знает о существовании такого неотъемлемого атрибута формирования партийно-государственной номенклатуры, как институт резерва кадров. Секрета из него никогда не делали, механизм действия описан в обширной партийной литературе: на каждую замещенную на данный момент руководящую должность в вышестоящем партийном органе имелся список лиц, годных в случае необходимости занять этот пост. Такой резерв составлялся на всю номенклатуру должностей — от начальника цеха на заводе до министра, от секретаря цеховой партийной организации в Мухобойске до высшего партийного руководства в Москве. Как правило, на каждую конкретную должность резервом предусматривалось несколько лиц. Безусловно, наиболее достойных.
Наивно было бы допустить исключение, сделанное для должности секретаря ЦК по вопросам сельского хозяйства. Это был один из самых сложных участков работы, поэтому трудно представить, что сюда, в отличие от других, планировался только один кандидат на выдвижение, да еще во времена Брежнева, когда работа с кадрами была максимально обюрокрачена.
В книге «Крушение пьедестала» В. Болдина, многолетнего помощника Горбачева во всех его ипостасях — от «рядового» секретаря до генерального и президента — называется фамилия человека, которого в ту пору тоже рассматривали на должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Альтернативной Горбачеву кандидатурой Болдин называет тогдашнего первого секретаря Полтавского обкома партии Федора Трофимовича Моргуна.
Значит, это не выдумка, не сплетня? Правда, у Болдина нет таких смачных подробностей, как в гулявшей по Москве устной версии. Стиль изложения этого эпизода бывшим руководителем аппарата президента-генсека строг и лаконичен.
Прежде всего, непременная ссылка. В данном случае — на рассказ работников секретариата Черненко. На «смотрины» Горбачев и Моргун приехали одновременно. «И когда нужно было представить Л. И. Брежневу М. С. Горбачева, того не могли найти. Речь уже шла о том, чтобы везти на дачу Брежнева Моргуна. Предстояло спасать положение. Была проведена своеобразная поисковая работа. Неизвестно, чем бы все кончилось, но знатоки жизни членов ЦК отыскали водителя машины, отвозившего Михаила Сергеевича, выяснили, кто живет в том доме, куда его доставили, и определили, где он может быть. Кандидатуру М. С. Горбачева Л. И. Брежнев поддержал, что, думается, имело решающее значение. Горбачева избрали секретарем ЦК, а скоро и кандидатом в члены Политбюро ЦК. Членом Политбюро он стал в 1980 году».
Не густо. Бесстрастная констатация факта, не более. Болдин до прихода к Горбачеву работал в журналистике, но, очевидно, годы, проведенные во властных структурах, не прошли бесследно: сдержанность аппаратчика взяла верх над раскрепощенностью журналиста.
Уклонились под разными предлогами от комментариев этого эпизода несколько знакомых из числа тех, кто наверняка знал, как все в действительности происходило. Потерпев неудачу сразу на нескольких направлениях, я хотел было временно отложить неподатливую тему, как вдруг помог случай. Из газет узнал, что в последний день октября 1995 года в книжном магазине «Библио-глобус» на Мясницкой — презентация двухтомных мемуаров Горбачева «Жизнь и реформы».
Чем не удобный повод расспросить об этом эпизоде у самого Горбачева? Книга мемуарного плана, о его жизни, и потому вопрос не покажется нетактичным.
Отстояв в магазине приличную очередь, стал обладателем книги с дарственной надписью экс-президента. А вот диктофон для записи ответа на подготовленный вопрос не понадобился. Увидел знакомого сотрудника «Горбачев-фонда», спросил у него, как он посмотрит на то, если задать шефу такой вот вопрос. Все оказалось куда проще, чем можно было предполагать:
— А об этом у него в книге написано. Первый том с этого начинается…
И точно. «25 ноября я прилетел из Ставрополя в Москву. А в воскресенье часов в 12 оказался на юбилее у моего земляка и друга еще по комсомолу Марата Грамова. Ему исполнилось 50. Это, конечно, был повод для встречи друзей. На Малой Филевской улице в новом доме, в квартире на 4-м этаже, собрались несколько человек, в основном ставропольцы. Как у нас такие даты отмечаются, известно. По-русски — широко, с обильным угощением, дружеским разговором, с шуткой и песней. А на этот раз встретились к тому же люди, давно знавшие друг друга. Трапеза началась с традиционных тостов. Но поскольку это был круг друзей, то они звучали и искренне, и нестандартно. Настроение у всех было приподнятое, в том числе у юбиляра. Ну что такое 50 лет? Это еще даже не полдень!».
В застолье, по словам Горбачева, прошло несколько часов. А в конце дня выяснилось, что его тщетно целый день разыскивали сотрудники Черненко. С Михаилом Сергеевичем хотел встретиться Леонид Ильич.
Позвонили в гараж Управления делами ЦК, выяснили, что Горбачев вызывал машину, нашли шофера, который отвозил его по адресу Грамова. В середине дня позвонили на квартиру. Не обошлось и без курьеза. Никто из сидевших за столом не обратил внимания на телефонный звонок. Трубку поднял сын Грамова и, услышав, что просят подозвать Горбачева, недоуменно сказал:
— Какого Горбачева? Вы, наверное, не туда попали…
Шумное застолье продолжалось еще несколько часов. И только около шести вечера приехал еще один ставрополец и сказал, что в гостинице всех поставили на ноги — ищут Горбачева.
«Я набрал номер телефона, который мне сообщил приехавший земляк, — рассказывает далее экс-генсек. — Ответили из приемной Черненко: «Вас вызывает Генеральный секретарь. Нас с работы повыгоняют…» — «Хорошо, сейчас приеду», — успокоил того, кто звонил.
Надо сказать, нравы того времени были таковы, что выпивать приходилось не так уж редко. Правда, у меня пристрастия к алкоголю не было никогда. Поэтому и на сей раз мое состояние было вполне нормальным. Но все-таки известная, я бы сказал, неловкость присутствовала. Оказавшись в кабинете Черненко, я в шутливой форме сказал: «Знаете, сошлись земляки, посидели, поговорили…». Константин Устинович шутки не принял и без всяких предисловий сообщил: «Завтра на пленуме Леонид Ильич собирается внести предложение об избрании тебя секретарем ЦК партии. Поэтому он и хотел встретиться с тобой».
Одно дело оставить гостиницу, чтобы поздравить земляка-юбиляра, и совсем другое — гулянка, как это преподнесли недоброжелатели. В первом случае проявление внимания, человечности, во втором — легкомыслия и безалаберности, особенно если было известно, что в любую минуту последует приглашение на беседу с Брежневым.
Горбачев пишет: за тостами пошел разговор. Говорили, в частности, и о том, кто заменит скончавшегося Кулакова на посту секретаря ЦК КПСС: «Мы, областные секретари, члены ЦК, обычно знали, как говорили тогда, «кто на подходе». Иногда с нами по таким вопросам советовались. На сей раз консультаций не было».
Преждевременная смерть
Внезапная кончина члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Федора Давыдовича Кулакова в ночь с 16 на 17 июля 1978 года сделала его должность вакантной. Считается, что именно это обстоятельство способствовало политическому вознесению Горбачева, ибо неожиданно открывшаяся должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству спасла ставропольского секретаря от дальнейшего прозябания в провинции и последующего, перед пенсией, перевода в столицу на малозначащую хозяйственную должность — удел большинства его коллег.
