Томас Ауэрбах - Коммандос Штази. Подготовка оперативных групп Министерства государственной безопасности ГДР к террору и саботажу против Западной Германии

Также и в восьмидесятые годы оперативные группы РГМ/С представляли собой наконечник копья агрессивных планов МГБ. В документе от 15 апреля 1981 года шеф РГМ/С Штёкер снова определял «основные задачи оперативных групп в оперативной области». Вначале он, опираясь на приказ Мильке 107/6489, отметил, что «оперативные группы МГБ должны в любое время и в любой ситуации — как в относительно нормальных, мирных условиях так и в случае вооруженных конфликтов — быть готовы успешно проводить активные акции против врага и его глубокого тыла». Как и раньше, основными целями были невралгические пункты важных политических, экономических и военных объектов, включая отдельных лиц. Примечательны высказывания Штёкера о применении оперативных групп как команд убийц уже в мирное время:

«Выполнение указанных в приказе специальных отдельных заданий; ликвидация или обезвреживание предателей; ликвидация или нейтрализация ведущих лиц террористических организаций, деятельность которых направлена против государственной безопасности ГДР; приведение в состояние неуверенности руководящих лиц в центрах политически-идеологической диверсии путем нарушения или парализования процесса их деятельности, а также повреждение или приостановление деятельности учреждений, устройств, техники и досье или документов этих центров; получение важных документов, материалов или специфической вражеской техники; поддержка сил, которые выступают против империалистического аппарата власти».

Еще один документ от марта 1982 год, написанный неким подполковником РГМ/С в качестве основы для проведения учебных бесед и семинаров при подготовке диверсантов, является еще более четким. Опыт учит, что во время войны едва ли могут быть какие-то сомнения или угрызения совести при выборе средств и методов, чтобы победить врага. Поэтому мы не стали приводить здесь высказывания автора о задачах оперативных групп в случае военного противостояния. Но чтобы предотвратить, тем не менее, атомный холокост, даже в мирное время требовалась самая большая осторожность в тактических методах. Но в периоды напряженности это, однако, предполагало волю не довести дело до «последнего боя». Такие соображения были, очевидно, абсолютно чужды планировщикам РГМ/С, ведь они уже в этой ситуации предусматривали действия с применением чрезвычайно грубого насилия. Так, руководящие лица из политически-административной сферы Федеративной Республики «должны были быть целенаправленно ликвидированы». Далее предусматривались:

«Приведение в состояние неуверенности руководящих лиц в империалистическом аппарате власти с помощью анонимных телефонных звонков, писем с угрозами, бомб в письмах и посылках, отправки других средств борьбы и т. д. […] Помехи или нарушение работы средств массовой коммуникации […] с помощью ударов по техническим устройствам этих средств, ликвидации или похищения ведущих личностей из этих областей, таких как редакторы, комментаторы и т. д. Провоцирование порождающих панику мероприятий, например, с помощью больших пожаров, отравлений продуктов и питьевой воды или угрозы такого отравления».

Также планировалось «ликвидировать или похищать ведущих лиц с правом принятия решений, специалистов и экспертов» из области экономики. Это только несколько примеров из широкого круга мероприятий, предусмотренных в случае роста напряженности. В процитированном документе в 1982 году уже названные в «Основных задачах оперативных групп» в 1981 году намерения убийств в мирное время повторялись почти дословно и еще больше заострялись в следующем пассаже:

«Приведение в состояние неуверенности руководящих лиц в центрах политически-идеологической диверсии путем помех или нарушения процесса их деятельности, а также повреждение или парализование работы учреждений, устройств, техники и досье или документов этих центров (например, с помощью целенаправленной ликвидации, взятия в заложники или похищения людей. […]. Осуществление взрывов или поджогов, направленных против центров этих учреждений, как например, взрыв на радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене в феврале 1981 года). […] Особенно в этот период [в условиях мира] одиночные чекистские бойцы и оперативные группы в усиленной мере должны были использовать среду террористов и злостных преступников, чтобы под этой маскировкой и прикрытием подготовиться к выполнению и выполнить свои боевые задачи. По этой причине я хотел бы рекомендовать тщательно следить за всей доступной информацией о террористической среде в империалистических государствах, точно изучать и анализировать применяемые террористами средства и методы, чтобы иметь возможность применять их самим. Формы проявления и способы образования волны насильственных преступлений и общей преступности также должны приобщаться к этим соображениям».

В другом месте этого документа говорится:

«Самым главным всегда является умение с помощью эффективной маскировки, дезинформации и секретности отвести подозрения от действий одиночных бойцов и оперативных групп, и направить эти подозрения на враждебные режиму и экстремистские силы в оперативной области.

При использовании и применении специальных чекистских средств всегда нужно гарантировать, чтобы идентификация этих средств как чекистских была бы невозможна или хотя бы сильно затруднена, и чтобы (они) не были оставлены на месте акции или в пространстве вокруг этого места по причине потери или неосторожности».

Но остается вопрос, было ли все это чисто теоретическими заявлениями о намерениях, или же такие операции происходили на самом деле. Придаточное предложение о взрыве на радиостанции «Свободная Европа» в 1981 году в процитированном контексте могло бы указывать на вторую возможность, ведь оперативные группы МГБ, все же, уже в шестидесятые годы проводили такие теракты в Федеративной Республике. Вполне в природе вещей, что такие щекотливые боевые приказы по понятным причинам секретности вряд ли отдавались в письменном виде, а если такие документы и существовали, то их в первую очередь уничтожали в 1989/90 годах. С уверенностью можно сказать, что РГМ/С анализировала этот теракт. Так, в ее досье можно найти сообщения западной печати, например, копию статьи из специального журнала «Kriminalistik» («Криминалистика»). В ней автор пришел к выводу, что преступники располагали профессиональными знаниями при осуществлении актов саботажа.

Ни о свойстве взрывного устройства, ни о типе его взрывателя привлеченные эксперты не могли дать ясных показаний. Тогда у западногерманских органов защиты государства на основании их специфического опыта возникло подозрение, что теракт против радиостанции был проведен секретной службой одной из стран Восточного блока. Этому подозрению способствовал также тот факт, что спустя одну неделю некая до того дня неизвестная и по своему поведению сомнительная «тайная организация» взяла на себя ответственность за взрыв. Нераскрытое до сегодняшнего дня покушение точно соответствовало заявленному в процитированных документах образу действий.

В течение следующих лет наступательная задача РГМ/С была неоднократно и четко подтверждена. Так, документ о «постановке целей ведения специальных боевых действий» в 1984 году дословно повторял основные задачи 1981 году. В последующем документе 1987 года «предмет работы РГМ/С» был сформулирован как указано ниже:

«Планирование, подготовка и проведение специфических чекистских мероприятий против важных с оперативной точки зрения политико-административных, экономических и военных объектов, особенно против их невралгических пунктов, а также против избранных лиц и групп лиц.

Выбор, подготовка в рамках отдельных специфических мер по повышению квалификации и подготовка специальных сил для ведения специальных боевых действий против врага и его глубокого тыла».

26 февраля 1988 года Мильке сделал доклад перед руководителями окружных управлений. В нем содержались главные принципы будущего мобилизационного планирования.

Мильке подвел баланс сделанной работы и по-новому оценил задачи МГБ в периоды напряженности и в случае войны. В основе пересмотра лежала, по существу, измененная военная доктрина Варшавского договора, которая теперь в случае военного конфликта, например, реалистически рассматривала также возможность боевых действий на территории ГДР. Относительно особой наступательной задачи РГМ/С

Мильке в своем докладе, среди прочего, сказал:

«В этом органе готовились и готовятся специально обученные бойцы, которые образуют главные силы МГБ для ведения специальных боевых действий. […] Определяющими для работы РГМ/С в настоящее время являются, прежде всего, следующие задачи: 1. Подготовка и проведение специальных чекистских мероприятий и акций против избранных главных объектов противника для нарушения процесса подготовки и перестройки (перевода экономики и государственной жизни на военные рельсы — прим. перев.) и для нанесения ущерба его боевой мощи в периоды роста напряженности и в случае войны».