«16 ноября выпал первый снег. Ледяной ветер свистел в степи, проникая сквозь наши легкие шинели. Фуражки и сапоги тоже плохо защищали от холода.
Собственно говоря, пора было извлечь уроки из печального опыта зимы 1941/42 года. Но и в середине ноября 6-я армия не имела соответствующего зимнего обмундирования. Паулюс его затребовал еще тогда, когда понял, что операции в городе не могут быть закончены до наступления холодов. Генерал-квартирмейстер сухопутных сил разделял мнение командующего нашей армией.
Гитлер, напротив, считал, что и для Восточного фронта хватит обычного зимнего обмундирования (пригодного для службы в более теплом климате Западной Европы, но совершенно, как уже выяснилось, непригодного для русских морозов. — Авт.), поскольку национал-социалистские благотворительные организации уже приступили к массовому сбору зимних вещей для солдат Восточного фронта и в этом приняли участие все немцы.
Действительно, население было готово пожертвовать всяческую одежду, способную защитить от холода и ледяного ветра. В Германии такими вещами были заполнены огромные ящики. Однако когда нас под Сталинградом внезапно настигли холода, на фронт не поступило почти ничего из собранных вещей, и в тыловых складах их было немного. Обер-квартирмейстер армий пытался ускорить доставку обмундирования, но старания его почти ни к чему не привели: транспорта не хватало, а пространства, которые надо преодолеть, были огромны.
Из Миллерово, главной базы снабжения 6-й армии, поступило сообщение, что, когда открыли первые вагоны, заполненные зимними вещами, обнаружилась странная картина. Наряду с шерстяными и вязаными вещами в вагонах нашли сотни дамских шубок, муфты, каракулевые манто и другие меховые изделия, в том числе дорогие вещи, которые, однако, на фронте не имели никакой ценности. Видимо, никто не просматривал и не отбирал одежду, которая была сдана населением, ее просто направили дальше. Пусть, мол, армия думает, что с этим делать.
Шмидт неистовствовал, узнав об этой халатности. Но он ничего не мог изменить. Виновные отсиживались в тылу, в тепле, за 2000 километров от Сталинграда. Дивизионные интенданты получили приказ раздавать немногие пригодные зимние вещи только сражающимся частям. Но ими можно было снабдить лишь примерно одного из пяти солдат, находившихся в окопах и землянках северного участка фронта без печей, без топлива, в глубине заснеженной степи, где бушевал обжигающий кожу, ледяной норд-ост.
Тем временем в штабе армии уже накапливались груды тревожных донесений. Наши нервы были напряжены до крайности. Стало окончательно ясно, что в ближайшее время начнется советское контрнаступление. А если оно окажется успешным? Если XI армейский корпус и 3-я румынская армия не удержат своих позиций? Что будет тогда?»[21]
А между тем вот что было написано в подписанном Гитлером приказе ставки вермахта о переходе к стратегической обороне еще от 14 октября 1942 г.:
«Нам предстоит провести зимнюю кампанию. Задачей Восточного фронта в ней является, за исключением еще продолжающихся или намечаемых наступательных операций, — во что бы то ни стало удерживать достигнутые рубежи, отражать всякие попытки со стороны противника прорвать их и тем самым создать предпосылки для продолжения нашего наступления в 1943 г. в целях окончательного уничтожения нашего опаснейшего врага.
Подготовка к зимней кампании идет полным ходом. Эту вторую русскую зиму мы встретим более тщательно и своевременно подготовленными.
Сами русские в ходе последних боев были серьезно ослаблены и не смогут зимой 1942/1943 г. располагать такими же большими силами, какие имелись у них в прошлую зиму. В отличие от минувшей, эта зима не может быть суровой и тяжелой. Всем штабам и войсковым командирам вменяю в обязанность как можно быстрее и тщательнее закончить все приготовления к зиме, с тем чтобы не только облегчить войскам выполнение возложенных на них задач, но и создать им возможно лучшие условия для жизни и боя на весь зимний период. При этом важно, чтобы никто не надеялся на то, что все необходимое будет доставлено высшими штабами. Каждый войсковой командир должен сам себе помогать всевозможными импровизациями и изыскивать дополнительные средства и оборудование для облегчения условий размещения своих войск (выделено мною. — Авт.).
Я в свою очередь позабочусь о том, чтобы посредством крупных организационных мероприятий усилить боевые части, сменить в течение этой зимы фронтовых солдат, непрерывно сражающихся на передовой линии уже на протяжении полутора лет, и направить их на отдых.
Но я ожидаю от командования и войск, что они вступят в зимнюю кампанию 1942/1943 г. с гордым сознанием достигнутых успехов, с твердой верой в свои собственные силы, с непоколебимой волей разбить противника и в этой зимней кампании везде, где бы он только ни попытался прорвать наш фронт»[22].
Итак, на сей раз о том, чтобы немецкие солдаты вновь встретили русскую зиму без теплой одежды, «позаботился» лично Гитлер.
Американский корреспондент Уильям Ширер, работавший в Германии (до декабря 1941 года США не участвовали в войне), летом 1940 года побывал во Франции, посмотрел наглядные свидетельства победоносной мощи вермахта. Он, искренне ненавидя нацизм, пытался понять причины немецких военных успехов и обратил внимание на подчеркнутое уважение к людям в военной форме в немецком обществе:
«А двое девятнадцатилетних ребят приговорены к смерти в Аугсбурге за кражу, совершенную в доме военнослужащего»[23].
Ну как же это можно немецкого военнослужащего обворовывать, не будучи интендантами?
Вот один из выводов, к которым он пришел:
«Одна из причин высокого морального духа солдат заключается в том, что они осознают: все самое лучшее, что может, страна отдает им, а не гражданским лицам, находящимся дома. У них лучшая еда и одежда. Зимой в Германии могут не отапливаться жилые дома, но не казармы. Гражданские лица на своих безопасных работах могут не видеть апельсинов, кофе и свежих овощей, но войска получают их ежедневно. В прошлое Рождество солдаты отправляли домой продовольственные посылки, а не наоборот. Гитлер сказал однажды, что как бывший солдат мировой войны позаботится о том, чтобы солдаты новой армии извлекли пользу из полученного им опыта. И в этом, по крайней мере, случае он, кажется, сдержал свое обещание»[24].
Ничего не скажешь — попал американский корреспондент пальцем в небо. В общем-то, в Германии действительно старались заботиться о солдате. И можно предположить, что «бывший солдат мировой войны» обещал совершенно искренне позаботиться о солдатах новой армии.
Но что же его так, что называется, «зациклило» на нежелании обеспечить солдат Восточного фронта подходящей зимней формой? Ведь после зимы 1941–1942 годов насущная необходимость этого стала совершенно очевидна. В чем причина такого воистину ослиного упрямства Гитлера? Может быть, все дело было в том, что в Первую мировую войну он воевал на Западном фронте? Может быть, он просто не понимал, что такое настоящий холод? Пока на собственной шкуре его не попробуешь — не поймешь?
Попробуем представить следующую ситуацию: красноармейцы в декабре 1942 или в январе 1943 года берут в плен немецкого солдата, одетого в дамскую шубку или имеющего на себе еще какой-либо предмет женского зимнего гардероба. Какой вывод могли сделать советские бойцы? Казалось бы, все абсолютно ясно: «А… с нашей бабы содрал, сейчас ответишь». И страдал немец за муфту, за каракулевое манто, которые пожертвовала в рамках «зимней помощи» какая-то щедрая фрау, а ослы-интенданты их на фронт для солдат отправили.
Поневоле вспоминается бессмертный афоризм Виктора Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
А о том, что произойдет в том случае, если советское наступление окажется успешным, адъютанту Паулюса пришлось узнать в самое ближайшее время…
Полевые мыши — саботажники степей
Успехи победоносного для Красной Армии наступления под Сталинградом, начавшегося 19 ноября 1942 года, в некоторой степени тоже были обусловлены «усилиями» немецких интендантов.
В резерве находился танковый корпус, которым командовал генерал-лейтенант Фердинанд Гейм, бывший начальник штаба Паулюса. Именно он должен был в случае необходимости прийти на помощь румынским войскам, прикрывающим фланги 6-й немецкой армии, штурмующей Сталинград.
В состав корпуса входили: немецкие 14-я и 22-я танковые дивизии, 1-я румынская танковая дивизия «Великая Румыния».
Три танковые дивизии — очень серьезная сила. Немецкая танковая дивизия примерно соответствовала советскому танковому корпусу. Немецкое командование умело весьма эффективно использовать свои танковые войска в кризисной ситуации. Но сколько-нибудь заметно повлиять на ситуацию под Сталинградом в ноябре 1942 года корпус Гейма не смог. Почему?
