Ознакомительная версия.
Нынешний президент банка «Еврофинанс Моснарбанк» Владимир Столяренко после августовского кризиса 1998 года, как говорят, «по протекции» Андрея Костина (глава ВТБ) (они вместе работали в банке «Империал»), был направлен в близкий государственному банковскому сектору «Еврофинанс».
За ним в период 2000–2008 годов закрепилась репутация банка, обслуживающего корпоративные интересы «питерского» окружения Путина. В частности, активность руководства банка была отмечена на рынке телевизионных компаний, входящих в структуру ОАО «ГазпромМедиа Холдинг».
Начиная с 2004 года, руководители банка практически бессменно входили в составы совета директоров всех телеактивов компании — «Телекомпании НТВ», «НТВ-Плюс» и «ТНТ-Т елесеть».
Однако наиболее важными источники называют контакты с председателем Высшего Арбитражного суда РФ Антоном Ивановым, другом Медведева, и помощником Президента Константином Чуйченко, начальником Контрольного Управления Президента РФ и также — личным другом Медведева, кстати, выходцем из ПГУ КГБ СССР.
Таким образом, Столяренко обрел обширные связи с командой Медведева (Иванов — Чуйченко), а также с определенной долей уверенности можно утверждать, что его деятельность ориентирована на братьев Ковальчуков.
//- * * * -//
В новом варианте Конституции РФ, измененной по инициативе Медведева вскоре после заступления на президентский пост, срок полномочий самого Президента и депутатов Гос. Думы, как известно, был пролонгирован до шести и пяти лет соответственно.
Причем, вопрос о применении данной нормы был решен окончательно — к ныне действующим политическим субъектам это отношения не имеет (депутатские мечты продлить свое счастье не сбылись). Более того, норма о подотчетности Гос. Думе Правительства все-таки также была введена, несмотря на попытки депутатов не ставить Путина в это неудобное, как им кажется, положение. Кстати, сам премьер к этому нововведению отнесся вполне спокойно и, похоже, даже находит удовольствие от таких отчетов.
Помимо этого, Президент настоял, чтобы круг вопросов к исполнительной власти формировали, в том числе, сами депутаты. Также были зарегистрированы новообразованные субъекты Федерации, а вот Общественная палата РФ, как ожидалось, в Основной Закон не попала.
В результате, сразу после ухода с поста Президента, что было само по себе сильное решение, Путин позиционировал себя в качестве суперэффективного политика и подтвердил свою репутацию «национального лидера». Медведев был вынужден действовать симметрично.
В 2007 году многие задавали себе вопрос: почему Медведев, а не Сергей Иванов, который больше подходил на роль Президента, дай с Путиным дружил гораздо ближе?..
Ответ на этот вопрос стал очевиден, спустя не которое время и логика путинского решения стала ясна. Иванов не подходил на роль преемника Путина потому, что уже сформировался, как политик и как личность, он может оппонировать Путину, так как является для него равновозрастным. Помимо этого, нынешний первый вице-премьер и его премьер — на «ты».
Медведев больше подходил на роль преемника, так как к 2008 году его политический статус только формировался и для «статусных питерцев» он был «младшим партнером». Действительно, забегая вперед, отметим, что Медведеву понадобилось практически два года, чтобы сформировать свой собственный политический статус и заявить о себе на международной арене.
Помимо этого, и Запад, и Восток продолжают воспринимать Медведева как ведомого участника т. н. «властного тандема», поэтому Путину не нужно тратить силы и время на подтверждение своей политической полноценности. Медведеву же пришлось весь 2008 год доказывать свою политическую суверенность.
2008 год Медведев был политически незаметен в тени своего предшественника.
Впервые он проявил себя, когда сформировал т. н. «антикоррупционный пакет», который сразу же был выхолощен депутатами Гос. Думы. Собственно с 2009 года начинается деятельность ДАМ, как Президента.
С самого начала года верховная власть оказалась недовольна властью законодательной: депутаты явно пытались смягчить президентский вариант антикоррупционного пакета (он был принят в третьем чтении с депутатскими поправками, несмотря на требования Президента соблюдать заранее обговоренные пункты плана) и для этого у них были весомые причины.
Во-первых, депутатский век недолог (пока) и многие из нынешних законодателей надеялись вернуться или поступить на госслужбу, и новое законодательство коснется их в полной мере.
Во-вторых, пчелы не могут быть против меда — заказчиками законов выступают, в основном, госслужащие и связанные с ними крупные собственники, а принимать меры, которые идут вразрез с интересами заказчика — верх нелояльности. Это неизбежно отразится на расценках услуг и ссылки на форс-мажорные обстоятельства в виде воли верховной власти тут будут неуместны.
В результате такой непростой ситуации, депутаты Государственной Думы не нашли ничего лучше, чем попытаться хотя бы отсрочить действие Закона на год: «огонь на себя» вызвал Владимир Плигин, «единоросс» из Комитета по конституционному законодательству, которого считают чуть ли не «рупором Путина» в парламенте [46].
На самом деле данная мера была необходима для безболезненного перевода активов, недвижимости и средств с близких родственников на доверенных лиц. Утверждают, что именно этот «финт» вызвал особенный гнев Медведева, ионв категоричной форме потребовал принятия пакета только с теми поправками, которые были СОГЛАСОВАНЫ РУКОВОДСТВОМ ГОСДУМЫ ЛИЧНО С НИМ: Президент снял только требование «стучать» друг на друга.
Психологический расчет был сделан тонко: год — не такой большой срок, однако Медведев, судя по всему, был не намерен идти на компромисс. Тем более что «единороссы» ссылались на то, что все поправки якобы были согласованы в Кремле, то есть — в Контрольном управлении Президента, которое возглавляет Константин Чуйченко, недалекий от Медведева человек. По сути, Чуйченко депутаты «подставили», обвинив в том, что он согласовал поправки, которые не понравились Президенту.
Интрига того дня состояла в том, что Путин так и не высказался по этому поводу, а привыкшие уже ловить сигналы из двух «радиоточек» депутаты никак не решались на фактическое отсечение себе руки. (Кстати, об отсечении «мохнатых лап» премьер высказывался довольно определенно).
Такая позиция Путина говорила не об отстраненности премьера от проблемы: скорее, он проверял Медведева на политическую устойчивость — сможет ли нынешний Президент преодолеть сопротивление депутатов или нет? Некоторые источники интерпретировали молчание премьера по данному направлению (принятию «антикоррупционного пакета»), как чуть ли не проявление внутреннего конфликта в «тандеме», однако, скорее всего, это было не так.
Позже проект прошел и Совет Федерации: здесь мог бы сыграть его спикер Сергей Миронов, оказав большую услугу Медведеву, но он этого не сделал: значит, поправки в окончательной редакции все-таки были согласованы с Путиным, хотя до конца ясности все же не было ни у кого.
Ожидалось, что Медведев наложит на утвержденный парламентом закон вето, так как, подписав «усеченный вариант» с депутатскими поправками, он как бы расписывался в собственном бессилии. В случае же президентского вето придется вносить проект в Думу еще раз и это уже будет весьма болезненным процессом для депутатов.
Однако Медведев закон подписал, начав второй этап войны с бюрократией, так и не вступив с ней в прямое столкновение.
Скорее всего, он помнил тот чиновный саботаж, который уже происходил в ходе т. н. «административной реформы» в 2002–2004 годах. Тогда чиновники присоединились к созданию нового контура исполнительной вертикали (группа Михаила Касьянова конкурировала с группой Козака — Медведева), а затем, не добившись успеха на подготовительном этапе, «похоронила» реформу на этапе реализации с помощью ее тотального саботажа.
Для того чтобы эта схема не сработала еще раз, и была необходима совокупная политическая воля — не только Президента, но и премьера, а Путин, как мы упоминали, молчал; и пока это молчание длилось, продолжалось и «бодание» парламента с Президентом.
Такая ситуация создавала для Медведева серьезные имиджевые проблемы. Кстати, причиной сбоя работы с депутатами называли то, что в этой работе не принимал участия Владислав Сурков [47], контролирующий, как утверждают, работу Кремля с Гос. Думой в полной мере: вместо него президентский пакет продвигала Лариса Брычева, а ее авторитета не хватило.
В результате, Медведев, видимо, в приступе крайнего раздражения, подверг критике не только деятельность своего Аппарата, но и деятельность Правительства (недостаточность антикризисных мер), чем вызвал новые подозрения в наличии конфликта во взаимоотношениях с Путиным («болевой точкой» тогда стала персона Алексея Кудрина).
Ознакомительная версия.
