Развитие медицины и биотехнологий, направленное на помощь больным людям, привело к созданию не только человеческих гибридов, в организме которых совмещены органы и ткани разного генетического происхождения, но и к созданию «человечка из пробирки», который генетически не имеет ничего общего с родившей его матерью. Возможно даже, что у этого новорожденного младенца будет однояйцевый близнец, рожденный другой матерью месяцы или годы спустя.
Следовательно, в наши дни не всегда имеет смысл традиционное биологическое понятие, согласно которому рождающееся на свет человеческое существо — особь, лицо, а то и личность — является продуктом индивидуальной комбинации генов, возникающей в результате полового акта родителей, да и деятельность каждой клетки всех его органов не всегда пожизненно предопределена одним и тем же геномом.
Можно ли считать лицо человека определяющим фактором его биопсихологической идентификации?
Помимо проблемы становления генетического единообразия, участившаяся практика трансплантации органов и тканей заставила кардинальным образом пересмотреть вопрос самоидентификации с эмоциональной точки зрения. После того как эта книга увидела свет, кливлендская клиника в Америке публично заявила о планируемой осенью 2005 года пересадке лица, а в начале 2006 аналогичная операция была произведена француженке Изабель Динуар. До нынешних времен подобные сенсации служили сюжетами для научно-фантастической литературы. Конечно же, дотошная пресса тотчас озаботилась вопросом, каково будет подвергшемуся операции человеку вдруг увидеть в зеркале абсолютно незнакомое отражение. Или встретить на улице приятеля, который тебя в упор не узнает? Либо тебе бросится на шею чужак… а на самом деле закадычный друг донора? Ты удивишься, когда, увидев тебя, некто пустится наутек, а потом окажется, что это должник покойного в ужасе спасается от воскресшего кредитора…
Однако, по всей видимости, ситуация окажется сложнее. Уже ставились эксперименты по пересадке лица умершего человека живому, и похоже, пересаженное лицо отчасти перенимает черты нового носителя. Это объясняется тем, что черты лица человека определяются в основном лицевыми мышцами и костной структурой, хотя предположительно (во всяком случае, сначала) трансплантация сведется к пересадке кожи лица — скажем, в случае деформирующих лицо ран или ожогов. Словом, по всей вероятности, в результате подобной операции возникнет новое лицо. Для того, кто долгое время страдал «безликостью», то есть отсутствием лица как такового, и вынужден был избегать людского общества, сам факт обретения человеческого облика окажется куда важнее каких-то характерных деталей новой физиономии. Можно предположить, что процесс идентификации будет проходить мучительнее в тех случаях, когда обладатель нового лица и окружающие живо помнят его прежний облик — оттенок кожи, приметные родинки и т. п. При тщательном и умелом подборе донора новое лицо человека зачастую будет столь же мало отличаться от прежнего, как это достигается ныне путем серий пластических операций.
Гораздо важнее при подборе донора соблюдение принципа иммунной совместимости, поскольку психика человека ведет себя более покладисто, чем иммунная система, которая точно разделяет свое и чужое. Значит, обладатель нового лица до конца дней своих вынужден будет принимать иммуно-супрессивные средства, иначе защитная система организма ополчится против инородного лица и отторгнет, загубит его.
Поэтому вполне очевидна необходимость заново пересмотреть, что следует понимать под биологической и психологической идентификацией и определяемых ими вопросов жизни и смерти индивида. От какой точки вести отсчет начала человеческой жизни и как определить ее конец, наступление момента смерти? Да и вообще, с точки зрения современной биологии можно ли говорить о моменте начала и конца жизни?
Человеческий потенциал, заключенный в яйцеклетке; процесс формирования человека, длящийся до самой смерти
Поскольку, по мнению некоторых, потенциальная возможность рождения человека является самоценностью, необходимо учитывать, что важнейший человеческий потенциал, несомненно, заключается в еще неоплодотворенной яйцеклетке. Именно в ней на определенный период сосредоточена возможность появления на свет доктора Швейцера и матери Терезы, Бетховена и Эйнштейна, великих спортсменов Пушкаша и Затопека, равно как и Гитлера или Сталина. Иными словами, до того, как яйцеклетка встретится со спермой и с единственной оплодотворяющей ее клеткой. Оплодотворение до поры до времени делает возможным процесс биологического выживания яйцеклетки даже независимо от того, склонно ли материнское тело воспринять ее, и в то же время жестко сокращает перспективы дальнейшего формирования человеческой особи: от оплодотворения спермой зависит, к примеру, будут ли содержать клетки зародыша, который разовьется из яйцеклетки, две «икс» или «икс» и «игрек» хромосомы, то есть будет плод мужского или женского пола. Женщина, которая разовьется из яйцеклетки, оплодотворенной спермой с хромосомой «игрек», никогда не станет матерью, а благодаря наличию хромосомы «икс» будущий мужчина будет лишен счастья отцовства. Шкала прочих генетически запрограммированных данных также в большинстве своем сужается в зависимости от того, какая из миллионов клеток спермы оплодотворит яйцеклетку. Но возможный генетический спектр индивида, который разовьется из данного яйца, сужается главным образом перед актом, поскольку даже миллионы сперматозоидов одного мужчины содержат лишь малую толику всех существующих генных комбинаций человека.
Стало быть, бесспорен факт, что в результате оплодотворения заложенные в яйцеклетке возможности сокращаются. И не только с точки зрения генетически определенных особенностей данного индивида, который может из нее развиться; в основном именно возникновением этой генной комбинации определяется, до какой стадии эмбрионального развития яйцеклетка (точнее говоря — зигота) сохранит жизнеспособность. То есть не исключено, что именно оплодотворение (естественно, одним определенным сперматозоидом) лишит яйцеклетку возможности формирования человека. Значит, оплодотворение никоим образом нельзя считать реализацией потенциальности, единственным или главным моментом в процессе формирования человека. Напротив: в непрестанно повторяющемся цикле жизни это лишь одно из звеньев длинной цепи событий. Можно считать его определяющим, неизбежно важной вехой на пути развития, но в процессе превращения оплодотворенной яйцеклетки, зиготы, в человека будет еще немало критических моментов. Таково, например, первое деление клеток, а затем дифференциация преэмбриона, образующегося в результате роста клеток. Или, скажем, органогенез, формирование внутренних органов, часто приводящее к роковому исходу. Благоприятное прохождение через каждый такой важный критический этап существенно увеличивает шансы формирования человека. Возникает вопрос: можно ли обнаружить в процессе, начало которому дает созревание яйцеклетки, некую точку отсчета, событие, которое во внутриматочном развитии важнее всех прочих для формирования человека?
Маловероятно.
Яйцеклетка есть потенциальная зигота. В зиготе мы вправе предполагать возможность превращения в эмбрион. Эмбрион может развиться в плод, а это уже потенциальный младенец, затем ребенок. Перед ребенком же простирается вся жизнь с ее огромным потенциалом, от которого захватывает дух. Впоследствии подросток сам проявит те или иные способности, обнаружит тягу к какому-либо занятию или, напротив, ужаснется предъявляемым ему требованиям и ожиданиям родителей. Да и взрослый-то человек лишь в физическом отношении достигает полноты развития, на протяжении жизни ему много раз будет дан шанс утвердить свою человеческую суть или, не воспользовавшись им, утратить оную. Вершины непрерывного развития своего «Я», характера, рассудка, духа и души, или «психе», человек достигает, пожалуй, лишь в том случае, если принимает свою человеческую суть во всей ее полноте, включая осознание собственной смертности и примирение с неизбежной кончиной. И более того: достойное ее ожидание.
Биологическое развитие человека значительно опережает его духовное формирование и достигает своей высшей точки прежде, чем успевает сложиться достойный человеческий характер. Уже за два месяца до рождения человеческий плод отличается от зародышей всех других существ, а в ребенке легко распознаются физические параметры будущего взрослого человека. Годам к пятнадцати — двадцати тело человека обретает все характерные физические черты. Подобно тому, как из зиготы постепенно развивается зародыш, так и физическое наше развитие после рождения длится годами, поэтому невозможно установить некий критический порог, который означал бы рубеж нашего биологического превращения в человека.
