«Все они прелюбодеи, скопище вероломных. Как лук, напрягают язык свой для лжи, усиливаются на земле неправдою; ибо переходят от одного зла к другому. Каждый обманывает своего друга, и правды не говорят; приучили язык свой говорить ложь . Неужели Я не накажу их за это?
Говорит Господь. И сделаю Иерусалим грудою камней, жилищем шакалов, и города Иудеи сделаю пустынею, без жителей.и рассею их между народами, которых не знали ни они, ни отцы их, и пошлю вслед их меч, доколе не истреблю их» (Иеремия 9:2-3,5, 9,11,16).
Иисус Христос вообще называет евреев «детьми дьявола» (от Иоанна 8:44).
Если бы в наше время кто-то попробовал без ссылок на Библию произнести нечто подобное публично, то это вполне потянуло бы на статью о «разжигании национальной розни». Увы, эти высказывания нередко именно в этих целях и используются по сей день, хотя современные, прежде всего, светские евреи никак не похожи на евреев XVIII -начала XIX века ни по своему внешнему виду и поведению, ни по мировоззрению. Исключение, да и то чисто внешне, составляют разве что хасиды, последователи Хабада, которых далеко не все принимают даже в Израиле, не говоря уже о Европе, родине Хаскалы.
Вопрос, почему юдофобия (это более точный термин, чем антисемитизм) сохранялась на протяжении веков и не искоренена даже в наши дни, а напротив, лишь усиливается, в частности, в России, заслуживает особого внимания. На него в свое время попытался дать ответ Федор Достоевский в уже упоминавшейся своей статье «Еврейский вопрос»:
«Разумеется, мне ответят, что все обуреваемы ненавистью, а потому все лгут, - писал Достоевский, полемизируя с теми, кто обвинял русский народ в антисемитизме. -Рождается тотчас другой вопрос: если все до единого лгут и обуреваемы такою ненавистью, что с чего-нибудь да взялась же эта ненависть, ведь что-нибудь значит же эта всеобщая ненависть, «ведь что-нибудь значит же слово все!», как восклицал некогда Белинский. Нет-с, уверяю вас, что в русском народе нет предвзятой ненависти к еврею, а есть, может быть, несимпатия к нему, особенно по местам и даже, может быть, очень сильная. О, без этого нельзя, что он еврей, не из племенной, не из религиозной какой-нибудь ненависти, а происходит это от иных причин, в которых виноват уже не коренной народ, а сам еврей». (Ф. М. Достоевский. «Еврейский вопрос». Собрание сочинений в 15 томах. Т. 2).
Достоевский вряд ли был знаком с работой Маркса «К еврейскому вопросу», в которой научно объясняется суть еврейства и причины его неприятия остальным миром. Он был гениальным писателем, но социологией и экономикой не владел, а потому объяснял юдофобию больше ссылками на исторические прецеденты и нетерпимость иудаизма к иноверцам. Религиозная нетерпимость, увы, сохраняется в среде ортодоксального еврейства и по сей день, что нередко оборачивается юдофобией там, где евреи все еще пытаются жить по нормам «Шулхан- Аруха». Но с точки зрения специалистов в области истории и политэкономии, эти обстоятельства, особенно в наши дни, второстепенны. Рост неприязни к евреям, особо обострившейся в конце XIX века и вылившейся в России и некоторых других странах в еврейские погромы, совпал, как это, на первый взгляд, ни парадоксально, с промышленной революцией и становлением буржуазии, как правящего класса, с переходом к денежным отношениям от натурального хозяйства. Русский народ, да и другие славянские народы оказались не готовы к этому, прежде всего, духовно, что в значительной степени облегчило грабеж крестьянства, которым активно занялись евреи-ростовщики и евреи-промышленники, нещадно эксплуатировавшие крестьян и бесправных рабочих. Одним из первых на то, что «.черты, характеризующие еврейство и придающие ему в современной жизни такое огромное значение и силу, суть, в то же время, и основные начала создавшейся за последние два века и все постепенно побеждающей буржуазии», обратил внимание русский писатель и философ Петр Астафьев.
«В наше время представителей тех начал, которыми характеризуются еврейство -позитивизма и утилитаризма, ровно столько же, сколько и представителей новой, только в новое время выработанной и равно чуждой и классическому и христианскому миру идеи, идеи социальной, - писал Астафьев. - Эта идея общества, производящего и распределяющего между особями жизненные блага, вытесняющая в наше время на Западе из жизни все решительнее и задачу политического государства, и идеалы духовной личности и народности, по существу своему утилитарна, только положительна и космополитична. Она по существу своему есть отрицание и классического, чистополитического идеала государственности и христианского идеала высочайшего подъема и развития духовной личности. Представителем этой новой идеи нашего времени, идеи космополитически-социальной, является и новая сила, выработанная новым временем и находящая для себя в еврействе только естественного, могучего и богато одаренного союзника. Эта сила, неведомая ни классическому, ни христианскому миру, чистосоциальная, но берущая на наших глазах уже верх над силами политическими, государственно-национальными - есть сила буржуазии. Естественное духовное соседство с нею еврейства, природного носителя тех же начал, и столь же естественный союз его с этой новою завоевательницею всего современного мира - и дают ныне еврейству то значение мировой силы, какого оно ранее никогда не имело». Петр Астафьев приходит по сути дела к тому же выводу, к которому пришел Карл Маркс в своей работе «К еврейскому вопросу», когда пишет: «Борьба против еврейства, таким образом, есть, прежде всего, борьба против буржуазии и ее современного господства». Астафьев отметил и другую, не менее важную сторону становления капиталистической системы хозяйства и насаждения буржуазных ценностей - незазщищенность патриархальной России перед натиском буржуазии, лишенной корней и всякой духовности. Он отмечал, что «отсутствие воли и настойчивости ради утилитарных целей и великая эмоциональность» русского народа делают его особо уязвимым перед таким натиском. «Я утверждаю, - писал он, - что борьба этому народу (русскому. - в. Б.) с еврейством совершенно невозможна. Другим народам, например французам, немцам, англичанам -присущи отчасти еврейские свойства: формальный разум, воля, утилитаризм, словом «умеренность и аккуратность». В нашем национальном характере лежит чуть не презрение ко всему этому. Отсюда мы ничего не можем противопоставить ни еврейской сплоченности, ни еврейской трезвости, умеренности, практичности, семейному началу и т.д. Мы относительно еврейства - раса самая беззащитная» (П.Е. Астафьев. Письмо А.А. Пороховщикову. Из сборника «Русское самосознание» - http://russamos.narod.ru/l-astaf1). Удивительным образом эти слова Астафьева подтвердились после крушения Советского Союза и перехода России к свободной, т. е. капиталистической экономике. Русский народ действительно оказался самым беззащитным.
В Советском Союзе власть время от времени использовала политический антисемитизм для разгрома оппозиции и любого инакомыслия. И, тем не менее, в народе юдофобия практически отсутствовала. Это объяснялось не столько драконовскими законами - в первые годы советской власти за юдофобские высказывания могли запросто поставить к стенке - сколько отсутствием в обществе буржуазии со всеми ее институтами и обожествлением наживы. В те времена советские люди, независимо от национальности, жили от получки до получки, и занимали друг у друга, ане у ростовщиков инев банках. Материальная и социальная база юдофобии была ликвидирована вместе с буржуазией. Но, как только коммунизм был уничтожен вместе с Советским Союзом, эта база была восстановлена и юдофобия, увы, возродилась. Хотя бы потому, что среди российских олигархов, не говоря уже о высшем среднем классе, большинство составляют евреи. Но вернемся к началу промышленной революции и к Великой Французской.
Великая французская революция даровала права и свободы всем гражданам Франции, но только два года спустя после взятия Бастилии ее лидеры даровали равноправие евреям.
Это произошло 28 сентября 1791 г., когда Учредительное собрание приняло закон о предоставлении евреям Франции, а позднее и присоединенных к ней стран и областей (Бельгии, Ниццы, Савойи, левобережья Рейна) гражданских прав.
Продолжая традиции Великой французской революции, Наполеон I с приходом к власти (1799; с 1804 г. - император) выступил, как сторонник еврейской эмансипации. В завоеванных им странах (Италии, Нидерландах и других) принцип равноправия евреев последовательно проводился в жизнь. Вместе с тем само существование еврейства как обособленной этнокультурной и религиозной группы, большей частью резко отличавшейся от основного населения страны и следовавшей предписаниям Галахи, противоречило стремлению Наполеона I создать унитарное государство с единым для всех граждан всеобъемлющим законодательством. Этому всячески противились кагалы и раввинат. Их власть над евреями сохранялась на протяжении тысячелетий. Когда римляне почти 19 веков назад разрушили Иудею (70 г. до н. э.), сровняв с землей второй Храм, иудаизм уже был распространен среди различных народов земли и продолжил свое существование в израильских колониях, существовавших к тому времени и в Азии и в Европе. Евреи диаспоры укрепили и размножили эти колонии, их внутренняя прочность обеспечивалась специальными религиозно-политическими институтами власти, превратившими эти колонии в клетки единого организма. Единое международное руководство евреями Галута осуществлялось Раввинскими Синодами, собиравшимися, как правило, в секрете на протяжении многих веков.
