После революции рукописных книг для записи исполненных Иверской просьб в часовне не держали. Но рассказы об этом иногда встречаются в воспоминаниях, давая возможность предполагать, что в действительности таких случаев было немало. Были исцеления от смертельной болезни, поддержка впавших в отчаяние, спасение от самоубийства и помощь в житейских, бытовых делах. Об одном подобном случае рассказывается в воспоминаниях Михаила Макарова, случай этот произошел в 1926 году, воспоминания опубликованы в 1996-м.
«Я был безработным в 1926 году, когда в полном расцвете был нэп, — пишет Макаров. — Раз в месяц я ходил отмечаться на бирже труда, но каждое такое посещение биржи лишь отягощало мое состояние: на горизонте не было никакой надежды на скорое получение работы… Положение мое становилось просто кошмарным.
Было начало сентября. В подавленном состоянии я сидел однажды дома. Во входную дверь постучали. Я отворил. Передо мной стояла прямая, бодрая старуха. На голове платок, повязанный по-монашески…
Старуха вошла в кухню, положила три поклона с крестным знамением перед иконой, поклонилась мне и сказала:
— Дай мне, молодец, испить воды.
Я почерпнул ковшом воды в кадке и подал старухе. Она опять перекрестилась и, сделав три больших глотка, возвратила мне ковш.
— Что, молодец, тяжело на сердце-то?
Я смутился, не зная, что ответить.
— Плохо без работы, — продолжала старуха, — а ты не отчаивайся, пойди к Иверской, поставь за пятачок свечку перед иконой Богоматери и помолись усердно со слезами. Пес я буду, если Божия Матерь тебе не поможет. Даст Она тебе работу. — С этими словами старуха перекрестилась на икону и, сказав: — Спаси тя Христос за корец воды, — вышла.
Я был ошеломлен и не знал, что делать, но машинально бросился за ней и спросил:
— Как ваше имя?
— Странница Пелагеюшка, — ответила она, ускоряя шаги и удаляясь.
На другой день я пошел к Иверской… Я сделал все, как сказала мне Пелагеюшка. И вот, поверьте мне, старику, выходя из часовни, я почувствовал, что камень упал с моего сердца. Я почувствовал легкость и уверенность в будущем.
Через несколько дней я получил повестку, вызывающую меня на биржу труда…»
Ему дали бесплатную путевку в дом отдыха, а затем он получил работу по специальности.
«Первый день моей работы, — продолжает Макаров, — пришелся на 1 (14) октября — день Покрова Божией Матери. Я расценил это как знак явной помощи Царицы Небесной и мысленно поблагодарил странницу Пелагеюшку за ее добрый совет… Я установил себе за правило: когда бываю у Иверской, каждый раз благодарить Богоматерь за эту помощь и в память об этом ставить перед Ее иконой свечу…»
Решение о сносе Иверской часовни и Воскресенских ворот, видимо, принималось в 1926 году. Косвенным подтверждением этому служит отсутствие сведений о них в изданном в том году издательством Московского коммунального хозяйства путеводителе «Музеи и достопримечательности Москвы» под редакцией В. В. Згуры, очень полном и квалифицированном. Этот пропуск можно объяснить только полученной издательством информацией о скором их сносе, тогда по каким-то причинам не состоявшемся.
В 1928 году в Совнаркоме вновь обсуждается вопрос сноса Воскресенских ворот и Иверской часовни «в связи с предполагаемым переустройством Красной площади» (предложение Емельяна Ярославского, члена ЦК, руководителя атеистической пропаганды), Моссовет добавил еще одну причину для сноса часовни — «сильно стесняет уличное движение» и заверил, что часовня «при условии уборки предметов культа может быть разобрана МКХ за одну ночь». В 1929 году часовню закрыли и снесли действительно за одну ночь — с 28 на 29 июля 1929 года.
Воскресенские ворота еще в середине 1920-х годов были переданы Историческому музею и отреставрированы. В июне 1931 года Моссовет приказал дирекции музея «очистить в двухдневный срок помещения Иверских ворот ввиду назначенной на 25-е число их сломки». Ворота сносили, как было заявлено, из-за того, что они мешали проходу на Красную площадь колонн демонстрантов в дни революционных праздников. Ученые, архитекторы, деятели культуры возражали против сноса, убеждая, что уничтожение ценного памятника архитектуры нанесет урон эстетическому восприятию ансамбля древней Красной площади. На что тогдашний «руководитель московских большевиков» Л. М. Каганович ответил: «А моя эстетика требует, чтобы колонны демонстрантов шести районов Москвы одновременно вливались на Красную площадь». И судьба Воскресенских ворот была решена — в июле 1931 года их снесли.
С Воскресенских ворот начиналось строительство Китайгородской стены, и с них же 398 лет спустя началось ее разрушение.
Судьба главного образа Иверской Божией Матери загадочна. По утверждению одних источников, он был перенесен в Воскресенский храм в Сокольниках, где находится и поныне на левом клиросе северного придела. П. Паламарчук — автор самого полного и авторитетного современного справочника по московским церквам «Сорок сороков» — говорил, что московские старожилы неоднократно подтверждали ему, что в Сокольниках находится именно эта, привезенная с Афона, икона.
По другим сведениям, в Воскресенский храм попала одна из икон-заместительниц (также чудотворная), а главная пропала при разрушении часовни.
В брошюре «Рассказы об Иверской иконе Божией Матери» (М., «Русский хронограф», 1997) впервые опубликована фотография Иверской иконы Божией Матери, принадлежавшей священнику иеромонаху отцу Серафиму (Суторихину).
С 1924 по 1926 год отец Серафим служил псаломщиком в Иверской часовне, затем уехал в Ленинград и там принял монашеский постриг. В 1929 году он получил от друзей фотографию, которая была сделана с главной иконы Иверской Божией Матери со снятым окладом, перед тем как ее изъяли власти. В 1932 году отца Серафима арестовали, пятнадцать лет он пробыл в лагерях, по выходе на свободу служил священником в Кировской области и в Самарканде. Ему удалось сохранить эту заветную фотографию.
В Москве упорно держится слух, что главная икона Иверской Божией Матери цела и объявится в назначенное время…
Рассказывают, что после сноса Иверской часовни и Воскресенских ворот люди еще много лет приходили к месту снесенной часовни и молча молились…
7 ноября 1931 года впервые войска и колонны демонстрантов вошли на Красную площадь не двумя шеренгами, просачивающимися через арки Воскресенских ворот, а хлынули лавиной.
Вожди на Мавзолее остались довольны.
Спустя полвека та же цель — создать благоприятные условия для проведения парадов на Красной площади — послужила причиной восстановления Воскресенских ворот и Иверской часовни.
Началось с того, что 20 июля 1988 года Моссовет выдал «Мосинжстрою» и «Мосводоканалстрою» ордер № 2675 на работы по реконструкции подземных коммуникаций и дорожного покрытия в Историческом проезде. Ремонт предпринимался в связи с приближавшейся 71-й годовщиной Октябрьской революции, военным парадом и демонстрацией по этому случаю на Красной площади. Требовалось усилить дорожное покрытие.
Руководители Моссовета и лично заместитель его председателя А. С. Матросов, отдавший распоряжение на работы в Историческом проезде, знали, что по закону перед проведением этих работ раскоп должны исследовать археологи. Но это, конечно, задержало бы дорожников. Поэтому ордер был подписан без согласования с органами охраны памятников и без информирования Московской археологической экспедиции, чего требует закон, и работы в Историческом проезде начались явочным порядком. Загрохотали экскаваторы и бульдозеры, заскрежетала брусчатка, полетела взрываемая ковшами земля. Быстрота работ обеспечивала успех моссоветовским нарушителям закона; скорее разрушить то, что закон требует сохранить, и затем сказать с удовлетворением и ухмылкой очень любимую разрушителями фразу: «Поезд ушел».
Однако работы на Красной площади, производимые мощной техникой, незамеченными остаться не могли. Тем более что археологи Московской археологической экспедиции в это самое время вели раскопки поблизости, на территории Монетного двора. Услышав грохот экскаваторов, они поспешили в проезд. Дорожники успели снять только поверхностный слой, под которым открылась кладка фундамента Воскресенских ворот из большемерного кирпича. Молодые ребята-археологи прыгали под ковш экскаватора в раскоп, чтобы остановить разрушение фундамента.
Начальник Московской археологической экспедиции С. З. Чернов разослал телеграммы в адреса органов охраны памятников, руководителей Моссовета и строительства, приехала группа московского телевидения из программы «Добрый вечер, Москва!», и в тот же вечер был показан москвичам ее репортаж о происходящем в Историческом проезде. Руководство строителей обещало приостановить работы. Все эти события происходили 29 июля, в пятницу.
