Если отвлечься от темы хлыста, то надо сказать, что прошло много лет, а мы остаемся хорошими приятелями. Вчетвером мы уселись за стол. Мы с Тимом заказали аррачеру – замаринованный стейк из пашины. Если аррачера приготовлена правильно, мясо получается таким мягким, что его можно есть без ножа. Однажды мы привезли одного знаменитого шеф-повара на ужин в бар «У Гарри», и он почти что урчал, поедая всевозможные мясные блюда. Мы тоже ели все с удовольствием, хотя и обошлись без звуковых эффектов. Когда дон Хулио принес нашу еду, он сказал: «Наслаждайтесь!» – как и полагается по мексиканским законам галантного обращения. Это выражение – не просто пожелание приятного аппетита: этими словами хозяин желает гостям получить от еды максимум пользы и удовольствия.
Мы допивали кофе, и Мэри и Бен пригласили нас на ужин в самое модное место в городке – ресторан прямо у арены для боя быков. Я никогда не хожу на бои быков, никогда! Но наши друзья обещали, что никакого кровопролития не будет, и гарантировали роскошный вид на город и отличную еду. Мы договорились пойти туда через несколько дней.
Попрощавшись и пообещав зайти еще в ближайшие дни, мы вышли в полуденный жар. Начиналось время сиесты. Мы постояли минуту, взглянули на холм, на который нужно было подняться, чтобы попасть в аптеку Кело, и я сказала:
– Знаешь, мы можем и завтра занести рецепты. И Марсия наверняка уже закрылась на сиесту. А цветов можно и у Салли в саду нарвать. Так что незачем нам идти в такую даль… Но я чувствую себя полной неудачницей: мы НИЧЕГО сегодня не сделали.
Тим улыбнулся.
Я вздохнула:
– Мы только развлекались и получали удовольствие.
Тим повернул в сторону машины, бренча ключами.
– Ерунда, мы сделали целых ДВА дела, а это вдвое больше, чем обычно, – бросил он через плечо.
Я шла за ним и хохотала всю дорогу, пока мы не дошли до охранявшей машины громадной курицы. «Подождет до завтра» – отличный мексиканский принцип.
Я вовсе не говорю, что мексиканцы ленивы. Вообще-то большинство здешних жителей работают на износ. Просто семью и уважение они ставят выше денег и власти, поэтому позволяют себе не так точно соблюдать расписание и не все время спешить, как это принято во многих других странах. Приоритеты здесь гораздо более европейские и сильно непохожи на наши, американские. Именно поэтому мы так любим возвращаться в Сан-Мигель.
Остаток дня мы провели на террасе – болтали, любовались закатом, обсуждали планы: мы хотели провести месяца два в Буэнос-Айресе, а потом семь месяцев в Европе. Мы были очень довольны собой, ведь нам удалось совершить такой решительный шаг, и мы были настроены использовать по максимуму все открывавшиеся перед нами возможности.
На следующий день мы собирались увидеться с нашей «мексиканской семьей». Наша подруга Марибель пригласила нас поучаствовать в традиционном ритуале приготовления лепешек тамале, который устраивается в этой семье дважды в год. Мы познакомились с ними, еще когда жили в Сан-Мигеле в первый раз, много лет назад, и с тех пор остаемся друзьями и вместе со всеми членами семьи переживали и радости, и несчастья. Когда мы впервые сюда приехали, Марибель была управляющей домом, где мы жили. Вскоре мы стали называть ее нашей пятой дочерью. Она познакомила нас со всеми родственниками и с семейными традициями, бо́льшая часть которых, как и во многих других культурах мира, была связана с едой.
Должна сказать, что в этой семье еда была возведена в ранг настоящего искусства. Дважды в год все – от Лидии, главы семейства и примерно моей ровесницы, до Регины, ее самой младшей внучки, – собирались в глинобитном домике Лидии, чтобы приготовить тамале. Множество женщин – кузины, тети, дочери, а иногда и просто знакомые вроде меня – исполняют в кухне необычный и грациозный танец под названием «кухонная банда». Кажется, что у всех нас включаются какие-то внутренние радары, которые заставляют нас двигаться в едином ритме, не мешая друг другу, пропуская тех, кто несет очередную миску с куриным мясом, уступая место у раковины, чтобы вымыть блюдо и передать его той, которая готовит соус. В кухне у Лидии мы все МНОГО смеемся, хотя некоторые (в частности я) и на испанском-то говорят с трудом. Как правило, именно мой испанский и становится поводом для смеха. Но все тут такие милые, что я совершенно не против.
Лидия – великолепный кулинар. Что бы она ни готовила – хоть красный соус, пирог флан и суп позоле – все получается невероятно вкусным. Красный соус – это вообще пища богов! Им приправляют энчиладу, поливают тамале, обмазывают кусочки курицы перед запеканием и вообще используют везде, где нужен аромат и вкус чили. Она много раз давала мне рецепт, но у меня никогда не получается так, как у нее. Я считаю, что красный соус, приготовленный Лидией, – это нечто почти священное.
В обряде приготовления тамале участвуют и мужчины, хотя им достается более скромная роль: они пьют пиво, смотрят футбол по телевизору, заглядывают в кухню, чтобы стащить тортилью с гуакамоле или сальсой. Особенно ловко это получается у Тима, и даже незнание испанского не мешает ему проявлять мужскую солидарность. Вскоре нам понадобятся сильные руки, чтобы носить громадные кастрюли, наполненные горячей водой и тамале. Эти кастрюли в кухне Лидии не помещаются, поэтому мужчины относят их к соседям из окрестных домов, и там на огне лепешки медленно томятся. Затем мужчины приносят кастрюли к Лидии, и та раскладывает готовые лепешки по пластиковым пакетам и раздает каждой семье. Лепешки хранят в морозильнике, и этого запаса хватает примерно на полгода, до следующего сбора у Лидии.
Чтобы приготовить тамале, используют кукурузную муку, сало и специи. Специи добавляют в тесто, чтобы оно по вкусу и аромату соответствовало начинке, поэтому у Лидии всегда замешивают четыре вида теста: одно сладкое, два слегка пряных и одно жгучее – с чили и другими специями. Чтобы сделать тамале, мы берем в руку шелковистый и влажный лист кукурузы, кладем на него полную ложку теста, сверху добавляем курицу, говядину, фрукты или перчики чили. Затем нужно очень аккуратно сложить тесто пополам и залепить края, а лист обвязать пальмовым волокном.
Довольно быстро на столе у Лидии вырастают ряды тамале, сгруппированных по видам начинки. Как же прекрасна вся эта домашняя еда! Градус общего веселья нарастает, когда мы все чокаемся стаканчиками с принесенной мною текилой.
* * *
А ближе к вечеру, после того как мужчины принесли обратно все кастрюли с тамале, наступает время ужина – и снова нужно готовить. Я не шучу! В кухне высокие потолки, стоит несколько столов, на которых мы и готовим. Мы начинаем уборку. Кастрюли, сковородки, припасы прячутся в шкафы. Клеенка с цветочным рисунком вытирается начисто. Мы накрываем стол на восьмерых, а то и на десятерых, если кого-то из детей посадят на колени. Грязные кастрюли и сковородки отправляются в раковину. Появляются продукты: знаменитый красный соус, мексиканский сыр, морковь, лук, картошка, большая стопка лепешек-тортилья. Лидия ставит тяжелые сковороды на плиту. Я обожаю наблюдать за всем этим.
Марибель болтает со мной у стола и, почти не глядя, расправляется с луком. Я смотрю на ее мелькающие руки и не выдерживаю:
– Марибель, прекрати, я не могу на это смотреть!
Она смотрит на меня с удивлением: «Ты о чем?» – и бросает луковицу, нарезанную на идеально ровные кубики, в тарелку. Я в ужасе киваю на нож в ее руке. Это совсем простой тонкий нож с пластиковой ручкой, какие продаются в дешевых магазинах, и Марибель, держа луковицу в левой руке, стремительно разрезает ее сверху вниз, чудом не задевая собственной руки. Мне все кажется, что одно неверное движение – и она отрежет свои прекрасные пальцы.
Марибель спокойно и терпеливо объясняет мне, что так все в Мексике режут лук. Тут никто не осторожничает, не сжимает нож костяшками пальцев, чтобы точнее его направить и не обрезаться. Мексиканские хозяйки все делают шутя, и каждая картофелина, морковка и луковица в их руках рассыпаются на одинаковые кубики.
Марибель продолжает, а я и правда не могу больше на это смотреть.
У плиты собрался квартет, который исполнит главные партии сегодняшнего ужина. Первая скрипка – Лидия, она встала около гигантской сковородки, в которой уже кипит красный соус. Лидия берет тортилью щипцами, мажет соусом, дает ему стечь, кладет лепешку на блюдо. Дальше вступает Анна – сестра Марибель, архитектор: она приехала на наш день тамале из Гуанахуато, это около тридцати километров отсюда. Анна отвечает за сыр: раскладывает крупные кусочки сыра поперек тортильи и скручивает лепешку в трубочку. Лидия еще раз поливает лепешки соусом, и блюдо переходит к Марибель. Она кладет на каждую трубочку ложку тушенных в сливочном масле овощей. Аурелия, четвертая участница квартета, выкладывает на то же блюдо куриные ножки и ставит его на стол, где восемь участников застолья уже расставили большие бутылки с колой и холодным пивом, мисочки с разными видами сальсы и нарезанной кинзой – листьями кориандра – и ждут основного блюда.
