Однако эти иллюзии начинают разрушаться, как только мы переключим внимание с общепринятых «фундаментальных основ» на более глубокие, потому что именно на этом более глубинном уровне мы находим самые убедительные доказательства того, что сегодня экономика уже не та, чем «была прежде», что вся имеющаяся сегодня структура богатства дрожит и шатается, предсказывая наступление еще больших изменений.
Устаревшие фундаментальные основы
Существует внятный способ определения того, что собой представляют фундаментальные основу, лежащие почти на поверхности.
Сегодня на всей планете, как мы только что увидели, можно различить три существенно отличающиеся друг от друга системы создания богатства, обобщенными символами которых могут служить плуг, сборочные линии и компьютер. Нам прежде всего следует понять, что так называемые фундаментальные основы присутствуют не во всех из них. Например, хотя такой фактор, как «мощный производственный сектор», определяет индустриальную систему богатства, в доиндустриальных аграрных экономиках он практически отсутствовал, а во многих частях света отсутствует и сегодня.
Кроме того, если федеральный резерв и центральные банки играли важную роль на протяжении индустриальной эпохи, в доиндустриальных обществах таковые не существовали и, возможно, в будущем их тоже не будет. Такой сведущий человек, как глава Банка Англии Мервин Кинг, считает, что банки вообще могут исчезнуть, поскольку многие их функции будут никому не нужны или просто будут автоматически выполняться электронной инфраструктурой. Среди так называемых фундаментальных основ некоторые оказываются важны только для экономик стран на определенном уровне развития и не важны для других.
В отличие от них существуют фундаментальные основы, которые настолько важны для создания богатства, что присутствуют во всех экономиках, на любых стадиях развития культур и цивилизаций, как в прошлом, так и в настоящем.
Это и есть глубинные основы.
Некоторые из глубинных основ вполне очевидны — например, труд.
Для многих может показаться странным утверждение о том, что, пока работа на полях не была заменена трудом на заводе, мало кто из наших предков вообще имел рабочее место в современном понимании этого слова, и не потому, конечно, что они были богаты. Большинство были отчаянно бедны.
Они не имели работы, потому что работа — в современном смысле как обязанности, исполняемые за обговоренную плату, — еще не была изобретена. Подобно паровой машине и другим индустриальным инновациям, рабочее место и заработная плата стали широко распространенными лишь в последние три столетия.
Труд был перенесен с полей в закрытое помещение, график работы теперь определялся не восходом и закатом солнца, а рабочими часами. Вознаграждение за работу получило форму зарплаты, основанной на производительности труда. Именно такой порядок и определяет сущность термина «рабочее место».
Но труд — это лишь один из способов оформления работы. В связи с развертыванием новой системы богатства, основанной на знаниях, мы движемся к такому будущему, в котором все больше людей будут работать и все меньше — иметь рабочее место. В будущем произойдет резкое изменение трудовых отношений, управления персоналом, трудового законодательства и в целом рынка труда. Конечно, это плохие новости для профсоюзов в том виде, в каком они сейчас существуют. Такое глубинное основание экономики, как труд, меняется гораздо радикальнее, чем когда-либо прежде со времен индустриальной революции.
Разделение труда, как и сама работа, уходит корнями во времена охоты и собирательства, когда разделение труда осуществлялось в основном по половому признаку, но и в этой сфере мы подошли к крутому повороту.
Вы когда-нибудь слыхали о таких специалистах, как консультант по законодательству в отношении анализа отказов оборудования в металлургии или постурожайный аграрий? Большинство из нас не слыхали. (Последний — это суперспециалист, который определяет, сколько именно микроскопических дырочек необходимо для проникновения кислорода в пластмассовые мешочки, в которых хранятся овощи в супермаркетах.)
Адам Смит в 1776 году называл разделение труда величайшим усовершенствованием производительности труда. До сих пор это соответствовало действительности. Однако чем более сложным и специализированным становится производство, тем труднее и дороже осуществляется интеграция — особенно в инновационно-конкурентной экономике.
Порой стоимость интеграции может превышать ценность такой суперспециализации. Более того, узкие специалисты могут быть очень важны для осуществления мелких новшеств, внедряемых ради роста прибыли. Однако инновации, приводящие к прорыву в отрасли, часто оказываются результатом создания временной группы, в которой объединяются специалисты самых разных специальностей, способные выходить за границы между отдельными дисциплинами. В настоящее время прорывы в каждой области стирают эти самые границы, и это касается не только исследовательских работ.
Новая система богатства требует полного изменения стиля организации творческих коллективов — все более частого создания временных команд для выполнения временных задач во всей экономике. Для роста богатства нет ничего более важного и фундаментального.
Следовательно, меняются не только рабочие места и способ разделения труда, меняется даже вопрос о распределении доходов — иными словами, вопрос о том, «кто сколько получает», через какое-то время может претерпеть истинно революционное изменение.
Вот некоторые примеры тех глубинных основ экономики, которые лежат за поверхностными «фундаментальными основами». Они имеют даже большее значение, чем может показаться, поскольку образуют единую систему. Так, изменения в глубинных основах связаны друг с другом. Те немногие примеры, которые были приведены выше, носят ограниченный характер. В более широкий их список, конечно, вошли бы и другие — такие как энергетика, окружающая среда, структура семьи, все то, что сегодня так стремительно меняется и расшатывает почву под более поверхностными, повседневными, фундаментальными основами.
Многие глубинные основания время от времени изучались; например, начиная с 1970-х годов, в центре внимания оказались спорные вопросы взаимоотношений биосферы и системы создания богатства.
Именно поэтому мы решили предпринять это путешествие на странную, почти неизведанную территорию трех самых важных и наиболее быстро меняющихся из всех глубинных основ — тех трех, которые, без сомнения, будут определять будущее богатство.
Часть третья РЕОРГАНИЗАЦИЯ ВРЕМЕНИ
Глава 5
СТОЛКНОВЕНИЕ СКОРОСТЕЙ
Страны с самой передовой в мире экономикой — Соединенные Штаты, Япония, Китай и Евросоюз — стоят на пороге кризиса, которого никто не желает, к которому мало кто из политических лидеров готов и который существенно ограничит возможности будущего экономического прогресса. Маячащий на горизонте кризис является прямым результатом «эффекта десинхронизации», свидетельствующим о том, насколько безрассудно мы относимся к одной из самых важных универсалий, а именно — времени.
Страны всего мира стремятся, хоть и с разной скоростью, построить передовую экономику. Однако ни деловые, ни политические, ни государственные деятели не уяснили себе одного простого факта: прогрессивной экономике требуется прогрессивное общество, поскольку любая экономика — прежде всего продукт общества, которое ее породило, и зависит от его основных институций.
Если стране удается ускорить экономический прогресс, но ее ключевые институции отстают, этот диссонанс в конце концов ограничит возможности создания национального богатства. Это можно назвать законом соответствия. Феодальные институты повсеместно сдерживали промышленное развитие. Точно так же современная бюрократия индустриальной эпохи тормозит развитие основанной на науке системы создания богатства.
Сказанное относится к японскому Окурасо (министерству финансов) и другим правительственным учреждениям. Это справедливо и в отношении китайских принадлежащих государству предприятий. Это верно и в отношении французских сросшихся с элитой министерств и университетов. То же самое касается и Соединенных Штатов. Во всех этих странах ключевые общественные институты отстают от бурных перемен, происходящих вокруг них.
С особой очевидностью этот факт обнаружился в неспособности американской Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям справиться со сложностью стремительно развивающихся финансовых институтов в частном секторе, которыми, как предполагается, она должна управлять. В громком скандале, связанном с компанией «Enron», в незаконных фондовых махинациях, где важнейшую роль играло время и молниеносно проворачивались изощренные денежные операции, чиновники были буквально стерты в пыль ловкими манипуляторами нечестных компаний. То же самое происходило и в других сферах, выявляя поразительную неспособность служб безопасности США оперативно переключиться с ушедших в прошлое целей «холодной войны» на антитеррористическую деятельность, открыв таким образом двери ужасу 11 сентября. В более недавние времена влияние десинхронизации драматически проявилось в беспомощности правительственных структур по отношению к урагану «Катрина» в 2005 году.
