Тибор не понимал Арона. В одну минуту он был дружелюбен, в следующую – груб, и никогда нельзя было предсказать его перепады настроения. Похоже, ему нравились выходки сумасшедших, особенно когда они шатались возле забора под напряжением, и надо было видеть выражение его лица, когда он в подробностях рассказывал про смерть человека от электричества. Ему было всего десять, а он уже был такой странный.
Арон сказал, что единственное, что он мог сделать для Тибора, не нарушая запретов, – это попросить главного по прачечной вернуть его одежду. Родители Арона в свое время помогли главному, удалив больной зуб; Арон думал, что тот будет не против вернуть должок. Однако Тибор взамен должен будет отдать Арону два куска хлеба. Тибор незамедлительно согласился.
Петер засмеялся, когда узнал, каким образом Тибор получил свою одежду, а Карл и остальные, похоже, были искренне впечатлены. Сказали, что если кто и может выжить в этом месте, так это Тибор. И он, кажется, начал верить, что да, он и правда может.
Проходили недели. Иногда Тибор чувствовал себя усталым, голова кружилась. Иногда ему было грустно и скучно. Когда капо приходили искать работников, он всегда порывался пойти волонтером, но Арон всегда запрещал, а однажды даже вцепился ему в руку, которую Тибор было поднял.
Из блока Тибора стали пропадать люди. Мужчина, который скулил ночи напролет, исчез. Румын, который вернулся с работы с огромной шишкой на голове, отрубился и больше не проснулся. Когда одни пропадали, на их месте появлялись другие, занимали их койки. Иногда на место одного приходили двое.
Исключительно от скуки Тибор начал считать узников во время переклички. Площадь была так плотно упакована, что люди стояли плечом к плечу. У него получилось около десяти тысяч, но, возможно, было даже больше. Один из старост сказал, что в прошлом году население лагеря почти удвоилось, и что из-за того, что люди недостаточно быстро умирали, нацисты убили половину приезжих еще до того, как они пересекли границы лагеря.
Тибору начинало казаться, что любая работа будет лучше, чем просто валяться в бараке. Несмотря на предупреждения Арона, он собрался предложить королю поляков свою помощь по хозяйству. Когда он рассказал об этом Арону, тот сказал ему, что тот сошел с ума и что лучше бы он держал рот на замке.
Интересное предложение внезапно пришло от Петера. Он и его друзья получили особое задание за пределами лагеря, которое Петер рассматривал как истинную удачу, хотя до сих пор не знал, что нужно было делать. Тибор замер от страха: он и представить себе не мог, что будет делать, если они уйдут. Но Петер успокоил его.
– Мы поговорили с офицером насчет тебя, – объяснил он. – Сказали, что ты изучаешь плотничье дело и что будешь неплохим подмастерьем.
Как-то утром, после переклички, Тибора и поляков посадили в грузовик и отправили за ворота. Настроение мальчика улучшилось, когда машина съехала с дороги и отправилась в сосновый лес. Спустя час путешествия они остановились возле большой площадки, заполненной обрубками деревьев, людьми и машинами. Это все напоминало колонию муравьев.
Их выгрузили возле группы военных палаток. В центре строительной площадки возвышался скелет сторожевой вышки, вокруг под брезентовыми и деревянными павильонами горели поварские костры. Нескончаемый поток машин подвозил бочки со смазкой, железнодорожные шпалы, арматуру и деревянные палеты, груженные строительным оборудованием.
Группа рабочих, человек пятьдесят, некоторые с желтыми звездами, перетаскивали стройматериалы поближе к горе. Насколько понял Тибор, в задачи проекта входило раскопать гору и устроить там фабрику. Это точно займет целое лето плюс часть осени. Карл, который лучше всех среди поляков говорил по-немецки, убедил офицера СС, что он и его друзья смогут построить барак и столовую до наступления холодов. Петер сказал Тибору, что благодаря своей смекалке Карл только что выиграл для них несколько месяцев передышки от ада Маутхаузена. Тибор не терял надежды, что передышка продлится дольше.
Основная масса рабочих спала под открытым небом, но группа Петера получила полностью укомплектованную палатку, которая защищала их от ветра и дождя. Охранники разрешали им использовать мешки из-под цемента или деревянные плиты вместо кроватей – все лучше, чем спать на голой земле. Карл даже умудрился раздобыть на базе снабжения керосиновый калорифер.
Тибору их переезд в лес представлялся великим успехом. Он наконец-то мог спокойно дышать, и пусть вокруг постоянно, словно шмели, сновали солдаты, здесь хотя бы не было колючей проволоки и заборов. Днем лес оживал, повсюду виднелись люди, валящие деревья, пилящие ветви, зачищающие бревна. Задорно пели птицы, словно их радовало смотреть на слаженно работающих людей. Еда здесь была той же баландой, что и в лагере, зато порции были побольше. Даже охранники здесь казались другими: они устраивали перекуры и часто даже собирались вместе хлебнуть пива по вечерам.
Но кошмар никуда не делся. Через два дня после их приезда Тибор испытал настоящий шок: его группа разгружала шпалы, когда он услышал крики на гряде, расположенной прямо над ними. Тибор взглянул вверх и увидел нескольких рабочих, кубарем катящихся с холма, словно цирковые артисты. Сначала это показалось ему забавным, но тут появился офицер с пистолетом и открыл огонь. Пленники прекратили движение и какое-то время лежали без движения; офицер молча стоял рядом и держал пистолет наготове. Затем один из мужчин начал медленно ползти по направлению к клочку высокой травы. Офицер поднес пистолет к его виску и выстрелил в упор. Затем поднял глаза и посмотрел в сторону Тибора. Мальчик отвернулся.
Инцидент заставил весь лагерь изрядно понервничать, но дальше все было довольно тихо; чтобы успокоиться, узники сознательно впали в усыпляющую рабочую рутину. Поскольку Петер и его друзья отвечали за большой и важный проект, им позволили свободно передвигаться по территории их секции. Они даже ухитрились выбить себе немного драгоценных сигарет.
Как-то после обеда, пока Карл стоял на стреме, Петер отвел Тибора к дальнему концу грязной дороги, где высотой с человеческий рост громоздилась груда сосновых бревен. Петер изогнулся и пролез в узкую щель между двумя кучами распиленных стволов, раскидал ногой листья и убрал полоски коры там, где lehu на друге лежали несколько особенно крупных бревен. Под самодельной панелью, состоявшей из трех или четырех сложенных вместе стволов, было небольшое пространство, в которое мог поместиться как раз мальчик размером с Тибора.
– Как думаешь, сумеешь продержаться здесь всю ночь? – спросил Петер.
Тибор кивнул. Он понимал, что ответ «да» был единственно верным в данной ситуации, пусть даже его не радовала перспектива провести целую ночь в куче дров.
Убежище располагалось недалеко от мусорки, сваленной за кухней, которая, в свою очередь, находилась рядом с домиком, где обедали офицеры. Повара регулярно получали свежие овощи, мясо и дичь, но ничего из этого рабочим, конечно, не полагалось. Пока эсэсовцы и охрана уплетали большущие тарелки сосисок и сыров, узники всегда ели одну и ту же баланду. Им не предлагали даже объедки.
Каждый вечер после ужина работники кухни выносили мусор на помойку и сбрасывали его в большие бочки из-под смазки. Каждые несколько дней в эти бочки наливали бензин и поджигали. Но до того момента отбросы просто лежали внутри бочек и гнили.
Петер решил, что раз в несколько дней, до окончания работ, можно прятать Тибора в убежище. Про него никто не знал, потому что Карл и Петер сделали его втайне от остальных. Если Тибор просидит там всю ночь, то наверняка будут моменты, когда вокруг никого не окажется, и он сможет как следует пошарить по мусорке.
Да, было рискованно и непонятно, что сделают с Тибором, если его обнаружат, но он уже доказал свою ловкость, а Петер и Карл обещали сделать все возможное, чтобы прикрыть его. Главное (не было смысла даже говорить об этом вслух), что никто из них уже и не помнил, когда последний раз их желудки были полны. Тибор согласился.
В первую ночь в укрытии Тибор слишком боялся выбираться наружу. Он пролежал калачиком, почти не спал и силился не чихнуть и кашлянуть. На следующую ночь он тихо отодвинул полоски коры, выполз наружу и обнаружил небольшой насест, с которого мог наблюдать за охранниками. Петер оказался прав: они регулярно патрулировали кухню и палатки, но почти всегда игнорировали мусорку.
Пока он ждал следующей ночи, Тибор разработал в уме свой идеальный маршрут. Вскоре он уже знал его так хорошо, что мог воспроизвести путь с закрытыми глазами. Наконец наступила ночь, такая темная, что он едва мог разобрать кухню. Он выполз из укрытия и словно заяц поскакал к бочкам.
