Пригласил своих, говорю: "Ну что ж, не хотят работать, тогда будем работать самостоятельно. Восстановим рынки". Мне: "Александр Григорьевич, нет, не получится. У нас же компания создана 50 на 50, и мы решение можем принять только вместе, а они не хотят принимать решение. Чтобы принималось это решение, мы согласовали назначение нового директора. А они не то, что против, но наблюдательный совет не проводят, чтобы мы утвердили это решение".
"Зачем? " "Они хотят нас положить на лопатки, занять наши рынки".
Но до этого была попытка купить "Белорусскую калийную компанию". Приезжает ко мне человек: "Я вам передаю, вы меня простите, то, что сказали: 10 миллиардов - государству, 5 миллиардов - ему (то есть мне)". Я говорю: "Иди, и не просто иди, а передай ему: появится - посадим".
Всё: отошел от этого, не предлагает, но удила закусил.
Мы производили почти половину мировых удобрений. Без нас, пока мы в Китае, в Индии, Бразилии не заключим контракты, никто не заключал. Всё было отстроено, все на нас ориентировались. Что было плохо для калийщиков и для России?
4 млрд. долларов мы за год получали. В этом году вы получите миллиард, а мы - полтора. Представляете, какое падение
Обиду затаили, что не продал, как предлагали Вот и пошли разногласия. Они сохранили "Уралкалий Трейдинг", в Швейцарии зарегистрированную компанию, последний год они продали 80 процентов через эту компанию. Через нашу совместную - 20. Потому что там можно было отмывать деньги. И сейчас мы занимаемся этой компанией, смотрим: как там скидки давали? Они давали скидки за счет "БКК", за счет нас, то есть калий стоил 200 долларов, к примеру, а они говорит: так, 150. Где 50 долларов с тонны? Жулье!
Начали блокировать нашу компанию, не дают работать. Я позвал Гуцериева: "Михаил, пожалуйста, передай Керимову, если он будет себя вести дальше так и мешать нам работать, чтобы нас "положить", я возбуждаю уголовное дело в Беларуси и объявляю их в международный розыскЯ не делаю это, но ты ему передай, у меня просьба одна: не блокируйте решение белорусской компании. Проведите наблюдательный совет, назначим директора нового, уходите, куда хотите, мы будем без вас работать".
Через три дня приезжает Гуцериев и говорит: "Не буду обманывать Послал". Ну, послал так послал. У нас у правоохранителей уже куча этих материалов, я говорю: "Действуйте по закону". Они возбудили уголовное дело, объявили в розыск. И тут я получаю сигнал: "Простите, я виноват". Говорю: "Я могу простить, но вы нанесли огромный ущерб, во-первых. Во-вторых, мы уже создали новую компанию и через нее торгуем. Поезд ушел. Я тебя прощаю, мне всё равно, что с тобой, но уголовное дело мы не закроем".
Так в чем моя вина? Приехали, предложили этот бизнес, мы бы одни работали, у нас государственная компания, мы получили от совместной деятельности огромный эффект. 400 процентов! У нас рентабельность доходила до 200 процентов! Зачем вы накануне развала компании, когда были более-менее высокие цены на акции, продали акции, его все подельники продали акции, а потом, когда обвалилось, кое-кто уже начал скупать? Это мошенничество!
Я готов простить, мы уже пережили это, но ты имей в виду, что будешь с американцами разбираться, с Лондонской биржей. Мы сейчас перепредъявили обвинение Баумгертнеру. И там явные признаки, где воровали - откатами, снижением цены, комиссионными и так далее. Это уже сотни миллионов долларов!
Мы не закрываем уголовное дело. Но и не хотим, чтобы пострадали наши отношения. Когда с Путиным встречались, я говорю: "Владимир Владимирович, ни один Баумгертнер и Керимов не стоят того, чтобы мы испохабили отношения не только на государственном уровне, но даже наши с тобой". Он говорит: "Сто процентов согласен". И мы договорились, что должны в этом разобраться.
Никого же не вызвали, чтобы в камеру посадить, а на наблюдательный совет (Баумгертнер -председатель наблюдательного совета), чтобы развязать все вопросы. Его премьер-министр приглашает в правительство, а он сел, нога за ногу: "Не будет это! Не будет то". Вышел, на дом Правительства плюнул, мягко говоря, и в аэропорт, смеясь. Ну а там его
Приехал для решения вопроса - решай и уезжай. Нет, он еще приехал тут: "Мы это не будем, мы это И вы посмотрите, вы к нам приползете". Ну, отвечай.
Вы бы посмотрели Солигорск, а потом Березники. В Солигорск приезжаешь - светлый город,. Градообразующее предприятие "Беларуськалий" зачуханное было, там сейчас сады цветут, теплицы на территории. Огурцы, помидоры производят для своих людей бесплатно. Коммунизм целый. А столько крови и пота из меня вышло, когда создавал своими руками это предприятие! Это у нас единственный шахтерский город. Они постоянно бастовали. Первые дни моего президентства - одни забастовки: шахтеры идут с кастрюлями в Минск. Сейчас это опора. Солигорск - молодежный город, красавец."
О борьбе с коррупцией
"Если начал бороться с этой гидрой - борись до конца. Не должно быть кампанейщины. Это один из важнейших вопросов, на который президент должен каждый день обращать внимание. Коррупция - это ржавчина. Вроде хорошую создали конструкцию, хороший металл, тот же "БЕЛАЗ", потом смотришь - через месяц, год ржавчина разъела. При высокой коррумпированности общества любую конструкцию создавай, всё пойдет прахом.
Но если ты будешь бороться с коррупцией, сам будь кристально чистым! Если даже чуть-чуть тебя заподозрят, что ты совершил действие с признаками коррупции, никогда никому не объяснишь, что ты борец. Это некое самопожертвование: ты не можешь быть богатым, не можешь ни у кого заработать деньги, твои дети не могут работать в коммерческих структурах, где можно честно заработать. Когда стал президентом, сразу сказал своим детям: "Вы не будете заниматься частным бизнесом и коммерцией, пока я президент". Я это выдерживаю. Я тоже человек, понимаю, что завтра меня выгонят за какую-то девальвацию, так и жить негде будет. Но тогда надо поставить крест на этой части своей работы. Я на это никогда не пойду.
Не пойду еще и потому, что меня люди не поймут, я обижу людей (а некоторые уже умерли), которые голосовали за меня.
Уходя, я хочу остаться в памяти людей. Чтобы они никогда в меня не бросили камень. Для меня это важно! Я хочу этот памятник для себя воздвигнуть: чтобы люди обо мне не сказали плохо. Может, я где-то допускал ошибки. Но во имя того, чтобы остаться у людей доброй памятью, я готов работать. И я работаю.
Я порой себя очень неудобно чувствую. Наши чиновники встречаются с вашими, с украинскими. Ведь наши пашут в три раза больше. Но не имеют особняков. Я им разрешил построить дом: "Продай квартиру, возьми кредит". Покажи мне, где деньги: вот - продал квартиру в Минске, вот - взял кредит. Я тебе дам льготный, иди, строй дом. Некоторые построили. Может, они с кем-то договорились и тысячу долларов сэкономили. Я в это особо уже не лезу. Но они пришли и мне список положили на стол, и сказали, где возьмут деньги. Я за них отвечаю.
За 15 тысяч мой чиновник не может костюм себе купить, галстук за три, за две тысячи долларов. Это очень сложные проблемы, но от них никуда не денешься, если хочешь создать государство и оставить после себя след.
При этом ты должен быть сам чистым. Если борешься с коррупцией, проводишь острые мероприятия, не дай Бог тебя народ заподозрит. Никогда порядок не наведешь. И вся твоя борьба с коррупцией превратится в показушничество и в цирк Так должно быть в любой стране, которая хочет, чтобы у нее был порядок. Так действуем и мы.
Еще важна и позиция общества, народа. Есть у нас бизнесмены, богатые - господь с ними, они по закону зарабатывают. Не по закону - мало не покажется. Но если о каком-то начальнике так говорят, это мгновенно становится достоянием президента, потому что у нас общество так настроено. Да мгновенно волной пойдет! И люди просто проходу не дадут. У нас общество само заточено под это.
Хотя я вас не убеждаю в том, что у нас нет коррупции и что у нас всё гладко."
О литовской молочной продукции
"Калининград надо поддерживать не этим. Но если литовцы будут себя так вести, то получат. Что это значит - "мы закроем дорогу, перемещаться не будете и так далее".
Никто не имеет права закрыть дорогу в нашу Калининградскую область, прежде всего НАШУ, мы за нее в советские время отвечали. Я часто говорю: отдайте нам Калининградскую область, мы каждый гектар, каждую сотку земли там распашем и сделаем из нее цветущий край. Владимир Владимирович на меня смотрит: "Ты что?" Я говорю: "В советские времена фактически Калининград был белорусским. Мы всегда отвечали за Калининград".
Я не хотел бы в этот вопрос вмешиваться, но вы должны знать, что у нас позиция по Калининграду еще более жесткая, чем у российского руководства. Я считаю, что это - наша земля. В хорошем смысле слова.
Мы были недавно с Путиным в Калининграде. Летели на вертолете, я смотрю: вы же не пашете землю! Эти земли когда-то были лучшими в Советском Союзе, процветающий был край. Я Владимиру Владимировичу говорю: "Отдай мне вот эти, эти земли. Мы, - говорю, - распашем. Не надо нам в собственность их передавать, мы просто там будем заниматься сельскохозяйственным бизнесом. И построим у вас комплексы молочнотоварные. Будем производить молоко и продавать в Литве".
