— Мы предлагаем вам мир!
Сталин, сидя среди членов российской делегации, усмехается:
— Зачем нам мир? Нам и России хватит, пока.
В 30-е годы, во время празднования 7 ноября, в Москве произошло маленькое событие, а точнее, эпизод, который едва не привел к харакири генерала Умедзу Иосидзиро, шестого по счету командующего Квантунской армией.
Новый командующий тяжело переживал поражение Квантунской армии под Номонганом в Манчжурии. А как все хорошо начиналось! План захвата советского Забайкалья был идеально проработан. Но, увы... Кроме того, эти русские применили какое-то новое, неизвестное оружие, по мнению ученых, являвшееся разновидностью реактивных снарядов. Последствия обстрела реактивной артиллерией были поистине ужасны.
Чтобы "сохранить лицо" и окончательно не потерять военный престиж страны Ямато, армии был отдан приказ: не расширяя конфликта, нанести мощный ответный удар всеми силами Квантунской армии и после этого начать переговоры об урегулировании инцидента, как продолжали называть японцы собственные неприкрытые акты военной агрессии против своих соседей.
Но Советская Армия окружила и почти полностью уничтожила значительные силы японской армии. В результате 16 сентября японскому командованию пришлось подписать перемирие с русскими, на деле означавшее признание поражения.
Но даже это можно было спокойно пережить, объяснив важными причинами.
Самый большой удар по самолюбию и гипертрофированному национализму сторонников Хакко Итио ("завоевания мира под одной крышей — Японии") был нанесен в Москве во время парада на Красной площади...
На трибуне Мавзолея стояли члены правительства СССР. Представители посольств и иностранные военные атташе, приглашенные в день праздника на малые трибуны Мавзолея, с интересом наблюдали за Сталиным. Он о чем-то шептался со стоящим рядом Ворошиловым. Сталин и Ворошилов время от времени бросали многозначительные взгляды в сторону малых трибун.
Наконец, Сталин с Ворошиловым, похоже, о чем-то договорились: Ворошилов согласно кивнул головой, а Сталин усмехнулся и стал смотреть в сторону.
Ворошилов сошел с трибуны Мавзолея и направился к до предела заинтригованным послам. Климент Ефремович подходил к каждому и здоровался за руку.
Наконец, очередь дошла до военного атташе Японии, генерала Татабана. Ворошилов протянул руку, поздоровался, и уже было отошел на пару шагов, как неожиданно обернулся к генералу, улыбнулся и... погрозил пальцем, как напроказившему школьнику. Татабана сделал каменное лицо.
Когда командующий Квантунской армией Умедзу Иосидзиро прочитал об этом в донесении из Москвы, ему показалось, что у его ног разверзлась бездна, в которую он неминуемо должен был рухнуть, не вынеся такого позора. Такой изящной и убийственной оплеухи японские генералы никогда не получали. Лучше бы их, как мальчишек, высекли на площади!
Он не сделал себе харакири только потому, что в момент разгрома командовал армией все же не он...
Ираклий Андроников умел хорошо пародировать различных деятелей. Особенно похоже получался Сталин, которому об этом рассказали.
На одной из встреч с писателями Сталин увидел И. Андроникова и подошел к нему:
— Товарищ Андроников, говорят, у вас хорошо получается меня пародировать. Покажите, пожалуйста!
— Вас — нэ решаюсь! — сказал Андроников и сделал отрицательный жест с воображаемой трубкой в руке...
Как-то на одном из банкетов в Кремле, улучив момент, И.С. Козловский обратился к Сталину:
— Товарищ Сталин, я никогда не был за границей, очень хотелось бы съездить...
— А не убежите?
— Что вы, товарищ Сталин, я свою родную деревню не променяю на всю заграницу!
— Как хорошо вы это сказали. Вот и поезжайте в родную деревню.
Н. Хрущев часто бравировал истинно пролетарским происхождением и при каждом удобном случае вспоминал свое рабочее прошлое. Так продолжалось до тех пор, пока однажды Сталин, не выдержав, хмыкнул и сказал:
— Рабочий, из-под станка...
Впоследствии Н. Хрущев цитировал эту фразу как пример неуважительного отношения Сталина к рабочему классу.
В качестве компромисса Сталин предложил англичанам отправить десятка два дивизий на Восточный фронт, для непосредственного участия в боевых действиях на Украине.
Бивербрук высказал идею о переброске войск из Ирана на Кавказ, мотивируя эту идею близостью территории:
— Снимите свои войска с Кавказа, а мы вместо вас будем охранять нефтяные промыслы.
Сталин:
— Хорошая идея. Только на Кавказе войны нет, а на Украине — есть. Давайте не уходить от реальности и решать задачи по мере их поступления.
На заседании Политбюро Сталин высказался по поводу состоявшейся беседы:
— Англичане предлагают помощь — ввести свои войска на Кавказ. За дураков нас держат: мы их потом оттуда не выведем...
На одной из встреч со Сталиным Черчилль предложил разместить авиабазу в Мурманске и добавил при этом:
— Вам же трудно!
— Трудно! Если хотите помочь, то отправьте ваши войска на фронт. А свои порты мы уж сами будем охранять.
"Ну и союзнички у нас..." — периодически говорил Сталин.
Союзники сроки проведения операции под кодовым названием "Оверлод", намеченной на май 1944 года, нарушили. Открытие Второго фронта началось с высадки англо-американского десанта на побережье Франции только 6 июня.
Таким образом, основную тяжесть Второй мировой войны почти до самого конца нес один СССР.
Кроме того, когда 16 декабря 1944 года в Арденнах и в январе 1945 года в Эльзасе союзники потерпели серьезное поражение, Черчилль обратился к Сталину за помощью, высказав просьбу начать наступление на Восточном фронте раньше запланированного Ставкой срока. Несмотря на плохую для авиации и артиллерии погоду, Сталин пообещал, что окажет помощь союзным войскам, и сдержал слово.
Широкомасштабное наступление Советской Армии началось 12 января 1945 года на фронте протяженностью от Балтийского моря до Карпат. Немцы были вынуждены срочно перебрасывать свои дивизии с Западного фронта на Восточный. Союзники были спасены.
Общение Сталина с главами и представителями иностранных государств происходило не только за столом переговоров. На банкетах и прочих дружественных мероприятиях также не следовало расслабляться.
Помимо серьезных "наездов", Сталину приходилось давать достойный ответ на менее значительные, но не менее дерзкие дипломатические колкости.
На Потсдамской конференции разгорелись споры о послевоенных границах. Особенно лютовал У. Черчилль:
— Но Львов никогда не был русским городом!
— А Варшава была, — спокойно возразил Сталин...
17 декабря 2002 0
51(474)
Date: 17-12-2002
"СТАЛИН: ЛЕГЕНДЫ И БЫЛИ" (издательство "Крымский мост — 9Д")
Знакомое многим читателям "Завтра" издательство "Крымский мост — 9Д" подготовило к выпуску уникальный, на наш взгляд, сборник "Сталин: легенды и были". Сама книга увидит свет уже в январе. Характерно, что данное издание не только и не столько мемориальный труд, приуроченный к знаменательной дате — пятидесятилетию со дня смерти Иосифа Виссарионовича Сталина. Собранные Светланой Светигор многочисленные свидетельства, исторические апокрифы, народные предания и анекдоты, связанные с именем зодчего Красной империи, складываются в единый живой и — вне зависимости от "ориентации" читателя — до боли знакомый образ.
Сегодня можно повторить вслед за Аджубеем знаменитый афоризм: "Все мы вышли из сталинской шинели…". Но произнести это без иронии самоуничижения, а с гордостью за наше прошлое и надеждой на лучшее будущее.
Сталинский миф за прошедшие полвека не только не поблек, не развеялся по ветру, не рухнул, как старая декорация, но напротив, усложнился, укрепился, воспрял чудным и грозным знамением над осиротевшей страной.
Ликование карликов, пировавших на бренных останках Вождя народов, злорадное неистовство лилипутов, рвавших на части истлевшие части маршальского мундира, завершилось парадоксальным и неожиданным на первый взгляд образом. К ужасу своих клеветников и ненавистников, Сталин бренный, так сказать, "исторический", превратился в нетленного, вечного героя не прошлого, но уже будущего века.
Книга "Сталин: легенды и были" интересна именно тем, что она в каком-то смысле еще не дописана… Она обречена на переиздания с многочисленными дополнениями и уточнениями. С этим мнением согласна и Светлана Светигор — затеявшая и осуществившая данный проект. Возможно, в ближайшее время в руки составителя упомянутого сборника попадут новые материалы, добытые и сохраненные завтрашними читателями книги о Сталине. Возможно, уже родился тот будущий историк, которому суждено беспристрастно, достойно и компетентно составить подробные комментарии к каждой главе и каждой странице этого замечательного, во всех смыслах, труда.
