Правый консерватизм
Если либеральный консерватизм есть бессмыслица, то правый консерватизм, напротив, вполне приемлем и естествен. Правым консерватором в современной России является тот, кто, стремясь к возрождению имперского мирового величия Отечества, к хозяйственному процветанию нации, подъёму нравственности и духовности народа, считает, что к этой цели нас приведут умелое использование рыночных механизмов и система ценностей религиозно монархического, централистского толка. Наблюдая за Путиным все годы его президентства, складывается убеждённость, что он видит консерватизм именно так. Такой правый консерватизм теоретически может акцентировать либо культурнополитический (усиление позиции традиционных конфессий, возрождение национальных обычаев, восстановление некоторых социальных, общественных и политических институтов), либо экономический аспекты. В экономике правоконсервативный проект логически должен развиваться в русле теории "национальной экономики", обобщенной немецким экономистом Фридрихом Листом и примененной в свое время в России графом Сергеем Витте. Можно назвать этот проект "экономическим национализмом". Его экстремальная формула звучит приблизительно так: полностью свободный внутренний рынок с жесточайшей системой таможенного контроля и скрупулезной регламентацией внешнеэкономической деятельности, с учётом интересов отечественных предпринимателей. Национальная экономика не предполагает национализации крупных монополий, но настаивает на консолидации крупного бизнеса вокруг политической власти с прозрачной и внятной для всех целью совместного решения общенациональных задач, укрепления державы и процветания всего народа. Это может решаться с помощью определённого "патриотического кодекса", предполагающего моральную ответственность национальных предпринимателей перед страной, народом и обществом. Эта модель в сегодняшнем политическом спектре приблизительно соответствует тому, что принято называть "правым центром". Похоже, что самому президенту более всего импонирует именно такой подход.
Левый консерватизм
Для полноты картины рассмотрим и другую сторону, составляющую полную картину консерватизма - как идеологии - левый консерватизм. Обычно понятие "левый" не ассоциируется с консерватизмом. "Левые" хотят изменений, "правые" - сохранения того, что есть. Однако в политической истории России социальный общественный сектор, относящийся к системе "левых" ценностей, всегда был чрезвычайно значимым и развитым, и общинный фактор как в форме церковной соборности, так и в виде советского коллективизма, давно и прочно стал устойчивой политической и хозяйственной традицией. Мы встречаем осмысленное сочетание социализма и консерватизма уже у русских народников, которые были преданы национальным моментам и стремились к справедливому распределению материальных благ. Левый консерватизм существовал и в других странах - социалкатолицизм во Франции и Латинской Америке, германский национал большевизм Никиша, Фридриха Георга и Эрнста Юнгеров и т.д. В современной российской политике социальный консерватизм также имеет полное право на существование. Не ставя под сомнение цивилизационных ценностей России, стремясь к укреплению её геополитической мощи и национальному возрождению, левый консерватизм считает приоритетным путём реализации этой задачи национализацию недр, крупных частных компаний, занятых экспортом природных ресурсов, а также увеличение государственного контроля в области энергетики, транспорта, коммуникаций и т.д. Чтото из этих элементов реализуется Путиным, чтото нет. Такой социал консерватизм может настаивать на своеобразном прочтении российской политической истории, отстаивая закономерность и естественность советского периода, вписывая его в общую национальную диалектику. Но и левый, и правый консерватизм по определению должны совпадать в своей конечной цели - возрождения государственности, сохранения национальной самобытности, всемирного возвышения России, верности истокам. Ясно одно, встав на путь консерватизма, освоив правый его сектор, Путин, рано или поздно, но неизбежно, придёт и к его левым составляющим, чтобы сделать идеологическую картину русской государственности полноценной. Консерватизм при Путине зреет. Он ещё зелен и неустойчив, его заносит в крайности, под воздействием агрессивных попыток сбить его с магистральной линии как со стороны доморощенных республиканцев, так и правых глобалистов. Но нечто неотвратимо приближается. Так возвращаются Командор или тень отца Гамлета. Чем больше русские сталкиваются с нерусскими, тем стремительнее они ищут точку опоры в самих себе. Запрос на консерватизм неуклонно и неумолимо растёт. Путин всё более благосклонно относится к русскому большинству, всё меньше доверяя "квазиколониальной части" своей собственной элиты. Он инстинктивно знает, откуда что дует. И не ошибается в этом. На какомто этапе политическая история попросит нас уточнить позиции и дать более точные формулировки. В какойто момент - я убежден, что на нашем веку, - решительный час наступит. Понятно, что никто в покое нас не оставит, и что нам придётся отвечать чтото всему миру: и богатому Западу, и бедному Югу. Придётся изъясняться внятно и со своим народом. Ничего экстравагантного, что опять захватило бы и раскололо общество, очевидно, уже придумать не удастся. Мы обречены на консерватизм, нас подтолкнут к нему извне и изнутри.
Идеология Новой России
С чисто логической точки зрения прагматический консерватизм Путина может оставаться "прагматическим" только на протяжении вполне определенного срока. В какойто момент и - этот момент близок - от него потребуется очень серьезный выбор, к которому, кажется, он еще не совсем готов или не готов вообще: выбор между прагматизмом и консерватизмом. Дело в том, что пока консерватизм сопряжен с прагматизмом, он не может стать полноценной идеологией - это скорее настроение, установка, симпатия, эмоция, нечто интуитивное, но не концептуальное. Путин, безусловно, консерватор - таким его видят и хотят видеть и союзники, и противники; и он, безусловно, прагматик, но таким себя видит и хочет видеть только он сам. Его прагматизм субъективен, а значит - относителен и эфемерен, его консерватизм объективен, и поэтому только он имеет значение и исторический смысл. Прагматизм сдерживает превращение консерватизма в идеологию, а, следовательно, препятствует прогрессу и развитию в том самом, бердяевском смысле слова, к которому обращается, как мы видим, и сам Путин. Снова можно вспомнить наш тезис, развитый в отдельной книге, посвящённой нынешнему президенту РФ - "Путин против Путина" . На сей раз Путин прагматик - против Путинаконсерватора. До последнего времени они уживались, но приходит время проблематизации этого внутрипутинского союза. Сами события потребуют от Путина работы над самим собой. Прагматизм исключает идеологию, потому что требует от лидера поступать в сложных условиях в силу сложившихся обстоятельств, тогда как идеология подталкивает к тому, чтобы складывать сами эти обстоятельства в соответствии с идеологическими установками, то есть идеология предустанавливает стартовые условия интерпретации, и лишь потом действует в них. Так поступает любая идеология - либеральная в том числе: вначале идеология конституирует мир, затем начинает его менять, жить в нём. И пока идеологические законы действуют (а либерализм сохраняет свои доминирующие позиции), мы живём в тех условиях, которые возникают не спонтанно, но кемто создаются. Поэтому быть прагматикомконсерватором в мире, построенном по либеральным законам, можно лишь в ограниченном смысле, ограниченный срок и с ограниченной степенью успеха. Путин демонстрирует, что это возможно и довольно долго. Но не бесконечно долго. Придет момент (который Путин старательно стремится отдалить), когда эта стратегия джиуджитсу (использование энергии противника в своих интересах) исчерпает свою применимость. Тогдато и встанет вопрос: либо прагматизм (признание статускво и пассивное следование за законами мировой игры, устанавливаемыми либералами), либо консерватизм (а это значит возведение консерватизма в идеологию). Этот момент приближается неумолимо, Путин его старается отложить. Пока успешно. Но всему есть предел Допустим, что Путин будет продолжать балансировать на грани: уже не между консерватизмом и либерализмом, как в предыдущие сроки его президентства, что вылилось в откровенно неудачную четырехлетку Медведева, а между консерватизмом и прагматизмом? Кстати, такая постановка вопроса уже ближе к делу. Тем не менее, представим, что Путин держится за прагматизм железной хваткой, и блокирует тем самым превращение консерватизма в идеологию и его полноценное воцарение в России в качестве идеи правительницы. Что тогда? Тогда на исторический запрос будет вынужден отвечать другой лидер. Не хочет он - найдётся ктото ещё. Да, пока на горизонте и близко соответствующей фигуры нет. Будет. Самого Путина как политика когдато не было. Но история затребовала именно такую фигуру, и она появилась. И этой фигурой был Путин. И справился с задачей прекрасно. Он не дал исчезнуть России. И поэтому мы рассуждаем о консерватизме с оптимизмом (хотя и сдержанным). Если Путин не хочет сам становиться консерватором, пусть подготовит другого. Преемника, но на сей раз настоящего. Он может не захотеть. Тогда такого преемника подготовит история.
