Ознакомительная версия.
На очередной партконференции Северокавказского военного округа Мамсуров, делегат этой конференции, рассказал об этой истории; в зале стоял гомерический хохот. Но вскоре Мамсурова вызвали в Москву и сделали ему строгое внушение — за дискредитацию органов ГПУ…
Отеческая политика ЦК ВКП(б) в Чечне свелась к тому, что полномочным представителем ОГПУ на Северном Кавказе сделали Евдокимова, широко известного своей жестокостью.
В 1938 году по Чечне ударили массовые репрессии. 14 из 1 директоров МТС, все заведующие районными земельными отделами, 22 секретаря райкома «оказались» «врагами народа».
В 1939 году прошла новая волна арестов: снова репрессированы 33 зав. районными земельными отделами.
В 1934 году в парторганизации Чечни состояло 11 966 членов, в 1937 году осталось 6914, а уже в 1938 нашли еще 822 «врага», из них 280 «троцкистов».
В 1940 году сменено 129 председателей колхозов, 130 секретарей сельсоветов, 19 председателей и 23 секретаря райкомов.
Можно сказать, что ведь и во многих районах России делалось примерно то же самое. Верно! Но в Чечне коллективизацию, массовые репрессии, фиктивные «операции против кулаков» (фиктивная-то фиктивная, а 14 человек погибли) — все это проводили русские. Русские против чеченцев. А принимали присягу на Коране и совершали «террористические акты» именно чеченцы против русских.
В СССР чеченцев долгое время не призывали в армию — опасались их нелояльности. Стереотип горца, который не только «дикий», но еще и «изменник Родины» [103]
1958), восходил еще к XIX веку. В 1858–1865 годах, после Кавказской войны, в Турцию переселились до 5000 тысяч горцев. Судьба их сложилась гораздо хуже, чем у крымских татар. Татары-то все же приспособились, а вот треть чеченцев, в основном женщины и дети, были проданы в рабство. Половина погибла от голода и болезней в пути. Большая часть уцелевших чеченцев вернулись в Российскую империю после войны 1877–1878 года. К туркам и к Турции чеченцы относятся… ну, скажем так, настороженно. Потому что Турция подстрекала чеченцев к войне с Россией, клялась на Коране в том, что поможет, чем сможет… Но ничем не помогла и фактически предала. А использовав, просто отвернулась.
Но конечно же, обвинять чеченцев в «измене» было проще, чем вникать в их обстоятельства и вообще шевелить мозгами.
Точно так же и в СССР — проще было удивленно констатировать: «да они же нас ненавидят!», чем попытаться понять, чем вызвана устойчивая ненависть. И к кому, кстати, эта ненависть — к Российскому государству, советской власти или к русскому народу?
Чеченцев стали призывать в конце 1930-х годов, и в Красной Армии служило несколько тысяч чеченов.
В начале войны, в 1941 году, военкоматы гребли всех, включая стариков и подростков. Но и тут проявилась некая странность: людей словно нарочно старались довести до крайности. Призванных держали на казарменном положении, но на фронт не отправляли, оружия не давали и не кормили. Многие самовольно уходили домой, просто чтобы поесть. Масштаб дезертирства «за супом» сделался такой, что в марте 1942 года призыв чечен и ингушей в Красную Армию был прекращен, ещё до оккупации Чечни нацистами.
В августе 1942 года провели добровольную мобилизацию, в январе-феврале 1943 — вторую, в марте третью. Что самое удивительное — добровольцами в Красную Армию ушло 18 500 человек. Это — после искусственно созданной волны дезертирства, после не прекращавшейся войны…
Специальная комиссия Закавказского фронта дала высокую оценку поведению призванных добровольцев, отметила их «стойкость, мужество и бесстрашие». Несколько сот чечен и ингушей были в составе гарнизона Брестской крепости в июле-августе 1941 года. Все они наверняка стали бы Героями Советского Союза, если бы не это прискорбное обстоятельство — они родились чеченами. Вероятно, с их стороны это было нехорошо…
В Чечне было очень слабое движение красных партизан — так, буквально несколько сотен человек. Но примерно 25 тысяч чеченцев сражались в рядах Красной Армии — при общей численности народа порядка 400 тысяч человек.
Нацистам служил, на их стороне воевало не более 15–20 тысяч человек. Другой вопрос, что со многими красными чеченцы расправились, пользуясь временем хаоса, когда одна армия еще не пришла, а другая уже ушла. И во время оккупации они убивали самых преступных «коллективизаторов» — и чеченцев, и русских.
Если сравнить соотношения воевавших на стороне Tpeтьего рейха и СССР, то окажется — чеченцы были даже «меньше виноваты», чем крымские татары или чем карачаевцы. Третьему рейху служил меньший процент чеченцев, нежели процент крымских татар. К тому же чеченцы очень хорошо показали себя как солдаты Красной Армии.
Видимо, в судьбе чечен сыграла роль их «скверная репутация» в СССР. Представилась слишком удобная возможность «окончательно решить» вопрос этого неудобного народа.
23 февраля 1944 года был зачитан Указ Президиума Верховного Совета о выселении и чечен и ингушей за измены, за сотрудничество с врагом. Разрешается взять с собой по 20 кг багажа на семью. Для депортации чечен потребовалось 40 200 вагонов. Какие последствия имело это для ведения военных действий и для снабжения фронта — понятно. Но власти пошли на эти неудобства, чтобы заняться любимым делом.
Чеченцы и ингуши были депортированы и из других районов СССР, и из городов. Только в Москве уцелело 2 чеченца.
Тогда же, точно так же как в Крыму, был издан Указ о переименованиях районов и райцентров. Даже Эльбрус переименовали в Иалбузи. Тогда же провели массовое переселение в Чечню русских, украинцев, осетин, аварцев, даргин.
По воспоминаниям современников, «в горах осталось 2000 ослушников. Они кочевали с места на место. За ними охотились, их убивали, но они не сдавались. Горы скрыли многих из них». О судьбе этих «ослушников» и о судьбе русских переселенцев есть неплохая повесть А. Приставкина [104].
Бывает очень поучительно наблюдать совершенно советские интонации в книгах советских эмигрантов, написанных и изданных на Западе. Вроде бы пишет убежденный антикоммунист, носитель каких-то иных ценностей… А вот поди ж ты: «Весьма сложным было положение Калмыкии после Октябрьской революции, так как калмыки оказались в центре Белого движения, за которым пошла часть населения, прежде всего из зажиточных слоев. Кульминационным пунктом стало восстание 1919 года во главе с националистическими элементами. После ликвидации восстания в Калмыкии наступила политическая стабилизация и началось хозяйственное восстановление»[105]
Или: «Во время коллективизации в Калмыкии грубо нарушалась законность и совершались насилия». Можно подумать, хоть где-то не совершались насилия!
В 1920 году образована Калмыцкая автономная область, в 1936-м — АССР. В 1939 году население Калмыкии достигло 220 тыс. чел, из них калмыков — 107 тысяч. Но угли всё тлели под пеплом: ведь со времени зверств казаков над калмыками в 1939-м прошел всего 21 год. Со времени калмыцких набегов — 20 лет.
В глазах властей калмыки были ненадежны, до 1927 года в армию не призывались. По данным калмыцкого историка М.И. Кичикова, в Красной Армии до 1939 года служило порядка 5 тысяч калмыков.
Враждебные советской власти слухи распространялись задолго до прихода нацистов. Гелюнг (гелюнги — ламаистское духовенство) М. Базиров (А. Некрич называет его «бывший гелюнг») рассказывал, что в 1942 году победит Гитлер, а иначе весь калмыцкий народ погибнет (что интересно — он был почти прав, этот «бывший гелюнг»!)[106].
Другие рассказывали, что не коммунистам и не комсомольцам нечего бояться, к ним немцы лояльны; что победа Германии неизбежна и принесет калмыкам только хорошее.
В августе 1941 года секретарь улускома сообщал, что в совхозе № 4 возник пожар, и было еще восемь степных пожаров. В пожарах обвинялся бухгалтер Бабенко — «пожары произошли из-за его влияния», потому что он сын помещика и «открыто выражал свои антисоветские настроения». Как видно, русские объединялись с калмыками в борьбе с советской властью.
Далеко не все калмыки хотели идти в Красную Армию. Они дезертировали — кто с оружием, кто без. Обратного пути для них не было — в СССР они однозначно рассматривались как «предатели», и пощады им не было. Дезертиры и их «банды» (термин Некрича) ждали нацистов, а если могли — воевали с Советами, вредительствуя и убивая. При, этом такие «банды» могли насчитывать по 70, по 90 человек — как, например, «банда» Бассанга Огдонова.
В августе 1942 года немцы вошли в Калмыкию, и «поздней осенью 1942 года установилось сотрудничество банд с оккупантами» ([107]
Оккупанты же оказались людьми, и неглупыми, и образованными — как бывало почти каждый раз, когда вермахту не мешали идеологические придурки из ведомства Геббельса. Контакты с калмыками налаживал Отто Доль (Рудольф Верба, или Врба) из Судет. В прошлом кавалерийский офицер в армии Петлюры, он свободно владел русским языком. Теперь, как офицер абвера, он отправлен в Калмыкию для установления контактов.
Ознакомительная версия.
