Князь Куракин, приняв указ святейшего синода как бы за знак неохотного дозволения возобновить в посаде Клинцовском типографию, отнесся о том 24-го августа 1803 года к министру внутренних дел графу Кочубею, а впоследствии представлял в 1806 году святейшему синоду: „что по затруднениям, найденным преосвященным ярославским Павлом о возобновлении типографии в Клинцах, и соображая те правила, которыя почтены необходимыми при учреждении типографии, находит он, князь Куракин, что для точнаго удостоверения, чтобы было только печатание книг, принадлежащих к служению в церквах, полезнее будет, если дозволение о заведении типографий ограничить на одну только в Москве типографию, о которой просили единоверцы, в Москве живущие, и где присмотр, святейшим правительствующим синодом требуемый, с большим удобством учредиться может".
Таким образом прекратились действия по сему предмету князя Куракина. О возобновлении типографии в посаде Клинцовском ни от него ни от преемника его, генерал-губернатора князя Лобанова-Ростовского, по Черниговской губернии никаких распоряжений после того до 1811 года не было.
На представление черниговского губернского правления по просьбе, поданной в 1811 году сыном уже умершего тогда Федора Карташева, Акимом Карташевым, о возобновлении в посаде Клинцовском типографии, последовал указ святейшего синода от 28-го июня 1812 года. В этом указе, между прочим, сказано: „Распоряжение синода по сему предмету было сообщено бывшему малороссийскому генерал-губернатору князю Куракину в 1803 году, и притом препровождена из дела записка. Ныне же, по открытии в Клинцовском посаде типографии, производящей печатание старообрядческих книг на девяти станах, оная, как без дозволения существующая, со всеми принадлежащими к ней инструментами и найденными книгами, советником черниговского губернского правления Изюмовым запечатана и поручена надзору суражского земского суда, а сам он, Карташев, но явке его к малороссийскому генерал-губернатору с просьбой о дозволении ему иметь типографию и производить в ней печатание старообрядческих книг, был им, губернатором во всех предметах, по сему случаю, со всею снисходительностью, которая в таковых делах требуется, допрошен", и так далее.
Что касается до двух станов и прочих при них инструментов и литер, заарестованных в 1799 году и оставленных у черниговского полицеймейстера, то из дел черниговского губернского правления видно, что они поступили в губернские типографии, черниговскую и полтавскую, и там перелиты на гражданские литеры. Существовавшие девять станов в клинцовской типографии Карташевым и его отцом были учреждены вновь.
„Рассматривая все обстоятельства дела сего, я нахожу, — писал в святейший синод черниговский генерал-губернатор: — 1) что открытая ныне в Клинцовском посаде купца Карташева типография существовала с 1805 года, не только без всякаго дозволения, но и без ведома о ней начальства и без надлежащаго надзора, повеленнаго волею монаршею; 2) печатание в ней книг производимо было без всякаго свидетельства и исполнения распоряжений св. синода и представления к рассмотрению его по два экземпляра книг; 3) между прочими книгами печатались и такия, которыя, мнением преосвященнаго архиепископа ярославскаго Павла, найдены недозволенными, как-то: „Цветники" и „Каноны" с самовольными добавлениями, что значится из собственных его, Карташева, показаний, и 4) что производство оной типографии в продолжение сего времени, быв без всякаго за оным надзора от начальства, увеличилось до чрезмерности, так что угрожало последствиями своими, объясненными в мнении преосвященнаго архиепископа Павла; а потому, не считая себя в праве разрешить производство той типографии, я приказал оставить оную со всеми ея принадлежностями и найденными при ней книгами запечатанною, под надзором суражскаго нижняго земскаго суда, впредь до последующаго о том распоряжения. Для чего, представляя все сие благоусмотрению высшаго правительства, испрашиваю на оное повеления".
Допрос, снятый черниговским генерал-губернатором с Карташева, состоял в следующем: „1817 года 7-го февраля, посада Клинцова, 3-й гильдии купец Аким Карташев, быв спрошен малороссийским генерал-губернатором, показал: 1) Я и отец мой дозволения на устройство типографии не имели, а в 1804 году узнали мы, что государь император дозволил в Клинцовской слободе типографию; но объявления о том ни от кого не было, и было ли о том отцу моему объявлено, не знаю. 2) Отцом моим устроена типография в 1805 году на шесть станов, а три стана прибавлены мною в 1809 году, о том подавал ли отец мой кому объявление, не знаю; я же не подавал, но просил черниговское губернское правление о дозволении мне иметь типографию в 1806 и 1811 годах. 3) Объявлен мне указ синода, что о том представлено бывшему генерал-губернатору князю Куракину; но как от оного, так и от преемника его я ничего не слыхал, а производил книгопечатание, потому что и умерший в 1805 году отец мой при жизни своей производил оное. 4) Книгопечатание производимо было ни под чьим надзором; и книг печатанных для свидетельства я никуда не представлял, а перепечатывал сам, по уверенности, что оные правительством дозволены. 5) Перепечатывались следующие книги: „Азбуки", „Часовники", „Псалтыри" и иные, необходимо нужные для обучения детей; касающиеся к церковному кругу: „Канонники", „Праздничные Минеи", „Общие Минеи", „Цветнички", — книги сии были во время дозволенной типографии свидетельствованы суражским земским судом; делал я сверх того нужные, но непротивные закону добавления в книгах, мною перепечатанных; „Праздничная Минея" не была свидетельствована суражским земским судом, но дозволена старообрядцам; равно и „Цветники" не были свидетельствованы, но печатаны по выбору из свидетельствованных книг. 6) Во всех годах печатались каждый год от 1.000 до 1.200 экземпляров всякой книги, а „Псалтырей" и более. 7) Продаваемы были эти книги "в Москву московскому кущу Якову Игнатьеву, живущему у Рогожской заставы, на Вороньей улице, в собственном доме, а равно по мелочам в собственном доме продавал я желающим; бедным же давал безденежно. 8) Продажу оную я производил явно, по уверенности, что оная не противна правительству. 9) Управлял типографиею я сам, а надсматривал над оной клинцовский мещанин Василий Соболев, он же и Сухоруков. 10) Рабочих в типографии употреблялось не равное число, от 12 до 25, наймом из клинцовских обывателей старообрядческой веры. 11) Типография не находилась ни под чьим покровительством, ибо я был уверен, что сие не противно воле государя императора. 12) У родителя моего до 1799 года были гражданские буквы, ибо он печатал с 1797 по 1799 год, с ведома и по условию черниговского губернского правления, в городе Чернигове, но в 1799 году оные губернским правлением у нас отобраны, и более таковых не оставалось и доселе не было. 13) Известен я, что есть таковая же типография в Махновке или около оной, подлинно не знаю; известен, что оттоль таковые же книги доставлялись в Москву. 14) Производится ли в той типографии печатание недозволенных книг, — не знаю, но видел я продаваемые в Москве книги таковые же, которые перепечатывались у меня и которых не полагаю запрещенными. 15) Более сего ничего не имею показать, ибо ничего о том не знаю и не слыхал".
В журнале комитета министров 14-го апреля 1817 года по делу о типографии Карташева сказано следующее: „Слушана записка управляющего министерством полиции о старообрядческой типографии купца Карташева, Черниговской губернии, при посаде Клинцовском. (Записка сия в оригинале препровождена к тайному советнику князю Александру Николаевичу Голицыну). Комитет, усматривая из донесения малороссийского военного губернатора, что относительно существования типографии для печатания старообрядческих книг бывший министр внутренних дел, граф Кочубей, 14-го сентября 1803 года, сообщил бывшему малороссийскому генерал-губернатору князю Куракину высочайшую его императорского величества волю, дабы он, в нужных по сему случаю распоряжениях, сообразовался с высочайше утвержденным рассуждением синодального члена, преосвященного архиепископа ярославского Павла, который не был согласен на предположенное святейшим синодом позволение; но как князь Куракин, вследствие сего, не сделал ничего положительного, а представлял только полезнейшим ограничить заведение таковых типографий на одну типографию в Москве, и где присмотр, касательно печатания старообрядческих книг требуемый, с большею удобностью учредиться может, то комитет и полагал: обстоятельство сие передать на уважение святейшего синода, с тем, чтобы решительное заключение по оному, чрез комитет министров, внесено было на высочайшее его императорского величества благоусмотрение, до того же времени книг в клинцовской типографии печатать не дозволять; равным образом поручить управляющему министерством полиции запретить таковое же печатание в Махновке, буде действительно есть там типография".
