Ознакомительная версия.
В связи с избранием А.Н. Шелепина Секретарем ЦК КПСС уже 13 ноября 1961 г. его на посту Председателя КГБ сменил его друг, бывший заместитель по работе в ЦК ВЛКСМ и протеже В.Е. Семичастный.
Владимир Ефимович Семичастный был моложе даже своего предшественника – всего 37 лет.
Как вспоминал сам Владимир Ефимович, недавний Председатель КГБ напутствовал его словами: «Это нелегкая работа, но ничего страшного в ней нет. Это политическая должность».
Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев был более многословен. В ответ на сомнение кандидата на должность в собственной профпригодности он заявил:
«Профессионалов там и так более чем достаточно. Но раз мы уже на них обожглись, они дров наломали столько… Нам нужны политики, люди, которые проводили бы в КГБ партийную линию: честные, добросовестные, на которых партия может полностью положиться и с которыми может быть уверена, что они не заведут ее в сложные лабиринты, как уже было раньше. Инструкций и конкретных советов давать не буду. Шелепин все вам скажет, знает дело лучше меня!»
Семичастный, как и Шелепин, оставил по себе, мягко выражаясь, не особо «добрую память» у сотрудников КГБ.
Семичастный информировал ЦК КПСС, что за период с 1954 по 1961 год из органов госбезопасности было уволено 46 тысяч офицеров. Взамен их пришли 10 тысяч новых сотрудников, без сомнения, с более высоким уровнем общего образования, но не имевших как специальной подготовки, так и опыта практической работы в правоохранительных органах.
При Семичастном, согласно известной поговорке о «новой метле», что отражает существующую практику «утверждения нового стиля руководства», произошел ряд изменений в руководстве Комитета.
Первым заместителем Председателя КГБ при СМ СССР остался П.И. Ивашутин, а в связи с назначением его 13 марта 1963 г. начальником ГРУ Генерального штаба Вооруженных Сил СССР его сменил Н.С. Захаров.
Сам же Николай Степанович Захаров заместителем Председателя КГБ был назначен 3 декабря 1961 г. с должности начальника 9-го управления (управления охраны партийно-государственного руководства страны).
Помимо А.И. Перепелицына, заместителями Председателя КГБ стали также С.Г. Банников и Л.И. Панкратов.
По свидетельствам современников, Семичастный ограничивался административной работой, не испытывал потребности ни в углублении специальных знаний, ни во внедрении научных достижений в организацию оперативно-служебной деятельности органов КГБ.
Речи его были проникнуты партийным пафосом бывшего комсомольского функционера и содержали тривиальные призывы и критические замечания. Многие функции фактического руководства КГБ непосредственно лежали на его заместителях.
В то же время мемуары Семичастного раскрывают механизм государственно-партийного руководства обеспечением государственной безопасности страны в тот период: ЦК КПСС, Политбюро и, прежде всего, первый секретарь Н.С. Хрущев «участвовали в разработке комплексных планов деятельности органов КГБ, в определении их места в советском обществе, в решении кадровых вопросов. Политбюро утверждало основные инструкции, положения, регулировавшие нашу работу, но в конкретные операции не посвящалось – информировалось по результатам.
Члены Политбюро знали ту часть нашей работы, которая выполнялась в соответствии с Конституцией СССР и решениями съездов партии.
Техника и технология исполнения этих задач, в том числе и нелегальными методами, осуществлялась аппаратами КГБ без их ведома.
Для первого секретаря не было секретов, но подлинных имен (источников информации. – О.Х. ) мы не называли.
Принятие решений по повседневным оперативным вопросам возлагалось на меня, моих замов и в ряде случаев на начальников управлений. Хрущеву сообщалось лишь о самых принципиально важных вещах, которые могли бы серьезнейшим образом отразиться на политике страны».
Подчеркнем и то немаловажное обстоятельство, что бывший Председатель КГБ подчеркивал, что «во времена хрущевской «оттепели» американские стратеги начали предпринимать попытки перенести игру на территорию СССР, приступив к созданию «организованного движения сопротивления».
* * *
В годы пребывания В.Е. Семичастного на посту Председателя КГБ при СМ СССР в жизни этого ведомства и страны произошло немало знаковых событий.
Это и первый в истории обмен советского разведчика «полковника Абеля» (В.Г. Фишера) 10 февраля 1962 г. на американского летчика Ф.Г. Пауэрса. И побег в СССР «суперагента» советской разведки Кима Филби, последовавший за ним обмен разведчика-нелегала «Бена», освобождение из тюрьмы другого советского разведчика Джорджа Блейка, свидетельствующие об активной и результативной работе ПГУ КГБ.
Это о Вильгельме Генриховиче Фишере (Р.И. Абеле) бывший директор ЦРУ США Аллен Даллес писал: «Абель находился на своем посту 9 лет, пока не был арестован. И нет никаких оснований думать, что он не остался бы в США еще на протяжении многих лет, если бы один из его сотоварищей, тоже нелегальный агент советской разведки, не перешел бы на нашу сторону». И добавлял: «Я хотел бы, чтобы мы имели таких трех-четырех человек в Москве».
А через 2 года после освобождения Абеля последовал обмен на осужденного в СССР британского агента советского разведчика-нелегала Гордона Лонсдейла (полковника К.Т. Молодого).
Но в то же время значительный урон деятельности КГБ нанес также побег в декабре 1961 г. сотрудника хельсинкской резидентуры ПГУ майора А. Голицына, передавшего ЦРУ немало ценной информации о деятельности советской разведки.
(Им, в частности, были сообщены данные на Филби, что сделало неизбежным его арест и вызванную этим вынужденную эвакуацию в СССР, а также о Ж. Паке, что привело впоследствии к его аресту.)
Может возникнуть вопрос: а морально ли писать о гражданах других государств, оказывавших в разные годы помощь советской разведке?
Нам кажется, что да, это морально оправдано и необходимо, тем более что о предателях из числа советских граждан написаны и переизданы десятки книг, выпущенных немалыми тиражами. Тогда как о подлинных героях тайной войны, спасавших мир не только на европейском континенте, известно гораздо меньше.
В этой мысли меня утверждает и известное заявление Мелиты Норвуд, сотрудничавшей с советской разведкой не одно десятилетие, начиная с конца 30-х годов.
11 сентября 1999 г., когда после публикации очередной книги одного из перебежчиков из КГБ журналисты атаковали 87-летнюю Норвуд вопросами, не сожалеет ли она о сотрудничестве с КГБ, она заявила:
«Я делала это не ради денег, а чтобы помешать уничтожить новую социальную систему, которая более справедлива, дает простым людям еду и средства, которые может позволить, дает образование и здравоохранение».
Следует отметить, что многими негласными помощниками советской разведки из числа граждан иностранных государств двигали как симпатии к идеям социализма, Советскому Союзу и другим государствам социалистического содружества, так и неприятие идеологии pax-americana («мира по-американски»), отражавшей стремление правящих кругов США к мировому господству.
И оба эти морально-психологических фактора не утрачивали своего значения многие годы.
Болгарин Иван Винаров писал о помощниках советской разведки: «они помогали нам во имя того, что невозможно выразить в деньгах, что несоизмеримо с обычными ценностями, во имя того, что придает смысл самой жизни – во имя наших идей, а точнее, веры в то, что они помогают Советскому Союзу, прогрессу человечества и делу мира».
Не стоит сбрасывать со счетов и первого из названных нами факторов – симпатии к идеям социализма. Ведь, как бы ни казалось это парадоксальным сегодня, еще более двадцати лет назад один из ведущих идеологов антисоветизма и антикоммунизма откровенно признавал:
«Порожденный нетерпеливым идеализмом, отвергавшим несправедливость существующего порядка вещей, он (социализм, который автор цитируемого фрагмента, равно как и многие нынешние его последователи, именует коммунизмом. – О.Х. ) стремился к лучшему и более гуманному обществу. Он оптимистически отражал веру в мощь разума, способного создать совершенное общество.
Во имя морально мотивированной социальной инженерии он мобилизовал самые мощные чувства – любовь к человечеству и ненависть к угнетению… Более того, коммунизм исходил из представления, что грамотное, политически сознательное общество может осуществлять контроль над общественной эволюцией, направляя социоэкономические перемены к заранее намеченным целям.
Так, чтобы история уже более не была бы просто спонтанным, преимущественно случайным процессом, но стала бы орудием коллективного разума человечества и служила бы моральным целям. Таким образом, коммунизм домогался слияния, посредством организованных действий, политической рациональности с общественной моралью».
Ознакомительная версия.
