Так же постепенно погружается читатель и в злополучную проблему "роли личности в истории", лишившуюся за последнее столетие остатков "сказочного" очарования. Шаг за шагом, спотыкаясь вместе с Фродо о нравственные "кочки", вновь вставая на ноги, блуждая по лабиринтам и все-таки находя свой путь в потемках. Узнавая новое, теряя иллюзии, беспечность и боевых товарищей и платя сполна за только что узнанное...
Именно так - как в жизни, а не как в сказках.
Эти-то постепенность и противоречивость процесса познания - а о простых, скорых решениях в сказочном мире Средьземелья приходится забыть раз и навсегда! - также роднят творение Толкина скорее с философским романом, нежели детской сказкой. Сказочный герой ограничен в своем выборе, и все эти "налево пойдешь... направо пойдешь..." озадачивают лишь читателя юного и неискушенного. Ведь каким бы дурачком ни был с самого начала задан Иванушка, неумолимыми законами жанра ему на роду написаны и принцесса в жены, и полцарства...
Фродо же становится героем, личностью, вершителем судеб - не сразу, не просто так: взял да стал. Для него это - драма.
Обычный человек, вовлеченный в самый эпицентр глобальных событий, добровольно, хотя поначалу неосознанно, взваливший на свои плечи тяжкое бремя "всех грехов мира" и мысленно готовый платить, когда минет час, цену этой ответственности... Нет, поистине только в наш сложный и грешный век впору было сочинять подобную "сказку"! В век, ставший свидетелем превращений удивительных: массы вполне ординарных людей совершали чудеса героизма, и наоборот, из ничем не примечательных законопослушных "винтиков" как на питательном бульоне произрастали разного рода "благодетели человечества", вожди и фюреры всех мастей; в век, когда от каждого живущего в значительной степени начала зависеть судьба решительно всех.
Как бы поступил, скажем, герой традиционной сказки, попади к нему в руки магическое Кольцо? Скорее всего победил бы злодея Сарона, после чего живехонько воцарился бы на троне, дабы править "мудро и по справедливости". Не случайно и сам-то властелин Мордора боится пуще всего не Фродо-освободителя, не Фродо-бойца за правду, а Фродо-соперника! Понятное дело, сказки исстари выражали народную мечту в "своего" - разумного и справедливого - царя.
У Фродо цель, повторяю, иная. Уничтожить сам искус власти. "Всякая власть развращает человека, абсолютная власть развращает абсолютно"... Кто, когда мог нашептать Фродо эту выстраданную самым властолюбивым веком истину? Однако маленький Хоббит мыслит и действует так, словно сызмальства знает и эту, и множество других истин. Мыслит и действует как человек двадцатого века - хотя и не человек он вовсе, да и время действия драмы теряется в дымке сказочного "давным-давно".
Героем Фродо Бэггинс становится, когда бесстрашно выступает навстречу опасности; личностью - как только осознает всю меру навалившейся ответственности. А вот Человеком - именно так, с большой буквы - в момент принятия решения уничтожить Кольцо, не дать этой ответственности превратиться в своего рода моральную индульгенцию на отпущение будущих грехов.
Мораль "лес рубят, щепки летят" - не для Фродо, хотя он ясно понимает, что Зло проистекает не от действия (пусть и ошибочного) самого по себе, а скорее от последующих оправданий пресловутых "щепок". На ошибках - кто смог похвастать, что никогда не совершал их! - надо учиться, а не убеждать себя, и в большей мере других, что никаких ошибок не было...
О многом заставила задуматься эта длинная неспешная сказка. Она словно аккумулировала в себе один из больных вопросов века: не "что делать?" (на сей счет и в традиционных сказках разных народов полно рецептов), а "как делать?". Как делать дело - чтобы получалось нравственно, чтобы не пришлось потом краснеть за содеянное. И в результате выходило б все-таки задуманное, а не что-то совсем противоположное.
И в общем не удивительно, что трилогия Толкина полна эсхатологическими (так называется религиознее учение о конце света) мотивами,
Ведь цель похода отважного Братства - не отобрать Власть у каких-то высших существ, а полностью исключить из жизни сам искус обладания ею. Иначе говоря, разрушить весь старый мир, в котором "работала" магия, и открыть дорогу новому - миру обыкновенных людей. Нам с вами... Писатель-христианин, Толкин излагает, в сущности, свою версию притчи о спасении души, в данном случае души "коррумпированной", разъедаемой жаждой власти, - и спасение это однозначно предполагает жертву...
Профессиональное знание истории средних веков подсказало Толкину образ сдвинувшегося с привычных орбит мира, когда переселяются целые народы, а некоторые вообще бесследно исчезают с исторической сцены. Когда убогая "ноосфера" молодой цивилизации наводнена слухами и мрачными предощущениями конца света, а на границах некогда стабильного и процветающего Мира растет, набухает какая-то темная опасность всему его дальнейшему существованию.
И неважно, в сущности, то, что в конце концов Фродо выполнил свою миссию и вернется домой. Потому что странное и донельзя грустное это возвращение: вместе с магической силой Колец уходит из Средьземелья всякое волшебство, доброе и злое. Неумолимо меняет свой облик, становящийся все более "легендарным", и само сказочное Средьземелье, уступая историческую сцену новым персонажам: людям.
Эта символическая передача нравственной эстафеты от сказочных толкинских героев к людям, по-видимому, не случайна. Сама сказка Толкина, разбивая невидимые жанровые барьеры, стремительно шагнула в нашу реальную жизнь.
Жизнь после книги
Как всякий настоящий писатель, Джон Роналд Руэль Толкин пережил собственную смерть.
Он ушел из жизни в зените славы, того не зная, что посмертно еще выйдет книга, которую он задумывал самой первой, да так и не успел записать...
Уже после его смерти сын Кристофер привел наконец в порядок отцовские записи, касающиеся основ "мифологии" Средьземелья, - так родился еще один том хроники, названный "Сильмариллионом". Успех новой книги был беспрецедентным: никогда еще произведение художественной литературы не было распродано сразу же по выходу в свет - а это так называемый hardcover, издание в твердой обложке, издание дорогое! - в количестве, превышающем миллион экземпляров...
В "Сильмариллионе" рассказывается о сотворении мира, в котором развернется действие трилогии, - но не о христианской версии, а скорее в духе скандинавской мифологии, основательно "подправленной" блестящим ее знатоком. Толкин хотел, чтобы его мир был достаточно необычен и увлекателен, но в то же время постарался сохранить его в должной мере знакомым современному европейскому читателю. Окажись этот придуманный мир слишком "экзотичным", не дошла бы до массового читателя нравственная весть - а это очень волновало автора трилогии. И вместе с тем начни он прямо, в лоб проповедовать христианскую мораль всепрощения, стойкости и жертвенности - обязательно потерял бы читателей, привыкших думать без пасторской подсказки.
Впрочем, об этом - о его побудительных мотивах - сейчас остается только гадать. Зачем он писал трилогию и в качестве "мифологического пролога" к ней удивительную книгу "Сильмариллион", нам уже не узнать никогда; результат налицо, и можно лишь строить более или менее правдоподобные версии. Чем и занимаются десятки литературоведов, благодарные автору за то, что не оставил их без работы!
Но вот что доподлинно известно, так это особая авторская привязанность к одной из легенд цикла - о Берене и его возлюбленной Лютьиен. Причиной тому была жена Толкина, Эдит, которую он отождествлял с мифической Лютьиен; эти два странно звучащих на слух непосвященных имени Толкин завещал выбить на их с Эдит общем могильном камне...
Друг и соратник Толкина Клайв Стэплз Льюис нашел удачное сравнение тому, что совершил в литературе Джон Толкин: он "осветил сознание миллионов, подобно тому как вспышка молнии освещает небосвод, мгновенно делая видимым окружающий пейзаж". Парадоксально, однако, что молния сверкнула на безоблачном, ясном небе, когда ничто, казалось бы, не предвещало грозы или каких-либо иных катаклизмов...
Чтобы сказка превратилась в одно из самых читаемых произведений века, задохнувшегося от напора грубой, агрессивной реальности? И все-таки - удачный образ. Ведь молния издавна служила символом высшего творческого вдохновения, знамения небес, силы одновременно грозной и возбуждающей.
Нам тоже предстоят еще на закате тысячелетия свои битвы с Кольцами Власти. Будут и жертвы, и потери, и мучительный поиск моральных решений - и, боюсь, никакая, самая умная книга (и сказочная трилогия Толкина не исключение) не подскажет решения готового и универсального: выбирать и нести ответственность за сделанный выбор придется самим.
Но насколько же облегчит этот выбор присутствие рядом Гандальфа и Фродо: мудрость опыта и храбрость вкупе с чистотою сердца! Английский писатель подарил измученному и отчаявшемуся веку этих двух чудесных персонажей, и отныне они надолго, хотелось бы верить, стали нашими верными спутниками. И чуть легче стало идти своим путем в новый век и новое тысячелетие.
