Наконец, следуя философу и архитектору Константину Пчельникову, заявим: в следующем веке на первые роли выйдут транспланетарные сухопутные коммуникации, которые окончательно заменят ненадежные и медлительные, эфемерные морские пути. Всеобщая коммуникационная сеть кардинальным образом изменит баланс сил на планете. Главенствующее место отойдет России, поскольку благодаря расположению на материке, рельефу местности, уже существующим транспортным путям и надежно поддерживаемому порядку, именно через Россию станут проходить все основные мировые коммуникации, которые мы, естественно, не преминем контролировать. Будущее Транссиба — это трасса Лиссабон—Токио; а через ось Париж—Москва—Берингоград—Нью-Йорк проляжет основная магистраль человечества, "становой хребет" двух полушарий, к которому будут цепляться подвески меридианных путепроводов: в Африку, Индию, Индостан, Австралию, Южную Америку. Москве же суждена участь стать столицей Евразии. Таким образом, и в коммуникационном плане Россию ждет будущее мирового геополитического гегемона.
МЫШЛЕНИЕ ВЕЛИКИХ ДЕЛ
РУССКОСТЬ — ЭТО ВЫХОД за пределы. Как русское пространство вырывается из-под притяжения Земли, точно так и русское мышление — избыточное, неудержимое, трансцендентное. Русская идея, русская логика, русский менталитет давно преодолели препоны диалектических законов греческих площадных споров. Оригинальность, парадоксальность, асимметричность — вот непременные ингредиенты нашего мышления. Западный мир лишь механически снабжает мир заученными с детства ярлыками; Восток не в силах закрепостить реальность, ускользающую сквозь сито иероглифической образности. Русское же осознание само рождает новое, доселе не виданное мироздание, расцвечивая неповторимым смешением красок русской речи и мысли затаенные пласты бытия.
Мышлению нашему тесны границы, отведенные русскому языку, и оно яростным потоком изливается в мир, затопляя его энергетикой гениальности, расторопности, сметливости. Русский язык специализируется на тонких, почти неуловимых материях: терзаниях и боли души, долге и предназначении, необходимости любить и нести свой крест, фарте и авоси, фатализме русской рулетки, дерзких спорах со всем миром один на один. Через сто лет говорить о божественном Провидении планета будет по-русски, оставляя низменные страсти для английского, военные команды для немецкого и крики о помощи для китайского.
Мы не тратимся на напрасные вещи, поэтому нас до сих пор хватает на метафизику, молитвы, жертвенность и любовь. Мы бушующим генофондом своим, расселенном на невообразимом пространстве русского космоса, используя принадлежащие нам по праву недра, язык и озарения, расходуем мировую энергию, сквозь нас протекающую, не на глупенькие вещицы, без которых можно равно достойно жить и умирать, но — на глобальное преобразование данного нам мира, на подвиг общего дела, на раскручивание космического колеса, на мировые войны или революции, на строительство Рая на земле.
Это достойные русских свершения. Пусть созданием отапливаемых унитазов и самоотстегивающихся пуговиц занимаются другие — большинство народов мира давно исчерпали свои великие дела, и теперь их внимание обращается на собственные заплывшие в жире телеса, приводя их к самокопанию и копанию в своих садиках. Нам же для прожитья нужен минимум средств и усилий. Этого достаточно, потому что у нас и так все есть. Все вокруг — наше! А оставшуюся массу неизрасходованной энергии мы тратим на фантастические замыслы, бредовые проекты, военные планы, возделывание первозданной земли. В великих делах — смысл существования нации. Мы легко могли бы справиться с ролью маленького народца и строить исключительно автомобили и стоянки для них. Но к чему скатываться в штопор подобного регресса? У нас еще осталось много таких дел, на которые можно сообща тратить силу и дух миллионов. Нас по-прежнему, как и четыреста лет назад, ждет покорение Сибири. Как замечательно, что еще столько нам предстоит сделать!
Вообще, у нашего этноса есть лишь одна угроза — за дерзостные богоподобные планы, словно Атлантиде, быть пораженным небесами. Что же, лучше умереть от божьей зависти, чем превратиться в отбросы истории, в третий мир. И правда, разве мыслимо основать Рай на земле? Но мы из века в век строим наш Новый Иерусалим, наш Город-Сад, и постепенно в куполах его башен и в орнаментах площадей все отчетливее проступают штрихи не воплощенных нигде больше чудесных божественных замыслов.
Пусть даже наши мечтания кажутся западным гуманистам и поедателям гамбургеров бредовыми. Да, мы изобретаем бредовые вещи и щедро посыпаем ими землю под ногами, или печатаем в детских технических журналах, а через десять лет это оказывается мировым открытием, перевернувшим представления о мире. Пусть Запад в зависти оспаривает изобретения паровоза и радио, телевидения и системы "Стелс". Но вот кто еще, кроме русских, способен придумать, хотя бы помыслить самолет с обратным вектором плоскостей? Чем это не безумство, не похоть разума, не извращение основ науки? Но Су-37 "Беркут" покорил небо, и теперь здравомыслящие американцы лихорадочно подыскивают достойный ответ.
Пусть даже величие конечного замысла строительства БАМа или отхода третьей ступени ракеты остается загадочным для не сосредоточенного на этом обычного русского человека — работяги, землепашца, врача. Их незнание не может служить оправданием всеобщей измены и отступления. Для чего живет этот человек, сорок лет строящий один и тот же нескончаемый бамовский тоннель, прорубая километры его в приамурском базальте? Для себя и для всех остальных, ибо сооружение этого и всех прочих тоннелей в России — это славное, беспримерное, спасительное строительство будущего Божьего Царства.
Для великих дел требуется великое единство народа, воплощенное в русском коллективизме — не путать с военной муштрой или порядком лагерных этапов. Зачем становиться метущейся единицей, если до сих пор не остыла, ворочается, пробивается в шедевры литературы и космические открытия, в религиозные видения и мировые смуты раскаленная лава общего русского дела? В рай мы войдем сообща, единым русским народом. Белая воцерковленная соборность и красная "партия — рука миллионопалая", федоровское всеобщее воскресение русских из мертвых и ленинское строительство коммунизма сливаются во всей широте своей, растворяясь друг в друге.
XXI — ВЕК РОССИИ
ЕСТЬ ЛИ СРЕДИ НАЦИЙ добрые и злые? Не нам судить. Но то, что есть нации, кардинально противоположные друг другу по всем иерархиям общественного бытия, устройства, менталитета, глобальных целей и путей их достижения, — очевидно. Столь же ясно и то, что сегодняшний день знаменуется таким общепланетарным раскладом, при котором русскому фактору по каждой позиции противопоставлен совершенно враждебный ему фактор "нового мирового порядка". Своей высочайшей точки развития достиг он именно сейчас. Покоривший едва ли не весь мир, почти везде насадивший свои идеалы, шкалу ценностей и правила поведения, разогнавшийся до предельной скорости, он в конце XX века неминуемо врезался всей махиной в свою противоположность — молодой и одинокий русский вектор развития.
Столкновения невозможно было избежать: так две конницы в чистом поле стремительно несутся друг навстречу другу. И сшибка их была ужасной: еще не разогнавшийся как следует русский отряд смят, порядки нарушены, потери ужасны, оставшиеся в живых под натиском врага оттесняются назад, во мрак истории, к своей окончательной погибели. Но сражение не утихает, отряд еще сопротивляется, не дает себя окружить, и самое время вспомнить про наш засадный полк — про русские невостребованные ресурсы, про наше громадное потенциальное преимущество.
О мощи и стойкости русского этноса, о богатстве и неисходимости русского пространства уже сказано. Но стержнем как зова крови, так и родства с землей является наш дух, наша обращенная в оружие идея, наша закованная в сталь мысль. В русском мышлении должны мы в первую очередь искать исток и смысл будущего торжества России.
Существо русского мышления — это превозмогание пределов, это проламывание ветхих сводов, это преображение мира в доселе не виданную ипостась, а значит — это Победа новой, молодой, энергичной истины над старым, истлевшим, обессиленным порядком.
Идея Победы как торжества Георгия Победоносца над мировым змием, как наступления Царства Божия на земле — вот средоточие русского мышления. Мы несем ее в себе, и какие бы несчастья ни выпадали на наши головы, в каждые времена находятся провозвестники нашей будущей Победы, а с ними — молящиеся в скитах старцы и витийствующие пророки, жертвенные герои и блистательные полководцы, венценосные властители и миллионы неизвестных героических душ, своими неисчислимыми подвигами вымостивших путь к славной русской Победе. Пускай весь мир и все боги будут против — что они могут сделать с нами?! Священный костер нашей будущей Победы будет полыхать, дожидаясь нашего пришествия, пока хотя бы один русский жив на Земле.
