Читая дальше между строк старых милицейских отчетов, можно найти еще много интересных деталей. Например, искусство смены диагнозов объяснялось отчасти тем, что хорошая подруга Япончика работала в клинике нервных болезней имени Сеченова. Она могла запросто поделиться медицинскими познаниями в области неврозов. Кстати, существует негласное правило, по которому «вор» должен уметь "косить под дурака" или отлично симулировать любое иное заболевание, обеспечивающее снисхождение правосудия. Этому специально учат. На это натаскивают. Ради этого подделываются и подтасовываются документы об ушибах головой, о тяжелом детстве, о травмах в юности. От всего этого в нужный момент можно отказаться и с такой же легкостью вытащить на свет, когда того потребуют обстоятельства. Стоит подчеркнуть и то, что деньги вполне могут обеспечить и хвори, и выздоровления. Подвластна им и свобода.
На этом процессе Япончик показал себя во всем блеске и силе. Это почувствовали представители правоохранительных органов. На криминальном небосклоне вспыхнула новая яркая звезда. На излучаемый ею свет стали ориентироваться другие. О способностях Япончика красиво провести «разгон», операцию по выбиванию долгов, а затем уйти от ответственности, стали слагать легенды. Для уголовной молодежи он стал кумиром. Так Япончик прослыл высококлассным мастером «разгона».
Детство и юность Славы Иванькова вряд ли можно назвать счастливыми. Ему не улыбнулось семейное благополучие. Отец часто прикладывался к горячительным напиткам. Как значилось в соответствующих документах вытрезвителей, Иваньков К. "регулярно злоупотреблял алкогольными напитками, лечился в психиатрических больницах". В начале пятидесятых он и вовсе оставил семью.
Мать тоже можно считать «выдающейся» личностью. Она отличалась высокой мнительностью, была чрезмерно брезглива и до скандальности аккуратна. Могла без причины на то по нескольку раз перестирывать свои вещи, проглаживала утюгом денежные купюры, чтобы не заразиться через них какой-либо болезнью.
Безусловно, все это не могло не отразиться на только складывающемся и формирующемся характере мальчика. Слава рос физически ослабленным, болезненным. Вряд ли стоит перечислять все перенесенные им заболевания. Врачи определяли у него даже расширение сердца, затемнение легких. Мальчика отправляли на лечение в детские больницы и санатории. Наблюдавшие за ним специалисты в своих отчетах указывали, что ребенок отличается замкнутостью, робостью, не имеет друзей.
В школу Слава пошел с семи лет. В младших классах учился удовлетворительно. Интереса к занятиям и отдельным предметам не проявлял. К двенадцати годам его успеваемость в школе и вовсе снизилась. Он дублировал пятый класс. И дальше, можно сказать, больше коридорами дошел к своему шестнадцатилетию до окончания восьмилетки.
Надо подчеркнуть, что где-то с тринадцати лет Слава поставил перед собой задачу укрепить здоровье. Его характер как раз проходил мальчишечью ломку. Он стал раздражительным, вспыльчивым, грубым. В ссорах с матерью проявлял дерзость. Без особой на то причины мог уйти из дому. Оттаивал от семейных неурядиц на тренировках в спортзале. Занимался в секции вольной борьбы. Самостоятельно изучал джиуджитсу. Схватки на ковре проводил напористо. Почти всегда побеждал. Выступая на соревнованиях в классе юниоров, выполнил норму третьего спортивного разряда. Потом улучшил свои результаты.
Окончив восемь классов, Иваньков поступил в цирковое училище. Это было в начале шестидесятых. Своей специализацией выбрал воздушную гимнастику. Быстро добился определенных результатов благодаря хорошей спортивной подготовке. Но тут его постигла неудача. Во время тренировки упал с трапеции и получил закрытую травму черепа. За медицинской помощью не обращался, хотя на этой почве несколько раз возникали обморочные состояния, он испытывал головокружение, рассеянность. Налицо были все симптомы сильнейшего сотрясения мозга. Тренировки он прекратил, а потом и вовсе ушел из училища.
Начались трудовые будни. Иваньков устроился в комбинат бытового обслуживания. Работал слесарем, а затем и бригадиром приемщиков. Одновременно учился в вечерней школе. Казалось, судьба наконец сжалилась над ним, и все стало налаживаться. На двадцать первом году жизни Вячеслав Кириллович вступил в законный брак с Лидией Айвазовной. Симпатичный, напористый москвич покорил сердце красавицы ассирийки, российского происхождения. В кругу друзей его стали в шутку именовать "ассирийским зятем".
Кто знает, если бы и дальше обстоятельства складывались благополучно, возможно, не получился бы из Славы Иванькова дерзкий преступник. Судьба распорядилась по-своему. Фатальное предначертание было таковым, что Славу опять постигла травма головы с потерей сознания. Его сбила автомашина. На этот раз пришлось полежать в больнице около двух недель. Выписавшись, Иваньков стал плохо переносить жару и езду в транспорте. Настроение было такое, что хуже не бывает. Его дополнили участившиеся конфликты с родственниками жены. Казалось, что они настраивают ее против него, препятствуют совместной жизни из-за национальных различий и т. п. На почве неврозов начались сцены беспричинной ревности. Они перерастали в ссоры, которые заканчивались тем, что Вячеслав уходил из дому. На этой же почве ему пришлось сменить место работы.
Из документов МВД СССР: В 1965 году Иваньков был доставлен в о/м по месту жительства за попытку совершения карманной кражи. При задержании оказывал сопротивление сотрудникам милиции, буйствовал. Направлен для прохождения стационарной судебно-психиатрической экспертизы в больницу имени Кащенко, где ему поставили диагноз: "Страдает хроническим психическим заболеванием в форме шизофрении, невменяем в отношении инкриминируемого ему деяния, нуждается в направлении на принудительное лечение".
В больнице на экспертизе Иваньков находился с 5 апреля по 18 июля 1966 года. Узнав диагноз, он резко изменил свое поведение: активно общался с окружающими, участвовал в настольных играх, читал книги, приветливо встречал жену при ее посещениях, проявлял привязанность к сыну, интересовался решением суда…
18 июля 1966 года, узнав о решении суда, повторившем заключение экспертизы о направлении его на принудительное лечение, Иваньков из больницы убегает. Скорее всего к этому своему шагу он готовился заблаговременно. Усыпив бдительность персонала, он выскользнул на улицу, где воспользовался ожидавшей его автомашиной.
После побега из больницы Иваньков сдал экстерном экзамен за 9-й и 10-й класс средней общеобразовательной школы. Это было ему для чего-то нужно. Видимо, он еще считал себя не совсем потерянным для общества человеком. Но дома не жил, скрывался от работников милиции. Так продолжалось до ноября 1966 года, пока его вновь не задержали и не возвратили в психиатрическую больницу имени Кащенко. Здесь он пробыл около двух недель.
8 декабря 1966 года Иванькова перевели в московскую городскую больницу N 5 для прохождения принудительного лечения. А в марте 1967 года экспертная комиссия с участием профессора Р. Лунца пришла к заключению, что "Иваньков В. перенес шизофреноподобный психоз травматического генеза, течение которого было обусловлено психогеннотравмирующими воздействиями". Из психопатического состояния он полностью вышел. И 19 февраля его выписали с диагнозом: "Посггравматическая энцелофалопатия усинзитивного психопата, перенес затяжной посттравматический психоз".
Из документов МВД СССР: После выписки из психиатрической больницы Иваньков состоял под наблюдением психоневрологического диспансера г. Москвы с диагнозом: "Шизофрения, параноидная форма". Переосвидетельствования экспертной, врачебно-трудовой комиссией не проходил. Работал фотолаборантом, тренером в детской спортивной школе.
В 1974 году Иваньков получил 2 группу инвалидности по психическому заболеванию бессрочно. Одновременно Иваньков вел активный образ жизни, часто посещал рестораны, имел широкий круг знакомых. В марте, во время драки в ресторане «Русь» в г. Москве, Иваньков был задержан. При производстве обыска у него были обнаружены и изъяты поддельные документы (паспорт и водительское удостоверение).
В период следствия по уголовному делу с 5 июня по 13 августа 1974 года Иваньков находился на стационарной судебно-психиатрической экспертизе в институте имени профессора Сербского, где комиссия пришла к заключению, что он "психическим заболеванием не страдает, вменяем в отношении инкриминируемым ему деяниям, высказывания о «преследовании» носят симулятивный характер".
18 ноября 1974 года Иваньков был осужден по ст. 196 ч. З УК РСФСР, за использование поддельных документов, к 7 месяцам 15 дням лишения свободы и был освобожден из-под стражи в зале суда в связи с отбытием срока наказания. За драку — групповые хулиганские действия, привлечен не был. Используя коррумпированные связи, Иваньков сумел уйти от полной уголовной ответственности.
