– Ее внутренний мир крайне примитивен, – говорил Уткин в коридоре. – Из человеческих чувств ей знакомы лишь хвастовство и зависть.
– Которые являются, по сути, разными сторонами одной медали, – развивали его мысль коллеги.
Но больше всего Уткина раздражал громкий голос сотрудницы, который был слышен во всех помещениях. В том числе и тех, где ее не было. Она откликалась на все реплики. Она отвечала на все вопросы – даже не к ней обращенные, потому что с вопросами к ней уже давно никто не обращался. Рассказывала о летнем отдыхе, ремонте дачи, детях (начиная с младшего) и попугае, который замолкал только под наброшенным на клетку платком. Снимала с плеч шаль и показывала, как набрасывает ее на клетку. Ко дню рождения ей подарили большой пав-лово-посадский платок, но разъяснить смысл подарка постеснялись.
– Я думаю, в прошлой жизни она была громкоговорителем, – пожаловался Уткин председателю месткома.
– Или часами с кукушкой, – задумчиво кивнул председатель. – Советую вам купить плеер с наушниками, поскольку запретить ей разговаривать мы не можем.
Уткин купил плеер и включил полный звук. К его изумлению, голос женщины был по-прежнему слышен. Этот голос запросто пробивал симфоническую музыку, хотя тяжелый рок ему еще давался не полностью.
– Запретите ей по крайней мере летать на метле! – кипятился в дирекции Уткин.
Ему возразили, что запрещать полеты сотрудницы никто не вправе: изучение гравитации было ее плановой темой. Кроме того (Уткина подвели к окну), Москва задыхается от пробок, а у института недостаточно парковочных мест. В этой связи, объяснили исследователю, преимущества подобного транспортного средства бесспорны.
Уткин решил было закрыть на метлу глаза, но сделать это оказалось непросто. С течением времени в ее конструкции обнаружились гравитационные просчеты. При подлете воздухоплавательницы к институту сотрудников начинает мелко трясти.
Изучая сайт Российской академии наук, нет-нет да и зайдешь на страницу Отделения нанотехнологий и информационных технологий. Все, что связано со словом «нано», сейчас обладает неизъяснимой притягательностью – особенно для филолога. Потому что обо всем, что включает в себя эти два мелодичных слога, филологу судить не дано. Он, филолог, может лишь вздохнуть и молча полюбоваться на тех, кто в этом «нано» по-настоящему разбирается.
Просмотрев информацию о структуре Отделения нанотехнологий и информационных технологий, невзначай соскальзываешь на Секцию информационных технологий и автоматизации.
В списке этой секции значится скромный труженик науки член-корреспондент РАН Борис Абрамович Березовский. Имеющий свою – пусть давно и не обновлявшуюся – страничку. В графе «Направление деятельности» читаем: «специалист в области решения задач многокритериальной оптимизации». Не заполнена, однако, графа «Публикации». Так же, кстати, как и графа «Проекты». Получается, что о проектах самого известного специалиста в области решения задач многокритериальной оптимизации мы ничего не знаем. Жаль. Пустой оказывается и графа «Прочая информация», которая в отношении Бориса Абрамовича является, возможно, самой интересной. В конце концов, одной лишь наукой деятельность этого исследователя никогда не ограничивалась. При этом отсутствует обычная в таких случаях ссылка на сайты тех организаций, где эту информацию можно получить.
Помимо всего прочего, существует неясность с тем, насколько регулярно Борису Абрамовичу удается посещать заседания секции. И хотя по этому вопросу сайт РАН никаких комментариев не дает, приезд Бориса Абрамовича на заседание секции не остался бы незамеченным в Академии наук. Может быть, даже – не только в ней. Следует ли из этого заключать, что заседания секции им все-таки не посещаются? Не отбросит ли это нашу науку на 50 лет назад?
И вот что приходит в голову всякому посетителю сайта РАН. В отсутствие признанного специалиста в области решения задач многокритериальной оптимизации эти задачи, по всей видимости, не могут быть решены. А если даже могут, то оптимизация уже не будет многокритериальной. Это, собственно, и тревожит нашу нанолюбивую общественность.
И равноценной замены Борису Абрамовичу пока не предвидится. Даже если иметь в виду Анатолия Борисовича Чубайса, возглавившего «Российскую корпорацию нанотехнологий». Конечно, Анатолий Борисович – вдумчивый исследователь и кандидат экономических наук. Но докторской диссертации он пока не защитил.
Недавно наша научная общественность зачитывалась статьей в издании с непритязательным названием «Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов». Никогда прежде этот курский журнал не пользовался таким вниманием прессы. Никогда еще со времени внедрения в нашу жизнь Интернета научная статья аспиранта не разыскивалась с таким упорством. Сейчас ее название знают все: «Корчеватель: алгоритм типичной унификации точек доступа и избыточности». Знают и ее автора – Михаила Сергеевича Жукова.
О чем статья – в точности сказать не может никто, включая упомянутого автора. Ведь Михаил Сергеевич Жуков, выражаясь по-булгаковски, – лицо, существующее исключительно в воображении Михаила Сергеевича Гельфанда, заместителя директора Института проблем передачи информации им. А.А. Харкевича. Именно М.С. Гельфанд, а не М.С. Жуков, обеспечил электронный перевод бессмысленного текста, синтезированного в Массачусетском технологическом институте. И не кто иной, как М.С. Гельфанд, в полном соответствии с компетенцией своего института, передал имевшуюся информацию в курский журнал, где, с учетом замечаний рецензента, ее и опубликовали.
Текст оказался так хорош, что, помимо аспирантского журнала, его (со ссылкой, разумеется, на источник) воспроизвели во множестве изданий. Среди прочего, в нем выделялось замечание о том, что «ключевая пара “общественное – частное” и красно-черные деревья редко совместимы, поскольку обычные методы визуализации не могут быть применимы в этой области». Достойным внимания казался и совет «обратить внимание на то, что развертывание 16-разрядной архитектуры скорее, чем эмуляция ее в программном обеспечении, приводит к менее зубчатым и более воспроизводимым результатам».
Наиболее воспроизводимым результатом действий обоих Михаилов Сергеевичей стала ураганная и абсолютно обоснованная критика в адрес Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки (ВАК). Это она благословила деятельность курского журнала путем включения его в свой «Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий». Поясню здесь, что тот, кто хочет защитить кандидатскую или докторскую диссертацию, должен публиковать свои работы в изданиях, упомянутых в «Перечне» ВАК. Было это задумано с целью вывести за пределы научного процесса разного рода сомнительные издания. Несмотря на благие намерения (известно ведь, с какими они связаны дорогами!), внимание как раз таки этих изданий нововведение в первую очередь и привлекло. В «Перечень» они, как водится, пробились, а пробившись, начали брать деньги за публикацию в них научных – и не очень – работ. И стали у них печататься и, соответственно, платить, ведь защищаться-то (вот он, коррупционный ресурс) нужно. Именно в таком, платном, журнале опубликовал свой труд М.С. Жуков. Хотя защищаться, в сущности, и не собирался.
В ходе обсуждения этой истории много справедливых слов было сказано о реликтовой природе ВАК. О том, что существование этой организации в настоящем ее виде нежелательно, как нежелательно, впрочем, и полное ее упразднение. Обсуждались качество наших научных журналов, уровень диссертационных исследований и даже нравственная сторона поступка Жукова-Гельфанда.
Меньше почему-то говорилось о том безымянном человеке (по некоторым сведениям, преподавателе одного из московских вузов), который на рассматриваемую статью написал рецензию. Все было бы гораздо банальнее, если бы он попросту пренебрег своими обязанностями и выдал рецензию на нечитаную статью. Так ведь нет же. Неведомый труженик не только прочитал жуковский текст, но и внес в него целый ряд поправок.
Его не смутил пункт, скажем, 3, согласно которому «64 PDF 11 были развернуты по всей сети Интернета и проверена чувствительность к эффекту “византийского дефекта”», ведь, как ни крути, это не противоречило пункту 4, констатировавшему, что было «выполнено 18 попыток с имитируемой рабочей нагрузкой WHOIS и результаты сравнены с имитацией обучающего программного обеспечения». Ввиду того, очевидно, что человек украшает фамилию, а не наоборот, его не насторожила даже ссылка М.С. Жукова на исследователя К. Софтпорна.
Неприятие рецензента вызвало образное – даром что машина – предположение автора о том, что его «подход превращает кувалду связей базы знаний в скальпель». Сразу же последовало замечание: «Стиль изложения может быть хорош для газетной статьи, не для научной!» Вообще говоря, статья М.С. Жукова произвела на рецензента «двоякое впечатление». С одной стороны, рецензент признает, что «материал собран методически грамотно, в работе присутствует новаторство и новизна». С другой – жалуется, что статья оставляет у него «впечатление какой-то незавершенности работы».