Всё это надо как можно скорее возрождать, наполняя, разумеется, связь и дружбу между народами новым современным содержанием. Для писателей совершенно очевиден тот факт, что в России нужно создать хотя бы одно государственное издательство, где могли бы издаваться произведения писателей из национальных республик и областей, где они (равно как и переводчики) имели бы чётко оговорённые законом права. Само собой очевидно, что надо всерьёз заниматься распространением издаваемой в этих издательствах литературы, широко рекламировать её, насыщать ею наши библиотеки. Одним словом, нам надо всеми государственными и общественными силами создавать единое литературное пространство как неотъемлемую часть единого культурного пространства. Надо, наконец, понять, что без такого объединения современная Россия существовать просто не может. Она трещит и разваливается по швам. Если же мы его создадим, то тогда все мои сокурсники, ставшие у себя на малой Родине известными, выдающимися и великими писателями, станут известными, выдающимися и великими и для всей нашей большой Родины - России.
Иван ЕВСЕЕНКО
«Приют певца угрюм и тесен»
«Приют певца угрюм и тесен»
ПИСЬМО В НОМЕР
"ЛГ" уже дважды обращалась к этой болезненной теме - судьбе единственной в Петербурге квартиры, хранящей следы пребывания и творчества гениального поэта М.Ю. Лермонтова. Но поскольку, по словам другого классика, "воз и ныне там", мы снова взываем к совести петербургских чиновников. И теперь нам в поддержку звучит "глас народа" - творческой интеллигенции города Лермонтова на Ставрополье. Надеемся, такой слитный хор наконец будет услышан.
Дорогая "Литературка"!
Мы, представители общественности города Лермонтова Ставропольского края в лице авторов литературного объединения "Светоч", обращаемся к вам с болью и тревогой за судьбу квартиры в Санкт-Петербурге на улице Садовой, д. 61, где в одной из комнат проживал Михаил Юрьевич Лермонтов. Именно там поэт создал бессмертные произведения "Бородино", "На смерть поэта" и др. В 2014 году М.Ю. Лермонтову исполняется 200 лет. В силу роковых обстоятельств (начала мировых войн 1914 и 1941 гг.) ни один (!) юбилей поэта не был отмечен должным образом.
Сейчас дом на Садовой находится в крайне запущенном состоянии. В настоящее время квартира, где жил поэт, расселена, поэтому появилась уникальная и, возможно, последняя возможность создать там музей-квартиру М.Ю. Лермонтова. В Санкт-Петербурге нет ни одного лермонтовского музея, а квартира, в которой он жил на Садовой, осталась единственной (!) не переделанной до конца - там до сих пор сохранился даже интерьер той эпохи.
Уже вся творческая интеллигенция России обеспокоена невниманием и бездействием властей Санкт-Петербурга в отношении сохранения этого памятника культуры.
Обращаемся к вам как жители города на юге страны, носящего имя великого соотечественника - Лермонтова, как люди неравнодушные и патриоты России с просьбой не оставить без внимания судьбу места, до сих пор хранящего атмосферу присутствия Великого Поэта!
С уважением: участники литературного объединения "Светоч" города Лермонтова:
Дмитрий Кокаев, Ольга Мальцева, Светлана Котенко, Ирина и Виталий Асланянц, Мария Кондаурова, Лидия Подлесная, Татьяна Кречина, Руслан Каргасеков, Дмитрий Иванов, Татьяна Середницкая, Марина Малиновская, Виктория Мирзаева, Любовь Егиева, Люси Проскурякова, Юрий Максимов, Василий Ермаков, Диана Николенко, Людмила Ренжина, Юлия Ветрова, Сергей Шкарин, Марина Фадюшина, Вера Сёмина, Юлия Осипова, Мария Артёмова, Анастасия Морозова, Наталья Малушко, Галина Терешёнок, Юлия Ошивалова, Анастасия Хомутова, Филипп Слепцов и многие другие представители творческой интеллигенции города Лермонтова.
«Если бы я был богат…»
ДМИТРИЙ МАМИН-СИБИРЯК - 160
Русская литература настолько обеспечена гениями, что писатели, которые в Европе были бы объявлены национальными гениями, у нас числятся далеко не в первом ряду. Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - один из таких. Но вот ведь парадокс! Мамина-Сибиряка называли русским Золя, а не наоборот. И, к сожалению, о нём - и не о нём одном - мы вспоминаем только по случаю юбилея. А юбилей уральского титана в этом году двойной - 160 лет со дня рождения и 100 лет со дня смерти. Дмитрия Мамина вообще трудно назвать везунчиком. Жизнь он прожил несладкую. И большого успеха не снискал. Как сам писал: "...если собрать всё вместе, наберётся до 100 томов, а издаю около 36".
Меж тем роман "Приваловские миллионы" стал визитной карточкой города, который он самозабвенно любил, - Екатеринбурга. Потомственный почётный гражданин города, гласный Екатеринбургской городской думы, присяжный заседатель Екатеринбургского окружного суда, организатор и устроитель знаменитой Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки, - это далеко не всё, что можно было бы сказать об общественной активности Мамина-Сибиряка в любимом городе. Он много ездил по Уралу, изучал историю, экономику, этнографию края.
В Екатеринбурге прошли 14 лет жизни писателя. Здесь он жил в гражданском браке с Марией Алексеевой, которая бросила ради писателя мужа и троих детей. Подруга, известная общественная деятельница, была старше мужа и серьёзно помогала ему в писательской работе. Во многом из-за отсутствия общих детей этот брак распался в 1890 году. Дмитрий Наркисович предался известному русскому средству борьбы с отчаянием. Но в январе 1891-го он по страстной любви сошёлся с блестящей актрисой Екатеринбургского драматического театра - тоже Марией - Абрамовой. И этот брак не мог быть зарегистрирован - муж не давал Марии Морицевне развода. По городу (а Екатеринбург всё же был провинцией) поползли сплетни. Вскоре пара бежала в Петербург. Чуть больше чем через год любимая женщина умерла родами. Сходящий с ума от горя, Дмитрий Наркисович писал матери: "[?]счастье промелькнуло яркой кометой, оставив тяжёлый и горький осадок. Грустно, тяжело, одиноко. На руках осталась наша девочка, Елена, - всё моё счастье".
Девочка оказалась больна детским церебральным параличом. Врачи отступились. Только благодаря неусыпным трудам отца и няни - Ольги Францевны Гувале - Алёнушка осталась жива. На "тёте Оле" Мамин-Сибиряк впоследствии женился. А у кроватки девочки он проводил столько времени, что Алёнушку называли "отецкой дочерью". Но и она, как многое в жизни Мамина, тоже была "незаконной": безвестный г-н Абрамов, так и не смирившийся с потерей жены, продолжал упорствовать и теперь не давал разрешения Сибиряку на удочерение[?] его собственной дочери, которая в формулярах проходила как "незаконная дочь мещанки Абрамовой". Этот кошмар продолжался 10 лет. Но и жизнь, какова бы она ни была, тоже продолжалась. И папа, сидя у постели страдающей девочки, рассказывал ей сказки. Сначала те, что вынес из собственного детства, проведённого в уральском заводском посёлке, а потом стал сочинять и сам. Это были далеко не первые опыты уральца в литературе для маленьких: рассказ Мамина-Сибиряка "Емеля-охотник" ещё в 1884 году был отмечен международной премией. А всего детских произведений у него около 150. Правда, нет ни одного литературоведческого исследования о них, но ведь это не проблема автора, правда?
"Баю-баю-баю[?] Один глазок у Алёнушки спит, другой - смотрит; одно ушко у Алёнушки спит, другое - слушает". Те, кто вырос в СССР, где детской литературе уделялось повышенное внимание, безошибочно узнают "Алёнушкины сказки". Куприн писал о них: "Эти сказки - стихотворения в прозе, художественнее тургеневских". А сам Мамин-Сибиряк сказал о своих творениях так: "Это моя любимая книга - её писала сама любовь, и поэтому она переживёт все остальные". А ведь тогда же Мамин-Сибиряк написал одну из лучших своих книг - автобиографический роман "Черты из жизни Пепко"! Но роман прочно забыт, а Комар Комарович - длинный нос, Мохнатый Миша - короткий хвост, Храбрый Заяц - длинные уши - косые глаза - короткий хвост, Воробей Воробеич и Ёрш Ершович, не говоря уж о Серой Шейке, выдерживают конкуренцию с Тимуром и его командой, человеком рассеянным и Мойдодыром.
Мамин-Сибиряк называл детскую книгу "живой нитью", которая соединяет ребёнка с широким миром жизни. Он писал: "Детская книга - это весенний солнечный луч, который заставляет пробуждаться дремлющие силы детской души и вызывает рост брошенных на эту благодатную почву семян". А редактору Мамин-Сибиряк в эти годы признался: "Если бы я был богат, то посвятил бы себя именно детской литературе. Ведь это счастье - писать для детей".
