Ознакомительная версия.
Вторая мировая война стала важнейшим историческим рубежом в становлении этого государства. Не менее, а может быть, и более важным, чем Гражданская война 1917–1922 годов.
Великая Отечественная война стала важнейшим государственным мифом. Вынь этот миф — и от СССР ничего не останется.
Хорошо написал Суворов о том, что и про Гражданскую войну 1917–1922 годов, и про репрессии Сталина, и про Коминтерн уже писано и переписано. А миф о Великой Отечественной — последняя цитадель коммунистов. Да потому эта цитадель и последняя, что самая важная. Признать самые страшные факты из жизни Партии убийц, РСДРП- РКП(б) — ВКП(б) — КПСС, их истории Гражданской войны намного менее опасно, чем правду о Второй Гражданской войне 1941–1945 годов.
А факты простые… Великая Отечественная война была таковой только для части населения СССР. Война на территории СССР была Гражданской войной. Нет в этом какой-то нашей особой специфики. Вторая мировая становилась Гражданской войной на территории всех государств Европы и Азии, в которые вторгался любой враг.
Что Гражданская война 1917–1922 годов была именно Гражданской войной, а не «борьбой с интервентами», никто особо не сомневается. Во время этой войны маховик всеобщего призыва загнал в Красную Армию невероятное число людей. К ноябрю 1918 года ее численность достигла почти 800 тысяч человек, из которых 285 тысяч боевого состава. К октябрю 1919 года бойцов и командиров Красной Армии 3 миллиона, из которых 1500 тысяч — боевой состав. К концу 1920 года численность Красной Армии достигала астрономической цифры в пять миллионов пятьсот тысяч человек, или 6 % всего населения Советской России. Из них 2400 тысяч — боевой состав.
Всегда и во все периоды численность всех враждебных коммунистам армий была на порядки меньше, этой.
Добровольческая армия Деникина на юге России никогда не имела численности большей, чем 80-100 тысяч человек (3 % от численности Красной Армии).
Численность армии Колчака еще меньше — 60–80 тысяч человек (2 % от численности Красной Армии).
Численность армии батьки Махно не превышала 30–40 тысяч человек (1,2 % численности Красной Армии).
Столько же было казаков в армии Всевеликого Войска Донского.
Армия государства Миллера на Русском Севере — от силы 15 тысяч человек.
Остальные силы, противостоящие красным, еще меньше — считанные тысячи человек.
Если сравнить численность Красной Армии с численностью врагов красных на любом этапе Гражданской войны 1917–1922 годов, то эта численность никогда не была выше 5 % всех участников событий. Красные всегда, на всех этапах, имели абсолютное большинство, подавляющий численный перевес.
Повторюсь: несмотря на это, никому и в голову не приходит, что это не Гражданская война или что эта война какая-то «ненастоящая Гражданская».
Теперь сравним численность враждующих армий в Гражданской войне 1941–1945 годов.
Подлежащее призыву население СССР в 1939–1940 годах составило порядка 48,5 млн. чел. Число призванных в СССР составило 28 807 150 человек. В армии, вошедшей в Берлин, было порядка 12 млн человек.
При этом армия разбежавшихся составляет примерно 700–800 тысяч человек (примерно 3 % от всех, призванных Советами). Армия сдавшихся нацистам — порядка 4,6 млн человек (порядка 16 % всех, призванных Советами). Армия россиян, воевавших в составе вермахта, — порядка 2 млн человек. В 1944–1945 году под ружьем стояло примерно 14 млн граждан СССР. Из них 12 млн воевали ЗА советскую власть в рядах Красной Армии (85,6 % участников событий).
2 миллиона воевали ПРОТИВ советской власти в рядах вермахта (14,4 %).
Получается, что во время Гражданской войны 1941–1945 годов БОЛЬШИЙ процент россиян выступил ПРОТИВ советской власти, чем во время Гражданской войны 1917–1922 годов.
Режим выиграл. За счет колоссальных географических и экономических ресурсов СССР коммунисты выиграли Вторую Гражданскую войну.
Коммунисты выиграли. Мировое коммунистическое движение выиграло. Пролетарии всех стран тоже выиграли.
Но выиграл ли русский народ?
Глава 18
БУМАЖНАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
Мы имеем право знать собственную историю, право искать истину, которую от нас так упорно скрывают.
Иван Неуспокоенный. Право на правду// Дуэль № 32 (227), 6 августа 2002 г.
Важная особенность источников
Очень характерно для всех войн преувеличивать потери противника. Если принимать всерьез все сводки Совинформбюро, численность погибших на Восточном фронте солдат вермахта превышает 3 миллиарда человек. Если принимать всерьез пропаганду Геббельса, вермахт истребил больше миллиарда солдат и офицеров Красной Армии.
Та же тенденция в данных, приводимых абсолютно всеми сторонами. По поводу нападения красных партизан на Локоть 8 января 1942 года «локотяне» сообщали, что партизаны понесли огромные потери [137]. Сами же партизаны сообщали: «не потеряв ни одного человека убитыми и захватив несколько раненых, мы ушли» [138].
Современные историки могут вполне мотивированно утверждать прямо противоположные вещи. Для этого «достаточно» пользоваться одними источниками и игнорировать другие.
Таким же точно образом все стороны обеляют себя и очерняют противника. Геббельс публиковал письма солдат, побывавших в Львовской тюрьме, видевших трупы зверски убитых НКВД. Он собирал комиссию по расследованию убийств в Катыни.
А СССР тщательно документирует раскопки мест массовых расстрелов. Советские авторы с таким упоением рассказывают о подробностях пыток и убийств, что них можно заподозрить садистов.
В результате современный историк вполне мотивированно может демонизировать одну сторону и представить другую в виде благородных «ангелов». Достаточно использовать материалы только одной стороны.
И много после «горячей» войны продолжалась «чернильная» война: каждый участник войны вел пропаганду в своих интересах. В СССР демонизировали нацистов и всех их союзников. Чего стоят одни шлемы «с рогами» и дохлые куры на поясе солдат вермахта в кинофильмах студии им. Довженко!
Если очень хочется — можно верить и в это. Но победи Третий рейх — в 1960-1970-е дети в школах учили бы о «зверствах русско-советских оккупантов». Они бы смотрели фильмы, в которых у комиссаров под фуражками были рога, а из брюк торчал бы хвост. На площадях российских городов стояли бы памятники Власову, Меандрову и Бессонову, а верхушка ВКП(б) изображалась бы примерно так, как в СССР изображали верхушку Третьего рейха.
Если бы состоялась Украинская республика, Степан Бандера и Шухевич были бы величайшими национальными героями. Им стояли бы памятники, а к могилам солдат ОУН приносили бы живые цветы. Мальчики и девочки в школах учили бы сказки про «зверства клятых врагов Украины, немцев и москалей», а в фильмах офицеры ОУН с добродушной улыбкой сажали бы в поезда, увозящие в Польшу поляков и в Израиль евреев, целуя бывших соседей на прощание и обещая писать трогательные письма.
Отрицание Гражданской войны
Конечно же, в СССР всячески замалчивался характер Второй мировой. Для советского официоза правда о Второй Гражданской войне 1941–1945 годов была смерти подобна. Но и сейчас о Сопротивлении и коллаборационизме в СССР пишут в выражениях, от которых не отказались бы и советские журналисты 1960 года.
Локотская автономия не укладывается ни в представления нацистов о славянах, ни в рамки официальной советской пропаганды. Пишут о ней как об альтернативе СССР. И вот реакция: «Разумеется, подобная точка зрения в российском обществе является откровенно маргинальной; её сторонников можно встретить разве что среди полубезумных «истинно православных» сектантов, празднующих день рождения Гитлера неонацистов, сгруппировавшихся вокруг журнала «Посев» неовласовцев да прагматично отрабатывающих зарубежные гранты «либералов» [139]
Вообще-то высказываться о «прагматично отрабатывающих гранты» со стороны Александра Дюкова неосторожно. Ненароком кто-то может вспомнить, что сам Александр Дюков всегда состоял при кормушке. И что его самого не раз (в том же самом стиле) обвиняли в «пособничестве кровавой гебне». Кому он «пособничал» — особый вопрос, потому что «гебни» как системного целого почти что и не существует. Но есть люди при деньгах и при том с вполне советскими убеждениями. Почему вкусно кушать за их счет — хорошо, а получать иностранные гранты плохо — логика непостижимая. И не стоило бы… ох не стоило А. Дюкову поднимать этот вопрос.
Расправившись с теми, кто ему не нравится (или не нравится хозяевам фонда «Историческая память»?), Дюков заявляет: «Еще одна примета ревизионистской историографии — практически полный отказ от исследования преступлений формирований РОНА, совершавшихся во время карательных операций против советских партизан» (Там же. С. 148).
Ознакомительная версия.
