Историки подвергли внимательному анализу бюллетени д'Антрега. Выявилось, что в них содержатся порой неправдоподобные сведения. А. Матьез, изучая архив Людовика XVIII, который во время революции находился в эмиграции и был главой роялистов, выяснил, что д'Антрег существенно менял содержание донесений, получаемых от своих агентов, с целью подстрекнуть иностранные державы к усилению борьбы против якобинцев. Тем не менее основу этих бюллетеней нельзя считать продуктом фантазии самого графа или даже его парижской агентуры. Некоторые сведения, вначале казавшиеся выдумкой, при проверке их другими документами неожиданно находили полное подтверждение. Можно предположить, что источником информации был все же кто-либо из служащих Комитета общественного спасения, который на некоторых заседаниях присутствовал сам в качестве секретаря, а о других выспрашивал у коллег. В одной из депеш, посланных в Лондон, Фрэнсис Дрейк намекает, что роялистским разведчиком являлся один из секретарей комитета. Однако эта депеша была отправлена до личной встречи Дрейка с д'Антрегом, и вряд ли осторожный шеф роялистской разведки доверил бы бумаге, несмотря ни на какие шифры, столь решающую для него тайну. Но нельзя сбрасывать со счетов и того, что члены Комитета общественного спасения, конечно, лучше других осведомленные об обстановке, в которой проходили заседания, считали, что изменником мог быть только кто-то из их среды. Отталкиваясь от этого немаловажного факта, отдельные историки пытались методом исключения определить имя предателя. Учитывалось, что большинство членов Комитета не раз находились в командировках, другие часто не присутствовали на заседаниях или не могли располагать такой детальной информацией о состоянии революционных армий, какой обладал корреспондент д'Антрега. Единственным из членов комитета, который несомненно имел все эти сведения, был Лазарь Карно. На Карно как на источник своей осведомленности указывал позднее в конфиденциальной переписке д'Антрег. Однако граф слишком часто был не в ладах с правдой, ему было слишком выгодно представить своим агентом одного из руководителей республики, чтобы это утверждение д'Антрега имело особый вес. Подозрения, высказанные в исторической литературе в отношении Карно — «великого Карно», «организатора победы», — вызвали негодование среди влиятельных буржуазных ученых во Франции. Они правы в том, что эти подозрения никак не доказаны. Тем не менее нельзя не учитывать политической позиции Карно, явно не верившего в прочность революционного правительства и 9 термидора бывшего в рядах тех, кто участвовал в его свержении, а впоследствии установившего связи с роялистами. Загадка остается пока неразгаданной, несмотря на все старания исследователей…
В первые месяцы после начала войны в Лондоне были весьма слабо осведомлены о вандейском восстании. Весной 1793 года были сделаны попытки наладить контакты с одним из главарей вандейцев, неким Гастоном, численность его отрядов преувеличивалась при этом в десятки раз. В мае с этой целью по поручению голландского и английского правительств в Вандею отправился известный авантюрист полковнике д'Анжели. Он мог лишь сообщить, что «генерал Гастон давно мертв» (вандеец действительно был взят в плен и расстрелян, вероятно, еще 15 апреля 1793 года в Сен-Жерве). Д'Анжели в августе послал подробный отчет о шуанах и их руководителях, который позволил в Лондоне составить представление о ходе вандейского мятежа. Другим британским агентом, направленным для связи с шуанами, был некий шевалье де Тинтениак. Он был послан командующим войсками на острове Джерси полковником Крейгом. Тинтениак в августе переслал Крейгу подробный перечень нужд вандейцев, в удовлетворении которых они надеялись на английскую помощь. В июне некий Гамелен по поручению того же Крейга вел в Сен-Мало переговоры с местными властями о сдаче города англичанам. Переговоры затянулись вследствие инертности английского правительства, медлившего с ответом на запросы Крейга. В октябре 1793 года роялистам было послано предложение совместно занять Сен-Мало. Из этого ничего не вышло. Однако контакты с вандейцами, установленные Тинтениаком, сохранялись. В ноябре 1793 года вандейцы пытались, по согласованию с англичанами, занять Гранвиль, но были отбиты, а британский десант прибыл лишь 2 декабря, после их отступления. Нерасторопность английских военных властей сводила на нет то немногое, что удавалось добиться разведке. Причиной была не только халатность. Медлительность порождалась и недоверием в Лондоне к «чистым роялистам», вернее, к их способности добиться поставленной ими цели — полного восстановления старого режима. К тому же возникали постоянные столкновения между Крейгом и губернатором Джерси Филиппом Фоллом, руководившими разведывательными операциями.
Поэтому в октябре 1793 года Крейга перевели с Джерси на другой остров — Гернси и через два месяца вообще удалили из этого района, а руководство разведкой в Джерси было поручено новому командующему войсками лорду Бэлкерсу. При нем начала создаваться широкая разведывательная сеть, получившая название «Корреспонданс».
Уже в письмах Крейга в апреле 1793 года впервые появляется фамилия одного из ее наиболее активных агентов — Прижана. Он родился в Сен-Мало в 1768 году в купеческой семье. В первые же месяцы своей шпионской службы Прижан успел зарекомендовать себя ловким агентом, отлично знакомым с прибрежными районами, где ему приходилось действовать (достаточно сказать, что за его действия в это время он позднее — в 1798 году — получил от английской секретной службы 500 фунтов стерлингов). Впрочем, этому предшествовал провал. В ночь с 30-го на 31 декабря 1794 года Прижан был арестован республиканцами. Он поспешил выдать все, что знал о «Корреспонданс», и не скупился на уверения в своей любви к республике. В результате его освободили 20 апреля 1795 года по обшей амнистии, и Прижан снова стал агентом «Корреспонданс». Этот эпизод вызвал недоверие к Прижану со стороны части роялистов, но ему оказывал поддержку их лидер, граф Пюизе, являвшийся представителем графа Прованского (будущего Дюдовика XVIII). Долгое время шпионом-двойником считал Прижана и Филипп д'Овернь. Этот английский разведчик в ноябре 1794 года сменил лорда Бэлкерса на посту руководителя «Корреспонданс». (Позднее, во время кратковременного Амьенского мира, д'Овернь приехал в Париж хлопотать о возвращении отцовского достояния. Власти поспешили упрятать в тюрьму докучливого просителя — ему следовало знать, что земли, на которые он зарился, уже перешли в руки самого первого консула — Наполеона Бонапарта.) С 1794 года «Корреспонданс» быстро превратилась в разветвленную шпионскую организацию.
В числе наиболее опасных для республики форм активности «Корреспонданс» была заброска во Францию фальшивых ассигнаций, которые еще с 1791 года стали печатать на специальных фабриках в Дондоне. В роли фальшивомонетчиков подвизались, в частности, эмигранты-священники. Тюки с фальшивыми ассигнациями переправлялись во Францию для снабжения деньгами роялистов и для того, чтобы вызвать финансовый хаос в стране.
Успехи английской секретной службы против революционной Франции были связаны с рядом благоприятных для нее факторов. Отдельные настроенные против якобинской диктатуры крупные гражданские и военные чины сами предлагали свои услуги Лондону. А после переворота 9 термидора активизировались скрытые роялисты, занимавшие порой административные посты. Такие факты, как переход на сторону врага генерала Дюмурье и предательство позднее ряда других генералов, служат ярким тому примером.
1 ноября 1794 года в Берн прибыл новый английский поверенный в делах Уильям Уикхем. Поддержание связей со Швейцарией было лишь сугубо дополнительной задачей британского дипломата. Главными же целями были сбор разведывательной информации о Франции и руководство роялистскими группировками, стремившимися ликвидировать республику. Молодой англичанин, вполне разделявший взгляды, симпатии и антипатии правительства Питта, оказался хорошо подготовленным для выполнения возложенной на него миссии. В 1782 году после окончания колледжа Кристчерч Оксфордского университета Уикхем отправился в Женеву продолжать изучение права. Там он женился на дочери профессора математики Л. Бертрана, влиятельного лица в городе, и через него стал своим человеком среди женевских нотаблей. Уже в это время Уикхем состоял агентом британской секретной службы, потом ему была поручена конфиденциальная корреспонденция министерства иностранных дел. Летом 1794 года он занял пост начальника отдела министерства внутренних дел, ведавшего вопросами, связанными с проживавшими в Англии иностранцами, что дало ему ясное представление о различных течениях среди французских эмигрантов.
