Ростислав Ищенко - Украина в глобальной политике

Год назад Украина начала погружаться в пучину гражданской войны. Страна стремительно пробежала путь от сравнительно стабильного и благополучного общества к состоянию полураспада и разрушительного внутреннего конфликта. Финансово-экономическая система уничтожена, общество расколото на два непримиримых лагеря, а управляемость потеряна настолько, что дееспособное государство на Украине сегодня может быть восстановлено исключительно при помощи иностранной поддержки, предполагающей не только внешнее финансирование, но и внешнее управление. Понятно, что Россия не может игнорировать процесс погружения в хаос государства, имеющего с ней общую сухопутную границу протяженностью почти в две тысячи километров.

Россия и Украина связаны миллионами нитей. У них общее прошлое, общая культура, общая религия, общая Победа в 1945 году и общие жертвы на ее алтарь. Миллионы граждан России и Украины объединены родственными и дружескими отношениями. В таких условиях трагедия соседа воспринимается в России как собственная трагедия. Кроме того, украинский кризис несет явную и недвусмысленную угрозу дестабилизации России с возможным последующим повторением на ее территории, на новом уровне, украинских событий, включая фрагментацию страны. Эмоциональная реакция на геноцид, которому подвергается русский народ на Украине, и практичное желание потушить разгорающийся в доме соседа пожар прежде, чем он перекинется на твой дом, помноженные на глубинное, впитанное с молоком матери и закрепленное на генном уровне неприятие нацизма, определяют реакцию российского общества на украинские события.

Поэтому сегодня только совершенно далекий от политики человек в России не задается вопросами:

– Что случилось на Украине?

– Что случилось с украинцами?

– Почему началась гражданская война?

– Как мог на Украине прорасти и укорениться нацизм?

– Неужели власти Украины не видели, куда идет страна, не ощущали опасности, не пытались ей противодействовать?

– Почему нацистов на Украине не желает замечать Запад? Это политическая близорукость или принципиальная позиция?

– Почему, наконец, Россия, российские власти допустили развитие событий по такому сценарию?

– Что будет дальше?

К сожалению или к счастью, ответ на эти вопросы не находится исключительно в области российско-украинских отношений. Двадцать три года Украина наслаждалась независимостью. Чтобы понять, что такое двадцать три года с точки зрения государственного строительства, надо вспомнить, что СССР был образован 30 декабря 1922 года. Через двадцать три года, 30 декабря 1945-го, уже были побеждены Германия и Япония, закончены Великая Отечественная и Вторая мировая войны. Уже создана Организация Объединенных Наций, соучредителем которой, кстати, выступила и Украина, подписавшая Устав ООН на конференции в Сан-Франциско 26 июня 1945 года, на четыре месяца раньше Польши, ведущей сегодня Украину в Европу. В Европе по лекалам ялтинско-потсдамской системы уже обустраивались сферы влияния СССР и США. На Дальнем Востоке, в Маньчжурии, под прикрытием советских войск уже сформирована Объединенная демократическая армия Северо-Востока (будущая Народно-освободительная армия Китая – НОАК), которая в следующем году перейдет в наступление на позиции войск Гоминьдана и в 1949-м очистит от них материковую часть Китая. В 1947-м СССР заявит о способности создать атомную бомбу и спустя два года проведет свое первое ядерное испытание. Еще через восемь лет, в 1957 году, запуском советского первого искусственного спутника Земли начнется космическая эра.

А ведь в 1922 году СССР был разоренной страной, по которой только что прокатилась гражданская война, унесшая жизни нескольких миллионов человек, промышленность была практически уничтожена, а сельское хозяйство приняло полунатуральный характер, уровень жизни большинства населения опустился до предела выживания, по стране прокатывались волны голода, собиравшие дань миллионами смертей.

Путь от сохи до атомной бомбы – вот что такое двадцать три года. При этом надо учесть, что СССР все эти годы находился во враждебном окружении, что ему приходилось прорывать экономическую блокаду, что гражданская война в Средней Азии (в виде басмаческого движения) продолжалась до середины 1930-х годов. Что за пятнадцать лет между 1925-м и 1940-м СССР пережил три крупных военных конфликта: конфликт на Китайской восточной железной дороге (КВЖД), конфликт у озера Хасан и конфликт на реке Халхин-Гол, – а угроза внешнего вторжения не исчезала ни на один год, постоянно держа страну в напряжении и оттягивая дефицитные ресурсы на укрепление обороноспособности.

В первый год своей независимости Украина вступала десятой экономикой мира. На ее территории располагалось 40 % мощностей советского ВПК и 60 % тяжелой промышленности. Развитое сельское хозяйство позволяло не только полностью обеспечить продовольственную безопасность государства, но и активно экспортировать продукцию аграрного сектора. Сеть железных и шоссейных дорог, магистральных трубопроводов, несколько крупных незамерзающих портов не только полностью удовлетворяли потребности собственной внешней торговли, но и обладали практически неограниченным транзитным потенциалом. На Украине проживало пятьдесят два миллиона человек, в 1991–1992 годах демографическая динамика еще была позитивной, страна обладала высококвалифицированными трудовыми ресурсами, системой подготовки кадров для промышленности и сельского хозяйства, высокоразвитой научной базой. Наконец, охраняла все это добро миллионная группировка Советской Армии – самая крупная в СССР, вооруженная самым современным на то время оружием.

На данный момент население подконтрольной киевским властям части Украины, без потерянных Крыма (в составе Автономной республики Крым и города Севастополь) и Донбасса (в составе Донецкой и Луганской областей), составляет менее сорока миллионов человек и продолжает сокращаться в ускоряющемся темпе. Экономика уничтожена – по сути, пока еще работают только крупные, ориентированные на экспорт сельскохозяйственные предприятия, а также отдельные, не связанные в единый народнохозяйственный комплекс, промышленные объекты. Причем последних все меньше. В стране идет гражданская война, число убитых в которой исчисляется уже десятками тысяч. Разрушены десятки населенных пунктов. Сотни тысяч людей остались без жилья. Свыше миллиона человек покинуло территорию Украины, и этот процесс продолжается. Государство практически полностью обнулило свои социальные обязательства. Безработица растет взрывными темпами, а уровень жизни также быстро падает. Улицы столицы и областных центров контролируются не только и не столько официальными силовыми структурами, сколько боевиками разного рода добровольческих батальонов, по сути, незаконных вооруженных формирований. Законы действуют только формально и то не везде – Украина официально проинформировала ОБСЕ об отказе соблюдать права человека в зоне проведения так называемой антитеррористической операции (АТО). Следует отметить, что эта зона включает не только линию фронта гражданской войны и территории, контролируемые армиями Донецкой и Луганской народных республик (ДНР и ЛНР), но и оперативный тыл украинских войск на глубину 100–200 километров. Таким образом, в соблюдении прав человека официально отказано примерно десяти миллионам граждан Украины – четверти населения страны. Впрочем, с учетом того, что в далеких от войны Киеве или Тернополе за пост в социальной сети (по признанию официального украинского представителя, занимающегося обменом пленных в зоне АТО, генерала Рубана) могут арестовать и осудить, права человека реально не соблюдаются на всей территории Украины, подконтрольной киевскому правительству.

Понятно, что ответственность за такой провал при идеальных стартовых условиях независимости (в 1992 году украинское политическое руководство с удовлетворением констатировало отсутствие внешних угроз) не может не лежать на лидерах страны и ее политическом классе в целом. Много говорят о коррумпированности элиты, буквально разворовавшей страну. Но тут же возникает вопрос: почему пятьдесят два миллиона человек с упорством, заслуживающим лучшего применения, выдвигали именно таких управленцев?

При всей разнице методов управления и сложившихся управленческих традиций российской, белорусской и казахстанской элит, для них словосочетание «государственный интерес» несет ясную и однозначную смысловую нагрузку, в то время как для украинских правителей это в лучшем случае что-то из области фантастики.

Однако следует отметить, что, помимо неадекватности украинского политического класса реально сложившейся ситуации, его неспособности оценить риски, правильно выбрать приоритеты и последовательно претворять в жизнь избранный курс, были и объективные причины, по которым процессы, происходящие на Украине, принимали с каждым годом все более радикальный характер, а общая обстановка все сильнее дестабилизировалась. Ключевыми в данном случае были две проблемы: