Леонид Млечин
Китай — великая держава номер один?
Китай — после двух столетий унижений и оскорблений со стороны внешнего мира, вторжения иностранных войск, гражданских войн, революций, голода — на рандеву со своей судьбой. Китай желает сам заново оценить свое место в истории. Почти два тысячелетия он был главным государством Азии. Но в XX веке утерял свое первенство. Западные державы и Япония заставили Китай почувствовать себя униженным. Китайцы мечтают вернуть себе прежнее положение в мире. Даже если это не говорится вслух, в глубине души они уверены: XXI век станет китайским веком.
Давным-давно Наполеон пророчески заметил: «Когда Китай проснется, весь мир вздрогнет».
Китай просыпается.
Восьмидесятые годы XX столетия были временем расцвета Японии. Начало девяностых стало звездным часом «азиатских тигров» — новых индустриальных стран Азии. Затем началась эра Китая.
За последние три десятилетия валовой внутренний продукт страны вырос в тридцать раз. И с каждым десятилетием Китай будет играть все более значимую роль в мировой политике и экономике. Китай, как магнит, притягивает к себе капиталовложения. Китай — крупнейший экспортер. Уже пора всем учить китайский язык…
Уже сегодня это государство, с которым все считаются. Наиболее вероятный сценарий развития мира состоит в том, что в ближайшие полвека Китай станет ведущей державой. Но это будет сверхдержава иного типа, чем существовали прежде. Китай — особый случай. Это больше чем государство. Целая цивилизация, оказавшая серьезное влияние на соседние страны. Китай — это невообразимо большое население и заметная диаспора в разных регионах мира.
При этом китайцы очень разные (хотя нам они и кажутся на одно лицо — как и мы им). Различия в языке так велики, что южане и северяне плохо понимают друг друга и часто нуждаются в переводчике. Что же их объединяет? Принадлежность к великой цивилизации, сознание общности исторической судьбы.
Китайцы умеют добиваться успеха. Пятьдесят шесть миллионов китайцев живут в эмиграции — в Азии, Америке, Европе. Китайцы покидали родину, потому что это была бедная страна. На новом месте они начинали с нуля, не имея никакой опоры, не зная чужого языка, но теперь редко где они не достигли богатства.
Мы все еще думаем, что Китай политически инертен, что власть компартии остается неизменной. Конечно, здесь нет развитой демократии западного типа. Но страна свободнее, чем тридцать лет назад. Китайцы это ощущают — они могут выбирать себе работу, слушать музыку, которая им нравится, они зарабатывают деньги и тратят их так, как хотят.
Городская молодежь очень реалистично смотрит на мир. Но молодые преуспевающие бизнесмены и чиновники помнят о том, что под западным костюмом у них в груди бьется китайское сердце. Они покупают иностранные товары, они ведут дела на западный манер, но они гордятся своим культурным наследством и традициями.
В тесной Европе одно государство, набирая мощь, неминуемо сталкивалось с другими. У Китая веками не было соперников и конкурентов.
До начала индустриальной революции Китай был значительно богаче любого европейского государства. Китай больше всех производил и торговал. На протяжении восемнадцати из двадцати последних столетий Китай производил большую долю валового внутреннего продукта, чем любое западное общество. Еще в 1820 году на долю Китая приходилось больше тридцати процентов мирового ВВП — это больше чем совокупное производство тогдашних Западной Европы, Восточной Европы и Соединенных Штатов!..
Китайцы привыкли считать другие народы варварами. В давние времена китайские власти просто издевались над иностранцами. Китайская элита установила экономические и культурные связи с Европой еще триста лет назад, в XVIII веке, когда китайцы снабжали Европу фарфором, изучали европейскую архитектуру и искусство. Потом, в XIX и XX веках, напротив, наступил период колоссального унижения китайцев. Они были поражены и растоптаны. И не понимали, как при такой великой истории это с ними случилось.
Теперь настроения изменились. Нынешних китайцев не узнать.
Вождь коммунистов Мао Цзэдун пытался создать «нового человека» и добиться тотального равенства в обществе. Но потерпел неудачу. После трех десятилетий революционных экспериментов китайское общество пребывало в состоянии травмы. Главный реформатор страны Дэн Сяопин понял, что надо дать возможность людям вздохнуть. Китайское общество в значительной степени вернулось к традиционным ценностям — конфуцианству и буддизму.
По итогам 2010 года выяснилось, что в коммунистическом Китае уже наличествуют сто восемьдесят девять миллиардеров — это примерно десятая часть общемирового количества супербогатых людей! Высший класс требует себе лучшего — к примеру, автомобилей «мерседес», БМВ, «ауди», а также высокотехнологичные кухни, обувь из крокодиловой кожи. Остальной мир покупает игрушки китайского производства, а богатые китайцы своим детям заказывают игрушки только у немецких производителей. К 2015 году Китай станет крупнейшим рынком предметов роскоши.
Появился средний класс. Новые китайцы ездят за границу и наслаждаются всеми благами современной материальной цивилизации. Триста тысяч китайских студентов ежегодно отправляются учиться за границу. В московских институтах полно молодых китайцев. Семьдесят тысяч китайских студентов получают образование в американских университетах.
Еще в конце 1970-х Китай стал выпускать студентов за границу. Культурная революция погубила систему образования, лишила китайские институты возможности готовить квалифицированных специалистов. Отправить лучших учиться за рубеж — это был кратчайший путь восстановить интеллектуальный потенциал страны. Что тревожило китайское руководство? Первое: студенты не захотят вернуться. Второе: как интегрировать молодежь с иными ценностями в китайское общество?
Действительно, не все вернулись. Нынешний Китай — кузница кадров для американских аспирантур. Но многие, получив диплом, работают дома. И они придали новое качество интеллектуальной жизни страны.
Сегодня высшее образование получает двадцать один миллион китайцев. К 2013 году Китай может обогнать Соединенные Штаты по количеству научных разработок и открытий. Стремительно растут два показателя, определяющие уровень научных исследований в стране: количество научных работ, оцененных за рубежом, и количество ссылок на них. Это самое очевидное свидетельство подъема китайской науки.
Пока другие государства тщетно пытались взбодрить свою промышленность, экономика Китая росла на десять процентов в год. С такой же скоростью увеличивался военный бюджет страны. Впрочем, военный бюджет нацелен не только на создание нового оружия — бомбардировщиков-невидимок и авианосцев, но и на сохранение лояльности личного состава — военную форму носят два с лишним миллиона человек.
Китайская модель — гибрид квазигосударственного капитализма и полудемократического авторитаризма — привлекает внимание третьего мира. Китай доказывает, что существуют различные модели модернизации, не только западная.
Пекин накачивает политические мускулы и успешно возвращает утерянное в годы поражений и неудач. Вместе с Россией он пытается определять будущее стран Средней Азии. Ведет дипломатическое наступление в Европе и Латинской Америке. Китай — важнейший игрок в корейских делах.
В полночь 30 июня 1997 года закончилось британское правление в Гонконге. Китай всегда мечтал вернуть себе оторванные от основной территории страны Гонконг, Макао и Тайвань. Это дело национальной чести.
Возвращение Гонконга — нечто большее, чем переход под управление Пекина еще одного участка суши. Пусть даже это крупнейший финансовый центр Азии, куда деньги устремляются со всего мира как пчелы на мед. Для китайцев это событие смыло позор ста лет иностранного вмешательства в китайские дела.
В 1898 году Великобритания получила Гонконг, то есть остров Сянган и прилегающие территории, в аренду на девяносто девять лет. Аренда закончилась 30 июня 1997 года. 1 июля Китай вернул себе суверенитет над Гонконгом.
Гонконг, в котором при англичанах жило больше шести миллионов человек, это золотое дно. Гонконг был когда-то построен на доходы от продажи опиума и по-прежнему опьянен самим процессом получения прибыли. Иностранцев всегда поражали яркие краски, безудержная, буйная материалистичность Гонконга. Деньги устремляются сюда бурным потоком со всего мира.
В годы Дэн Сяопина Гонконг сыграл ключевую роль в поддержке экономических реформ в Китае и сам остался не в накладе. Гонконгские компании стали переносить свое производство в Китай, где есть миллионы старательных рабочих, согласных на небольшую зарплату. Большая часть товара, украшенного торговыми марками Гонконга, производилась на территории Китая. Симбиоз оказался взаимно выгодным. Гонконг вложил в Китай шестьдесят три миллиарда долларов. Благодаря тесным связям с Китаем небольшой по территории остров занял восьмое место в мировой торговле. Даже трудно сказать, кто кому был больше нужен: Гонконг Китаю или Китай Гонконгу.
