Марк Хукер - Толкин русскими глазами

Эта книга, как явствует из ее названия, — попытка американца осмыслить, как именно произведения Толкина были восприняты в России. Надеюсь, я знаю достаточно о ловушках, подстерегающих автора, который стремится объяснить иностранный феномен. Все, о чем я рискнул высказать свое мнение, критически оценивалось многими русскими, американскими и британскими читателями, не последним из которых является джентльмен, столь любезно согласившийся написать предисловие для этой книги. Так что, если в книге и остались какие-то заблуждения, то, разумеется, они все лишь мои собственные. Но я был бы поистине неблагодарным, если бы не выразил огромную признательность этим читателям, а также тем, кто снабжал меня материалами и отвечал на мои вопросы:

Наталье Григорьевой и Владимиру Грушецкому,

Александру Грузбергу, его сыну Илье и дочери Юлии,

Марии Каменкович и Валерию Каррику,

ВАМ,

Марии Артамоновой,

Дмитрию Виноходову,

Светлане Лихачевой,

Ольге Марковой,

Владимиру Попову,

Татьяне Приваловой (Митрилиан),

Владимиру Свиридову,

Наталье Семеновой,

Евгении Смагиной,

Джиму Даннингу

и, разумеется, Дэвиду Дагану, который, помимо всего прочего, настолько доверяет мне, что предоставил в мое распоряжение свой единственный экземпляр «Хоббита» ВАМ.

Благодарности заслуживает, конечно же, сам Дж. Р. Р. Толкин, который настолько искусно сплел свое повествование, что оно очаровало не только англоговорящий Запад, но и русскоязычный Восток. Сын Толкина, Кристофер, также заслуживает благодарности за то, что позволил мне процитировать его отклик на статью, которая затем вошла в данную книгу как составная часть первой главы.

Не забыть бы также Роба Фишера, подарившего мне экземпляр «Хоббита» в переводе Рахмановой на Рождество 1977 г. Это все по твоей вине.

Необходимо выразить также большую признательность Алле Хананашвили, чей энтузиазм, водопад вопросов, настойчивость и приверженность принципу «доверяй, но проверяй», скрупулезность и редакторское мастерство немало способствовали благополучному завершению всего проекта.

Благодарю также мою жену Стеллу, без поощрения и поддержки которой, не говоря уже о великолепном мастерстве редактирования многоязычного текста, этот проект никогда не увидел бы свет.

В свою очередь переводчик данной книги выражает огромную благодарность объединению Tolkien Texts Translation и Толкиновскому обществу Санкт-Петербурга за ее издание.

Особо хочу поблагодарить Наталью Семенову, подарившую мне когда-то идею перевода этой книги, а затем принимавшую самое активное участие в его обсуждении и редактировании. Не меньшей благодарности заслуживает также Светлана Лихачева, не только отредактировавшая данный текст, но и любезно предоставившая в мое распоряжение свой перевод «Писем» Толкина с разрешением его цитировать. В процессе работы над переводом огромную помощь в редактировании текста и уточнении терминологии оказали Мария Артамонова и Елена Михайлик, За что я им также безгранично благодарна.

И само собой, этот перевод вообще не состоялся бы без неоценимой помощи и поддержки автора книги, Марка Хукера, обладавшего достаточным терпением, чтобы в процессе работы над оригиналом выслушивать мои бесконечные комментарии и придирки, а затем с не меньшим терпением и аккуратностью исправлять мои собственные ошибки.

Благодарю также Дэвида Дагана, любезно согласившегося проверить правильность перевода своего предисловия.

В процессе написания данной книги ее черновики просматривали несколько русских читателей. Среди их комментариев и предложений было очень много ценных, но одновременно были и такие, из которых становилось совершенно ясно, что данная книга рассчитана не на них. Эта монография написана носителем английского языка, который выучил русский, уже будучи взрослым. Его предположительная аудитория — не русскоязычные читатели, а англоговорящие, которые почти или совсем не знают русский. Те вещи, которые кажутся очевидными русским читателям, отнюдь не являются таковыми для целевой аудитории. И наоборот, то, что русским читателям покажется лишь поверхностно затронутым, для целевой аудитории будет самоочевидно. В задачу автора не входило давать исчерпывающие объяснения морфологии и грамматики (будь то русской, валлийской или английской), поскольку его предполагаемого читателя они попросту утомили бы. Точка зрения данной книги — это взгляд извне, и предназначен он для тех, кто смотрит на русский толкинизм также извне.

Автор принадлежит к той же самой языковой и культурной среде, что и Толкин. Вполне возможно, и сам Толкин, знай он русский язык, мог бы воспринимать анализируемые переводы приблизительно так же. Вероятно, русские читатели со многими оценками будут решительно не согласны, но нужно иметь в виду, что русскую и англоязычную культуры разделяет глубокая пропасть, и автор стоит по ту же сторону от нее, что и сам Толкин. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и сами тексты и их переводы во многом оцениваются под другим углом зрения, который весьма сильно отличается от восприятия русских читателей. Если они примут это во внимание, то действительно смогут найти в книге немало для себя интересного.

В своей оценке переводов автор постарался избежать анализа формы изложения и по возможности максимально сконцентрировался на передаче смысла. Этот подход вызвал ряд возражений у русскоязычных читателей, которые считают, что перевод в первую очередь должен быть литературным, и лишь только потом точным. Решение автора о приоритете смысла над формой особенно важно применительно к текстам Толкина, где философская концепция может зависеть от выбора одного единственного слова. Автор хотел бы, чтобы переводчики всегда руководствовались врачебной заповедью «Не навреди».

Вопросы литературной формы текста до бесконечности обсуждаются носителями языка, которые так и не могут прийти к единому мнению. С другой стороны, обсуждение сути перевода вполне конкретизировано. Присутствует ли данное слово или фраза в оригинальном тексте и в переводе? Изменяет ли переведенный текст смысл оригинала? Вот вопросы, на которые автор постарался ответить в этом издании. Оценка автором переводов основана главным образом на их верности оригиналу.

Всякий раз, когда это представлялось возможным, автор указывал на красивые формулировки и профессиональные решения трудных переводческих проблем, но и несмотря на это, некоторые читатели воспринимают его оценки как весьма негативные. По большей части это происходит оттого, что обсуждать идеальный перевод просто неинтересно. Если перевод совершенен, то и говорить о нем незачем. Девять безукоризненных переводов — это оксюморон. Не будь в них ни единого изъяна, они были бы абсолютно идентичны, и тогда существовал бы один-единственный перевод. И, тем не менее, количество изданных русских переводов ВК не имеет аналогов ни в одном другом языке и не перестает удивлять иностранцев своим изобилием. Поэтому основное внимание автор уделяет не тому, в чем переводчики преуспели, а скорее, их ошибкам, поскольку это более интересная тема для обсуждения.

Второе, что не нравится русским читателям, выросшим в посткоммунистический период, это то, что автор слишком резко акцентирует внимание на политических аспектах переводов. Часть посткоммунистического поколения настолько же резко аполитична, насколько коммунисты были атеистами. Однако читатели советских времен находят подобный анализ точным и убедительным. Стремление более молодого поколения читателей игнорировать политическую подоплеку переводов, тем не менее, ее не устраняет. Это означает лишь, что маятник качнулся от насквозь политизированной атмосферы Советского Союза к аполитичности рыночной экономики эпохи капитализма. Большинство же переводчиков выросли в советский период и отразили уклад того времени, в котором они жили и писали.

Вывод автора, что Толкин все еще ждет своего русского переводчика, не является, как полагают некоторые, полным отрицанием уже существующих русских переводов, но лишь предупреждением о том, что все эти переводы далеки от совершенства. Каждый из переводов, анализируемых в данной книге, интересен по-своему, но по-прежнему сохраняется место и для еще одного.

Марк Хукер