Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 3

К сожалению, по техническим причинам мы не публикуем главу I второй части этой книги

Отечественные летописцы ни слова не говорят о тех пособиях, какие по давались родильницам до и после рождения ими детей; ни о тех обрядах, какие совершались по рождении младенцев. Нет сомнения, что наши предки употребляли при этом случае единообразное средство: предоставляли рождение природе и крепкому здоровью женщин. Чуждые изнежен ности и роскоши деревенские женщины и поныне большею частью не прибегают к врачебным средствам: они часто рожают во время сельских работ и на третий день уже ходят. Хотя древним азийским, африканским и европейским народам были известны средства врачебные, употреблявшиеся во время омовения и повивания младенцев; однако эти пособия появились у нас не прежде конца X в. Из устава в. к. Владимира I мы видим, что тогда при родах первыми помощницами родильниц были женщины пожилых лет, называвшиеся бабами (бабками). Они обмывали рождаемых младенцев, повивали и врачевали. Около половины ХУШ в. врачи стали изучать у нас акушерство, а для познания повивального искусства явились школы, в коих в 1776 г. уже преподавали молодым людям и бабкам акушерство на русском языке и обучали их преимущественно в воспитательных домах. В конце XVIII ст. постановлено в обязанность врачебным управам[1], чтобы в числе их членов иметь по акушеру. Благодетельным попечением императрицы Марии Феодоровны и великой княгини Елены Павловны устроены отдельные повивальные школы, в коих преимущественно учится женский пол[2].

Давание родильной молитвы позаимствовано греками от евреев, а к нам перешло по принятии христианской веры (в конце IX в.). В старину было в обыкновении, что перед наступлением потуг родильница хаживала в баню с бабкою и женщинами. Этому обычаю следовало не только боярское сословие, но сами царицы. Как скоро делалось известным царю, что царица родила, немедленно посылали по духовника, который давал молитву младенцу, родильнице, бабке и всем присутствовавшим при родах женщинам. Потом младенца носили в мыльню, куда ходил смотреть новорожденного сам государь. После совершал патриарх в присутствии царя молебствие о дарованном ему царевиче. По прочим же церквам и монастырям отправляли молебны; раздавали милостыню нищим и убогим; освобождали из тюрьмы не важных преступников; по монастырям ходил государь, угощал монахов и раздавал подаяние. По городам рассылали стольников, стряпчих и жильцов с царскими грамотами к духовенству и воеводам о рождении младенца. Повсюду служили благодарственные молебны за здоровье новорожденного. Посланные приглашались воеводами и духовенством на обед; после обеда духовенство благословляло их образами, а воеводы одаривали посланных по возможности. В день рождения царевича бывал родильный стол у государя для одного только духовенства; стрельцов и других чинов одаривали. Такой же обряд соблюдался и при рождении царевен; только раздача денег была не столь щедрою. Для кормления дитяти избирали здоровую и нравственную женщину. По прошествии года, если кормилица из дворянского рода, посылали ее мужа на воеводство или дарили его вотчиной; из подьячих и других чинов повышали и награждали жалованьем; посадских увольняли от всех податей и назначали им приличное содержание. За присмотром младенца назначали мамку и няньку[3]. Если чужой похвалит ребенка или новорожденного на глазах кормилицы, то она должна была плюнуть на землю три раза, чтобы не сглазил его худой глаз.

Исстари ведется между простолюдинами обыкновение, состоящее в том, что когда мать мучится родами, тогда стараются скрывать, чтобы никто об этом не знал, в том убеждении, что от сего бывает ей легче. В старину некоторые простолюдины распускали писаную молитву в воде, давали пить роженице, думая, что этим облегчатся роды[4]. Все находившиеся при родах, хотя бы они и не дотрагивались родильницы, прибегали к очистительной молитве.

В Пермской губернии существует обычай между простолюдинами и даже купцами, что старушки, заменяющие бабок, беспрерывно водят родильницу по избе или бане и не позволяют ей ни садиться, ни лежать. Родившегося младенца выправляют намыливанием, встряхиванием и впрыскиванием; дают родильнице и младенцу есть воробьиное семя, и некоторые с нашептыванием травы. По счастливом разрешении дают родильнице выпить добрую чару вина и съест кусок хлеба; потом поят ее пивом с толокном и дают ей всякую пищу без разбора. Родственницы или приятельницы из простого звания поздравляют родильницу в спальне, у купцов — в бане, и приносят на зубок денежные подарки от 10 к. до одного рубля медью.

Кума и другие женщины кормят за столом отца ново рожденного грешневой кашею; потом высылают его из избы и приготовляют для него кушанье на бабкиной каше, уваренной из сорочинского пшена: сюда кладут по столовой ложке горчицы, перца, хрена, соли, уксуса; посыпают сахаром и дают ему есть, чтобы он несколько помучился, как его роженица[5]. В других местах родня посылает к роженице по кружке или чашке порушки и большому круглому пирогу. Порушка приготовляется из сухой разваренной малины, подслащенной медом[6]. В некоторых деревнях знакомые и родственники посылают в дар родильнице или сами приносят: крупу, муку и кусок полотна на рубашку младенца.

Обыкновение иметь восприемников существует в христианской церкви издревле, в чем свидетельствуют многие св. отцы, между коими Тертулиан, Златоуст, Августин. Повод к сему установлению подали первые гонения на христиан. В эти жестокие времена нужно было иметь свидетелей при крещении, кои, соединяясь с крещаемым духовным родством, служили бы им наставниками в принятой вере. По правилам св. отцов достаточно, чтобы при крещении мальчика быть одному восприемнику, а при крещении девушки — одной восприемнице. В наше время при каждом крещении бывают восприемник и восприемница, которые между собою называются кум и кума, а в отношении к принятым ими от купели детям крестным отцом и матерью. Тогда происходит между ними духовное родство.

Церковь издревле употребляла крещение погружательное. Спаситель был крещен на р. Иордане Иоанном Крестителем; так поступали прежде со всеми взрослыми. Так крестился великий князь Владимир, и по прибытии его из Корсуни в Киев он повелел, чтобы все люди, вельможи и рабы, бедные и богатые, шли креститься. Народ толпами входил в реку Днепр: большие стояли в воде по грудь и шею, отцы и матери держали младенцев на руках; священники читали молитвы крещения, разделив народ на толпы, в которых мужчинам давали одно имя мужское, а женщинам одно общее женское, оттого многие сотни носили одно название. В. к. Ярослав, сын Владимира I, вырыл из могилы кости дядей своих — язычников Олега и Ярополка, крестил их и положил в киевской церкви Св. Богородицы. Мы с греками остались при древнем обыкновении, а католики в конце VIII в. установили обливательное крещение, чтобы младенцы не простудились от погружения их в холодную воду.

Обряд совершения таинства крещения, заимствованный нами от греков, отправляется ныне как и прежде. Священник читает заклинательные молитвы. Затем следует отречение крещаемого, или в случае его малолетства, его восприем ников, от сатаны. Причем они, говоря «отрицаюся», дуют и плюют три раза, оборотясь назад; а после, оборотясь на восток, уверяют в сочетании со Христом и читают «Символ веры». Потом иерей, помазав елеем, трижды погружает крещаемого в тепловатую, как бы летнюю воду, произнося: «Крещается раб Божий (имя): во имя Отца, аминь; и Сына, аминь; и Св. Духа, аминь; ныне и присно и во веки веков, аминь — надевает на крещеного белую одежду и крест.

Ношение крестов на шее есть обыкновение само древнее. О нем говорится даже в церковном нашем уставе. У нас оно известно еще со времен Владимира I. Современник его, новгородский епископ Иоаким, крестя новгородцев, велел возлагать на них кресты для отличия от некрещеных, что без сомнения соблюдали и другие епископы.

При одевании крещаемого в белую одежду поется тропарь «Ризу мне подаждь светлу, одеяйся светом яко ризою, многомилостиве Христе Боже наш». После крещения следует миропомазание, при произнесении слов: «печать дара Духа Святого». Миром помазуется чело, очи, ноздри, уста, уши, грудь, руки и подошвы ног.