Только Государство Израиль дает евреям свободу отринуть свое духовное наследие и стать «нормальным народом». Новое израильское самосознание облегчает коллективную ассимиляцию, не создавая при этом ощущения измены, свойственного ассимиляции индивидуальной (особенно когда она сопровождается переходом в христианство). Основными признаками нового самосознания становятся язык и территория, в то время как традиционное еврейское самосознание основано, как уже не раз подчеркивалось, на духовности, не зависящей ни от общего языка, ни от общей территории.
Такое перерождение было нелегко осуществить, ибо оно требовало самоотчуждения, взгляда на самих себя со стороны. В ходе эмансипации на евреев оказало влияние фундаментальное для христианства различие между религиозным и светским, что позволяет некоторым ученым говорить о «христианской секуляризации» евреев[80]. Такого рода перестройка еврейского самосознания на западный манер произошла в мусульманских странах на век позже.
Это явление непосредственно связано с возникновением сионизма, основанного на христианском или пост-христианском восприятии еврея. Предлагая заселить далекие от Европы земли, лидеры политического сионизма повели евреев по пути европейского колониализма. Термин «сионизм» изобрел в начале 1890-х годов ассимилированный еврей из Австрии Натан Бирнбаум (1864–1937), позаимствовав название одного из иерусалимских холмов – Сиона, который в Торе символизирует всю Землю Израилеву. Бирнбаум занимал пост генерального секретаря Всемирной сионистской организации и всячески способствовал развитию сионистского самосознания, однако спустя несколько лет разочаровался в сионизме и стал его непримиримым критиком. По иронии судьбы аналогичное «преображение» пережил веком позже Авраам Бург. Он также занимал руководящий пост в сионистском движении, а затем отверг понятие «еврейского государства» и стал беспощадно критиковать не только сионизм, но и само израильское общество, в котором родился и вырос:
«Когда я был маленьким… я был евреем. Я ходил в хедер [начальная еврейская школа], где меня обучали выпускники ешивы* [высшее еврейское учебное заведение]. Всю последующую жизнь я был израильтянином. Все вокруг было израильским: язык, запахи, вкусы, места. Сегодня мне этого мало. В моей нынешней ситуации я больше, чем израильтянин. Три самосознания живут во мне: человеческое, еврейское и израильское. Но я чувствую, что последнее лишило меня двух других»[81].
Раввины, легко уловившие связь сионизма с европейскими формами национализма, с конца XIX века осуждали выдвижение «народа» («Volk») на роль исключительного субъекта еврейской истории:
«Нет никакой еврейской нации. Евреи действительно образуют отдельную общность, особую религиозную общину. Они должны развивать свой древний язык, изучать свою богатейшую литературу, знать свою историю, любовно хранить свою веру и идти ради нее на любые жертвы. Они должны надеяться на мудрость Божественного Провидения и верить в него, в обетования своих пророков и в такое развитие человечества, которое приведет к признанию возвышенных идей и истин иудейства. Что касается всего остального, они должны слиться с теми нациями, чье гражданство приняли, сражаться в их битвах и помогать им укреплять законы ради общего блага»[82].
Сопротивление сионизму объясняется еще и тем, что религиозные идеи, лежащие в его основе, по происхождению протестантские, а не иудейские.
Евреи пришли к идеям сионизма куда позже христиан. Перевод Библии на местные языки (особенно на английский) во время Реформации укрепил веру в то, что возвращение евреев на Святую землю станет важнейшим для христиан событием: Вторым пришествием Христа, за которым последует апокалипсис и признак окончательной победы – массовое обращение евреев в христианскую веру. Идея эта зародилась в Великобритании, где евреев не было уже много веков (они вернулись туда лишь при Оливере Кромвеле в 1656 году). В 1621 году в Англии вышел в свет труд сэра Генри Финча «The World’s Great Restauration, or Calling of the Jews, and with them of all Nations and Kingdoms of the Earth to the Faith of Christ» («Величайшая мировая реставрация, или призвание евреев, а вместе с ними и всех народов и царств Земли, к вере Христовой»). Хотя книга и была запрещена королем Яковом I за крамолу, пуритане распространили ее идеи в Северной Америке. Таким образом, в англо-саксонском мире «сионизм» оформился и стал набирать силу с XVIII века, еще до того как был придуман сам термин. Известный ученый и философ Джозеф Пристли (1733–1804) пытался убедить британского раввина Давида Леви (1740–1799) организовать переселение евреев в Палестину. Однако раввин такой мирской способ возвращения на Святую землю отверг, настаивая на том, что евреи должны исполнять свое предназначение в тех странах, где они живут[83].
В основу сионизма легло буквальное прочтение Библии, характерное для многих течений протестантского фундаментализма. В отличие от католиков, следовавших церковному толкованию Священного писания, протестанты устанавливали с Господом прямую личную связь и заменяли созданную Ватиканом традиционную трактовку собственной.
Одно из предсионистских христианских движений было создано в Плимуте англиканским священником Джоном Нельсоном Дарби, который основал диспенсационализм – учение о периодизации «распределения благодати». Опираясь на буквальное прочтение трех библейских стихов (Бытие, 15:18–21), он утверждал, что Второе пришествие Христа возможно только при условии единоличного владения евреями Землей Израилевой. Идеи Дарби упали на плодородную почву в США, где в 1908 году вышла в свет Библия Скофилда («Scofield Reference Study Bible»). Диспенсационалистские комментарии к стихам Священного писания, которые содержит это издание, популярны и по сей день. На основе этих идей наши современники Тим ЛаХэй и Джерри Дженкинс написали цикл книг «Оставленные» («Left Behind»), изданный более чем 100-милионным тиражом и позднее экранизированный. Образ Государства Израиль, описанный в нем, воплощает видение Дарби. Таким образом христианский сионизм, представляющий сегодня мощную политическую силу, созревал в недрах определенных течений протестантизма на протяжении нескольких веков.
Мысль о том, что евреям место на Святой земле, не чужда и немецкой философии. Эммануил Кант называл евреев «палестинцами, живущими среди нас»[84]. Убежденный противник евреев Иоганн Готлиб Фихте писал о необходимости «завоевать для них землю обетованную и выслать туда всех»[85]. Наполеон призывал евреев селиться на Святой земле под защитой французской армии скорее из геополитических соображений. На первый взгляд казавшиеся религиозными проекты заселения евреями Палестины, как правило, также отвечали стратегическим интересам великих держав.
Великобритания открыла первое консульство в Иерусалиме в 1838 году. Вслед за этим группа шотландских богословов призвала «протестантских монархов Европы» поддержать еврейское заселение Палестины. В 1840 году лондонская газета «Таймз» («The Times») опубликовала «Памятную записку протестантским государям»[86], в котором призывала вернуть евреев в Палестину. Таким образом, проект, перестав быть благой идеей нескольких ревностных христиан, переместился в политическую плоскость. Проводником этой политики стал лорд Пальмерстон (1784–1865), британский министр иностранных дел, впоследствии занявший пост премьер-министра. Хотя сам он усердием в чтении Библии не отличался, ему удалось превратить деятельность отдельных евангелистов в геостратегическую программу, по которой евреям отводилась роль передового отряда в деле продвижения интересов Великобритании[87]. Пальмерстон даже обратился по этому поводу к королеве Виктории[88]. А Министерство по делам колоний, чья поддержка национально-освободительных движений несколько необычна для того времени, с 1845 года разрабатывало план создания независимого еврейского государства, которое должны было прийти на смену британскому протекторату. Для обеспечения жизненного пространства будущим переселенцам предполагалась также депортация местных жителей. Этот европейский сионизм, задуманный государственными деятелями Великобритании, на десятилетия опередил политическое движение, созданное Теодором Герцлем (1860–1904) в 1897 году.
Декларация Бальфура 1917 года – документ объемом меньше страницы – была составлена в преддверии британской оккупации османской Палестины. В ней отразилась многовековая традиция сочетания христианства с имперскими интересами европейских держав. Продолжением этих интересов и стал сионизм. Например, британский активист христианского сионизма Лоуренс Олифант в своем труде предложил поместить арабское население в резервации наподобие североамериканских: «Арабы не внушают нам симпатии… В пустыне, откуда они вышли, их верблюдам и козам будет достаточно места… Мы можем воспользоваться той же системой, что применили в отношении североамериканских индейцев в Канаде. Там они мирно живут в “резервациях” среди населения, занимающегося сельским хозяйством»[89]. Книга посвящена принцессе Елене Шлезвиг-Гольштинской «в знак глубокой признательности за горячую поддержку и сердечный интерес, проявленный Ее Королевским Высочеством к усилиям автора содействовать еврейскому заселению». Олифант опубликовал свою книгу за год до убийства Александра II, которое дало толчок еврейским погромам, и за два года до прибытия в Палестину первых поселенцев из русского движения Хибат Цион* («Любовь к Сиону»). Олифант предвосхитил отношение русских сионистов к местному населению, в частности к местным евреям: «Среди иерусалимских евреев поселенцев [сионистов] мне не найти»[90]. В ней же впервые употребляется термин «репатриация», который впоследствии получил широкое распространение в языке сионистов, особенно российского происхождения.
