Министр полиции Де Сартин предостерегал осужденного авантюриста. «Недостаточно быть в опале — надо ещё уметь быть скромным», — так он выразился. Сам де Сартин был человек исключительно скромный и ловкий, он с большим тактом и пониманием своих интересов служил в то время двум господам. Людовик XV был ещё жив, фавориткой числилась мадам Дюбарри; а у де Сартина хватало врагов, с которыми следовало держать ухо востро. В их числе были будущий Людовик XVI и Мария-Антуанетта. Сартин, не предчувствуя, что его перещеголяет Жозеф Фуше, не без оснований считал себя наиболее осведомленным из французских министров полиции и «патриотически» решил не оставлять своего поста до смерти Людовика XV, а затем служить подольше и при новом короле. Дюбарри вызвала его к себе и потребовала, чтобы он немедленно подкупил автора скандального памфлета «Записки публичной женщины» и запретил распространение этой брошюры, которая бросала тень на прошлое фаворитки короля. Автором этой брошюры был Моран, собиравшийся ввезти экземпляры памфлета из Англии.
Разнообразные дарования, как и похождения, Карона де Бомарше были хорошо известны де Сартину, и министр полиции считал его исключительно подходящим для переговоров с Мораном. Бомарше оправдал его доверие. Он настолько ловко повел переговоры с шантажистом, что сумел купить его молчание, его рукопись и все отпечатанные экземпляры памфлета; так что всякие следы описания бурной молодости мадам Дюбарри исчезли. Моранд был поражен предложенной ему царской наградой в 2 000 ливров, а Бомарше с триумфом вернулся за своей наградой — восстановлением в правах. Но тут внезапная смерть короля опрокинула его расчеты.
Вскоре, однако, Бомарше вернулся в Лондон представителем Людовика XVI. Его мастерство в извлечении компрометирующего документа из акульей пасти Морана убедило деятелей нового режима, что найдено, наконец, оружие, которое можно противопоставить д'Эону. Тайные и зажигательные письма, разоблачавшие прошлое царствование, все ещё угрожали спровоцировать Англию и вызвать войну. С д'Эоном, как человеком сановным, сделавшим карьеру на французской дипломатической службе, справиться было трудно, и Бомарше понимал всю сложность задачи. Д'Эон тоже был шантажист; но он был любимец англичан и знаменитый эксцентрик, который требовал огромных сумм за то, чтобы оставить Францию в покое, и часто появлялся в женском одеянии, мистифицируя английскую публику. Бомарше нашел, что тот «курит, пьет и сквернословит, как немецкий солдат», но, несмотря на ухватки шантажиста и странную манеру одеваться, все же довольно привлекательным и сродни самому Бомарше по натуре.
Д'Эон принадлежал к кружку Джона Уилкса и ввел Бомарше в этот круг. Так случилось, что француз познакомился с Артуром Ли, представителем американских колоний в Лондоне. Бомарше фигурировал там под прозрачным псевдонимом «господин Норак». Ли постоянно окружен был тучей шпионов; но его привлек французский агент, необычное обаяние которого, после того как им пленился д'Эон, захватило весь Лондон. Ли с Бомарше подружились.
По отношению к Ли был применен новый прием шпионажа, о котором стоит рассказать. Одно время американский посол пребывал в Берлине, где британским посланником при дворе Фридриха II был двадцатипятилетний самолюбивый дипломат Хью Эллиот. С помощью служанки-немки англичанину удалось подкупить других слуг отеля, где проживал Ли. После этого личный дневник Ли был украден, быстро доставлен в британскую миссию и там переписан. На это ушло не более шести часов, после чего исчезнувший дневник был незаметно подкинут Ли обратно.
Завязавшаяся в Лондоне дружба между Артуром Ли и ловким французским эмиссаром имела прямым следствием организацию снабжения американских повстанцев. Американские колонии обязаны Бомарше основанием особой фирмы-прикрытия «Родерик Орталез и K°». Мало кому известно, что снабжение американских войск французскими боеприпасами представляло собой выдающийся эпизод международных тайных войн. Сам же Бомарше, хотя и любил конспирацию и свою роль в её осуществлении, все же никогда не смотрел на это дело, как на подлежащее окружению тайной. Когда первые корабли должны были «тайно» отплыть с оружием и боеприпасами для войск Вашингтона, Бомарше привез в порт Бордо театральную труппу, поставил свою пьесу «Женитьба Фигаро» и устроил нечто вроде фестиваля по случаю столь блестящего секретного дела.
Глава девятая
Тайная практика доктора Банкрофта
Когда Испания воевала с Марокко, Англия поставляла туземцам всевозможное оружие и точно так же вооружала врагов Испании в Алжире. «Коварный Альбион, — писал маркиз Гримальди, премьер-министр Испании, графу де Верженну, — организовал это дело и на Востоке, снабжая оружием мавров, чтобы те атаковали наших подданных на Филиппинских островах». Верженн знал от своих агентов, что английские корабли во время недавнего восстания на Корсике снабжали повстанцев порохом и мушкетами.
Но Верженн не знал размаха действий британской секретной службы на французской территории, особенно в Париже, когда правящие классы Франции открыто симпатизировали мятежникам, восставшим против Георга III. Впоследствии Верженн жаловался, что английскому послу лорду Стормонту было известно о действиях американских представителей и что он «вечно донимал его подробностями». Артур Ли в своем неопубликованном дневнике пишет: «Это не удивят никого, кто знает, что у нас нет ни времени, ни подходящего места для наших совещаний и что прислуга, посторонние лица, все, кто угодно, имели свободный доступ в помещение в то время, когда мы обсуждали государственные дела; документы, к ним относящиеся, лежали открыто в общедоступных комнатах».
Но англичане никогда не полагались только на беспечность американцев; простодушию американских дипломатов ещё предстояло стать в Европе притчей во языцех. Как и в прежних войнах, англичане допускали промахи лишь в отношении действии вооруженных сил. Как говорил Джон Адамс, они послали войска в колонии, чтобы подавить мнимую революцию, и умудрились устроить там революцию настоящую. Лорд Саффолк и его помощник Вильям Иден, руководившие в Лондоне секретной службой, стремясь вернуть то, что потеряли британские генералы, раздавали взятки направо и налево и сумели найти доступ к любому секретному документу.
В эти пять критических лет (1776–1781) британское министерство иностранных дел и британский король Георг III проявляли немалый интерес к донесениям шпионов и были куда лучше осведомлены о международном положении Америки, чем сам генерал Вашингтон или американский Конгресс.
Высокая эффективность британской разведки достигалась разными путями, из которых наиболее действительными оказались шпионаж и подкуп некоторых внешне лояльных американцев, проживавших во Франции. Посольство в Париже, во главе которого стоял Бенджамин Франклин, было куда более энергичным центром британской секретной службы, чем все те, какие она же впоследствии — в период Великой Французской революции и наполеоновских войн — организовала вокруг Парижа с помощью сторонников Бурбонов.
Другой доверенный помощник Франклина, «кроткий» и «добрый» Эдуард Бвнкрофт, доктор медицины, член Королевского общества, был настолько видным (хотя и тайным) британским шпионом, что ему пожаловали пенсию в 1 000 фунтов стерлингов в год. Под маской любознательности и преданности своему служебному долгу Банкрофт узнавал от Франклина все, что тому было известно; и все, что Банкрофт узнавал от Франклина, немедленно передавалось в Англию, лорду Уэймуту или лорду Саффолку. Франклин, которому французы доверяли, сам того не сознавая, выуживал у них секретные сведения, которые передавались прямо в Лондон. Нередко эти секреты так и не попадали в Америку, ибо Банкрофт перехватывал и задерживал депеши.
О проницательности Артура Ли как борца со шпионажем можно судить по тому, что он первый распознал в Банкрофте шпиона на службе у британского правительства. Свои опасения Ли изложил самому Франклину и, что ещё важнее, представил доказательства. Банкрофт неоднократно ездил в Лондон и каждый раз присутствовал там на секретных собраниях тайного королевского совета. Эти сведения Артур Ли получил от своего брата Вильяма, исключительное положение которого в Англии давало ему много преимуществ в занятии импровизированной контрразведкой. Уильям Ли был не только удачливым торговцем табаком; в 1773–1774 годы он был одним из двух шерифов (начальников полиции) Лондона. После смерти Джона Шекспира Уильяма Ли выбрали олдермэном — членом городского управления Олдгейта (Олдгейт — район Лондона). Никогда ещё американца не избирали членом городского управления Лондона (эта должность в ту пору была пожизненной). Олдермэн был весьма почетным должностным лицом. Таким образом, если Уильям Ли считал поведение доктора Банкрофта вызывающим подозрения, он исходил не из пустых и злобных сплетен, и его предостережение заслуживало внимания любого американского патриота.
