Большевики Закавказья и Грузии, воспитанные великим вождем товарищем Сталиным, под его гениальным водительством разгромили силы антисоветских партий – меньшевиков, дашнаков и мусаватистов, разгромили национал-уклонизм, создали нерушимый мир между народами Закавказья и добились огромных успехов в строительстве социализма.
Вместе со всей партией они разбили всякие оппозиции и группировки в своих собственных рядах. Вместе со всей партией они разгромили контрреволюционеров троцкистов и зиновьевцев.
И сегодня, когда презренные последыши троцкистско-зиновьевской контрреволюции пытаются делать новые наскоки против страны социализма, большевики Закавказья, поднимая большевистскую бдительность, крепко стоят на страже дела партии Ленина – Сталина.
Они беспощадно разоблачают и изгоняют из своих рядов всякого, кто ослабляет бдительность и пособничает врагу.
Вместе со всей партией они борются за то, чтобы стереть с лица земли и уничтожить окончательно и навсегда врагов социализма.
* * *
В звериной ненависти к социализму, к партии Ленина– Сталина и к руководителям партии и правительства СССР, с сознанием своего бессилия и убожества, с подлой душой карьеристов, шкурников и мародеров враги вступили на путь террора против борцов за дело социализма.
Это они – троцкисты, зиновьевцы – являются организаторами подлых убийств из-за угла отдельных руководителей и стахановцев передовых колхозов в деревне.
Это они примешивают в пищу яд в отдельных рабочих столовых, чтобы отравлять лучших стахановцев заводов.
Это они формируют шпионские диверсионные группы, чтобы помогать фашистам и империалистам в борьбе с советской властью.
Это они создают террористические группы для подготовки покушений на руководителей партии и правительства.
Но они жестоко ошибаются в своих расчетах. Этими угрозами в своей предсмертной агонии они никого не запугают, никого не поколеблют.
Высоко подняв сталинскую бдительность, большевики и трудящиеся массы нашей ораны уничтожат врага.
Товарищ Сталин говорил, что враги «…рассчитывали запугать нас и заставить нас свернуть с ленинского пути. Эти люди, очевидно, забыли, что мы, большевики, – люди особого покроя. Они забыли, что большевиков не запугаешь ни трудностями, ни угрозами. Они забыли, что нас ковал великий Ленин, наш вождь, наш учитель, наш отец, который не знал и не признавал страха в борьбе. Они забыли, что чем сильнее беснуются враги и чем больше впадают в истерику противники внутри партии, тем больше накаляются большевики для новой борьбы и тем стремительней двигаются они вперед».
Враги большевистской партии и советской власти забыли, что нашей партией и страной руководят Сталинский Центральный Комитет и гениальный великий вождь Сталин – наш учитель, наш отец, который не признает страха в борьбе, ведет нас только вперед, который дает образцы большевистской бдительности, отводя удары врагов от пролетарской революции, стоя, как часовой, на страже мощи нашей партии и нашей страны.
Часть 3 Очищение НКВД. Следствие по делу Ежова
ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПОДСЛЕДСТВЕННОГО С.Б. ЖУКОВСКОГО
от 31 мая 1938 г.
В состав отдела по распоряжению Ежова были переданы некоторые отделения, в том числе специальная химическая лаборатория на Мещанской улице. До перехода в состав 12-го оперативно-технического отдела НКВД руководителями этой лаборатории были сотрудники НКВД Серебровский и Сырин. Когда я возглавил этот отдел, начальником лаборатории был назначен мною инженер-химик Осинкин.
По заданию заместителя наркома внутренних дел ком-кора Фриновского задачей лаборатории должно было быть: изучение средств диверсионной работы, снотворных средств, ядов и методов тайнописи для целей оперативной работы. По распоряжению Фриновского был также установлен порядок пользования указанными средствами для оперативной работы. Оперативный отдел, который желал для своих целей получить, например, снотворное средство, мог его получить только с санкции наркома или заместителя наркома – начальника ГУГБ.
Этим отменялся существующий порядок, по которому средствами лаборатории могли пользоваться по усмотрению начальника лаборатории. При передаче лаборатории в ведение 12-го отдела выяснилось, что в ее составе было всего два научных работника, оба беспартийных, и никакой серьезной разработки средств для оперативной работы не велось. В связи с этим при помощи аппарата ЦК ВКП(б) были получены три научных работника – инженер Осинкин и доктор Майрановский, члены партии, и еще один комсомолец, фамилию его не помню. Кроме того, для работы в лаборатории были использованы заключенные профессор Либерман по зажигательным средствам и инженер Горский по отравляющим веществам.
По просьбе спецгруппы Серебрянского и с разрешения Фриновского велась разработка химического средства, способного быстро воспламенить сырую нефть. Эту работу вел заключенный профессор Либерман, опыты проводились на опытной станции Пожарного управления по шоссе Энтузиастов. По заданию иностранного отдела в лице бывшего начальника отдела Слуцкого и с разрешения Фриновского велась разработка снотворного средства. Работу эту вел указанный выше сотрудник-комсомолец. По заданию того же иностранного отдела и с разрешения Фриновского велась разработка яда. Работу эту вели сотрудники Щеголева и доктор Майрановский.
Непосредственное руководство лабораторией, а также хранение и выдача средств с разрешения руководства наркомата, то есть Ежова и Фриновского, была возложена на моего заместителя капитана госбезопасности Алехина, у которого хранились также и ключи от шкафов лаборатории. Помню, что ко мне обратились Алехин и начальник лаборатории Осинкин с вопросом о том, что в работе лаборатории уже имеются некоторые результаты и что необходимо обязательно проверить на опыте действия подготовленных лабораторией зажигательных средств для нефти, а также действия снотворных и яда.
Мною было доложено заместителю наркома Фриновскому, который разрешил испытание зажигательного средства, что и было произведено при моем участии на опытном поле Пожарного управления. Что касается снотворного и яда, Фриновский, помню, сказал мне, что он поговорит с Ежовым и даст ответ.
Через некоторое время Фриновский мне сообщил, что имеется указание Ежова на испытание этих средств на осужденных к высшей мере и что Цесарскому, начальнику первого спецотдела, Ежовым дано соответствующее указание. На мой вопрос Цесарский подтвердил это. Мною было поручено Алехину осуществить опыт в двух или в трех случаях, договорившись с Цесарским о времени и месте. Опыты были проведены под руководством Алехина и при участии доктора Майрановского, и составлены соответствующие акты. По данным этих актов помню, что в двух или в трех указанных случаях опыты дали смертельный исход… Кто именно намечался для проведения опыта, сказать не могу, так как этот выбор из числа осужденных к высшей мере находился исключительно в ведении Цесарского, у которого я фамилий не спрашивал и который мне и, насколько я помню, Алехину также этих фамилий не называл. Опыты, как указано выше, были заактированы, подписаны Алехиным и доктором Майрановским и доложены Фриновскому. В бытность мою начальником 12-го отдела, то есть в течение пяти-шести месяцев, припоминаю, что таких опытов было два или три. Инициатива их постановки мотивирована их необходимостью и принадлежала инженеру Осокину, доктору Майрановскому и капитану госбезопасности Алехину. Непосредственно руководил опытами капитан Алехин. Насколько припомню, в бытность мою начальником 12-го отдела ни одного случая выдачи какому-либо отделу или сотруднику яда для оперативных целей не имело места. Припомню только один случай, когда начальник иностранного отдела обратился с просьбой выдать ему для научной оперативной работы яд, но с определенностью не могу сказать, был ли ему этот яд выдан или нет. Опытов по отравляющим средствам, разрабатывающимся инженером Горским, при мне не велось.
ЗАЯВЛЕНИЕ Н. И. ЕЖОВА
В Политбюро ЦК ВКП(б)
23 ноября 1938 года
Тов. Сталину
Совершенно секретно
Прошу ЦК ВКП(б) освободить меня от работы по следующим мотивам:
1. При обсуждении на Политбюро 19 ноября 1938 года заявления начальника УНКВД Ивановской области т. Журавлева целиком подтвердились изложенные в нем факты. Главное, за что я несу ответственность, это то, что т. Журавлев, как это видно из заявления, сигнализировал мне о подозрительном поведении Литвина, Радзивиловского и других ответственных работников НКВД, которые пытались замять дела некоторых врагов народа, будучи сами связаны с ними по заговорщицкой антисоветской деятельности. В частности, особо серьезной была записка т. Журавлева о подозрительном поведении Литвина, всячески тормозившего разоблачение Постышева, с которым он сам был связан по заговорщицкой работе. Ясно, что, если бы я проявил должное большевистское внимание и остроту к сигналам т. Журавлева, враг народа Литвин и другие мерзавцы были бы разоблачены давным-давно и не занимали бы ответственных постов в НКВД.
