И тут мое внимание привлек стоявший на обочине грузовик с чилийскими номерами.
– Эй, Педро (его имя было на табличке в лобовом стекле)! До Чили подбросишь?
– Прямо до Чили? – спросил шофер с сомнением, внимательно меня разглядывая.
– Да. Прямо до Чили, – подтвердил я. – Я русский путешественник.
Но его продолжали терзать сомнения.
– У меня места нет, – он открыл пассажирскую дверцу и показал, что под сиденьем сложены пакеты с сахаром.
– Ну, это не проблема, – заверил я его. – Как-нибудь помещусь.
– Тогда садись, – наконец согласился он и положил картонку на пакеты с сахаром, чтобы я не запачкал их своими ботинками.
Когда мы отправились в путь, моросящий дождь превратился в сильный ливень. Но в кабине было тепло и сухо, а по моей просьбе шофер еще и печку включил. До чилийской границы было около 500 километров. Весь день мы ехали, останавливаясь только для того, чтобы заправиться и пообедать в придорожном ресторане. На ночь зарулили на стоянку грузовиков в предгорьях Анд. Шоферы собрались в кафе за общим столом. Общались с помощью международных слов, жестов и рисунков ручкой на салфетке.
Хуана Карлоса его отец-коммунист, бывавший и в Чехословакии, и в ГДР, и в Советском Союзе, назвал в честь Юрия Гагарина. Во время переворота 11 сентября 1973 г. он служил в армии, в танковых войсках, водителем. По иронии судьбы он оказался в охране Национального стадиона, на котором среди коммунистов и социалистов держали и его отца.
– Сижу я в танке, у меня слезы по щекам текут. Но что я мог сделать? Я ведь давал присягу. За малейшее неповиновение меня сразу бы поставили к стенке. Тогда это было запросто. В первый месяц переворота могли расстрелять за любую мелочь. Я видел, как солдаты убивали тех, кто сошел с ума, или достреливали самоубийц – на стадионе многие пытались покончить с собой, бросаясь вниз головой с верхних трибун. Женщин убивали за то, что они были в брюках, а мужчин – за длинные волосы. Именно так погибла группа хиппи-иностранцев.
Утром мы продолжили подъем по серпантину к перевалу. Длинная колонна грузовиков шла к чилийской границе.
Российский культурный центр в Сантьяго
Аргентино-чилийская граница проходит по хребту Анд, который шоссе Буэнос-Айрес – Сантьяго пересекает у подножия высочайшей вершины Южной Америки – пика Аконкагуа высотой 6956 метров. Пограничные формальности сведены к минимуму. Не спросив ни показных денег, ни показного билета, ни даже того, где я собираюсь жить, мне поставили в паспорт въездной штамп.
В поселке Лос-Андес водитель Педро поставил свой грузовик на стоянку и, прежде чем поехать к себе домой на автобусе, пригласил меня в ресторан пообедать.
Говорят, автостоп в Чили значительно лучше, чем в соседней Аргентине. Когда я вышел на окраину поселка и поднял руку, остановилась первая же машина. Может, повезло?
К Сантьяго я подъезжал на джипе.
– А куда тебе нужно? – поинтересовался подвозивший меня владелец строительной компании.
– В российское посольство, вернее, в консульский отдел. Но я не знаю ни адреса, ни телефона.
Луис принял мои проблемы близко к сердцу и, позвонив по сотовому телефону своей секретарше, узнал номер консульского отдела. Но там мне сказали, что рабочий день у них закончился и мне лучше зайти в приемные часы: в понедельник, среду, пятницу с 9 до 12. В Российский культурный центр мне дозвониться не удалось, но строитель, узнав адрес, вызвался подвезти меня прямо к дверям.
В шесть часов вечера я уже стучал в большую железную дверь серого двухэтажного особняка с огромной спутниковой антенной на крыше. Охранник, открывший мне дверь, по-русски не говорил, но внутрь войти разрешил. Русскоязычных я все же вскоре нашел. Несколько женщин в кабинете русского языка пили чай с пирогами и тортами. Я тут же к ним присоединился и стал рассказывать о своем путешествии. Директор центра, как оказалось, уехал в Россию в отпуск. Его заместитель Сергей Алексеевич Дягтев вначале отнесся ко мне с сильным подозрением. Но мне с помощью женщин, которым я уже успел вкратце рассказать о своем путешествии, удалось получить от него разрешение остаться в центре на пару ночей. И даже не в классе русского языка, а в комнате для почетных гостей. Это была чуть ли не единственная комната, в которой не шел ремонт.
Сергей Александрович объяснил:
– Во времена правления Пиночета, когда у Советского Союза и Чили не было дипломатических отношений, за сохранность нашего здания отвечало посольство Индии.
Они следили за тем, чтобы сюда не проникли мародеры и грабители, но ремонтом они не занимались. Теперь нам приходится своими силами вести реставрацию.
Сантьяго был основан в 1541 г. конкистадором Педро де Вальдивия и назван по имени его испанской отчизны Сантьяго-де-Нуэва Эстремадурра. Основатель вскоре погиб во время одной из стычек с местными индейцами, а заложенный им город успешно рос и развивался. Сейчас в Сантьяго живет больше трети из 15-миллионного населения страны. При этом в городе нет ни метро, ни троллейбусов, ни трамваев – только сплошным потоком идут чадящие автобусы и мельтешат легковушки, большая часть из которых старые «Жигули» – «пятерки» и «шестерки», никаких более поздних моделей.
Горы окружают город со всех сторон и не дают ветру разгуляться, разогнать выхлопные газы. Стоит ли удивляться, что сиреневая дымка смога – самое обычное здесь явление. Еще одной типичной деталью можно, видимо, считать разбитые уличные фонари. Центральную улицу Сантьяго иначе как «Улицей разбитых фонарей» и не назовешь. Неизвестно, является ли это отражением свободолюбивого духа чилийского народа и его прирожденной революционности или всего лишь проявлением вандализма недавно спустившихся с гор индейцев. Но факт остается фактом. Например, в центральном парке – в самом что ни на есть городском центре – нет ни одного целого фонаря. Вначале мне показалось, что это чистая случайность – мне просто не повезло, я лишь наткнулся на следы чьей-то пьяной выходки. Но, обойдя весь парк, я так и не нашел ни одного не пострадавшего от вандалов фонарного столба. И при этом парков в Сантьяго огромное количество – вандалам есть где развернуться и потренироваться в меткости камнеметания. Еще один парк тянется вдоль берега реки. В нем через каждые 30–50 метров установлены скульптуры – железные. Еще немного дальше находится Художественный музей. Его можно узнать по памятнику Хоакино Мурьете. После мюзикла, поставленного в театре «Ленком» в Москве и показанного по Центральному телевидению, это имя в России по степени известности входит в одну компанию с Альенде, Пиночетом, Нерудой.
В самом центре старого города, прямо на главной улице, высится гора Санта-Лючия. Именно на этом самом месте Педро де Вальдивия основал город, позднее ставший Сантьяго-де-Чили. С вершины горы виден весь старый район Сантьяго: Кафедральный собор, колониальная церковь Святого Франциска, площадь Лас-Армас, проспекты Провиденсиа и Лос-Леонес, улицы Реколета и Индепенденсиа и, конечно, главная магистраль города – Аламеда.
На вершине горы Санта-Лючия, между фонтаном и искусственным водопадом, установлен памятник основателю города Педро де Вальдивия. Его же, но уже конную статую можно увидеть и на центральной площади города. Там же находится и непременный католический собор. Центр площади – окруженный скамейками фонтан. В углу на веранде выступает духовой оркестр. Рядом художники продают свои картины, выступают мимы и бродячие артисты.
Президентский дворец Ла-Монеда, ставший знаменитым на весь мир после телевизионных репортажей о путче 11 сентября 1973 г., тоже находится в самом центре Сантьяго, в окружении современных высотных офисов и отелей. Перед фасадом дворца установлен бронзовый памятник погибшему в нем президенту Сальвадору Альенде. Вход во дворец охраняется жандармами, но туристов внутрь пускают свободно. По крайней мере, в анфиладу внутренних двориков, а не в президентский кабинет.
В центре Сантьяго сохранились здания, построенные в классическом стиле социалистического реализма. Но старых церквей больше. Немного в стороне от центра, за рекой, в районе, застроенном старыми одно-двухэтажными зданиями, бережно отреставрирован домик, в котором когда-то жил великий чилийский поэт Пабло Неруда.
По вечерам жизнь в городе не замирает. На улицах продолжают свою работу торговые лотки, снуют пешеходы и покупатели. В церкви Сан-Франциско – старейшей церкви города – идет вечерняя служба. Внутри все битком забито, заглянуть можно только снаружи через распахнутую настежь дверь.
Русская зарубежная православная церковь находится на улице Аланда (Голландия), в одном из сравнительно престижных городских районов. В воскресенье утром перед службой стали собираться прихожане. Если в советские времена русские эмигрировали по политическим мотивам, то сейчас за границу едут в первую очередь из экономических соображений. Те, кто не мог заработать себе на жизнь в послеперестроечной России, надеются на лучшую долю за рубежом. А «новые русские» мечтают найти лучшие условия для своего бизнеса.
