«вольным», и скрытая под одеждой красота женщины доступна тоже. Только и «на воле» с последним нужно быть весьма осторожным: в Уголовный кодекс не забыли внести статью о наказании тюрьмой «за изготовление и хранение порнографической продукции». А так как четкого определения того, что же такое «порнография», не было, то обозвать этим термином можно все, что угодно, вплоть до изображения статуи Венеры Милосской и уж тем более скульптур Родена. Что, как известно, одно время и делалось – объявляли ведь все такое «происками международного империализма и ЦРУ». Желание безраздельной власти затмило и атрофировало не только разум, но и чувства наших доморощенных идеологов. Истинной «порнографией» стала для них
красота, ибо власть красоты сильнее все же, чем даже власть примитивного животного секса.
Но и в годы так называемого «глухого застоя» я все же фотографировал женщин, составлял слайдфильмы под музыку и даже демонстрировал многочисленным, порой случайным гостям «высшее проявление красоты природы». Интересно, что никто из них, очевидно, не донес «куда следует», во всяком случае неприятностей с этим у меня не было. Остались-таки в людях островки божеские, неподвластные всесильным «земным богам».
Такое общение с природой в разных ее проявлениях и спасало меня в нелегкие годы.
И чисто интуитивно, еще в юности, даже в детстве почувствовал я, где истина на самом деле. Потому и пришел в конце концов к фотографии в «джунглях» двора, на лесной поляне, а потом и своих любимых «противоположного пола»… А впоследствии ощутил, как именно этого – Красоты, Любви – боятся тираны, потому что тут – ценности истинные, в отличие от их «богов», болезненных, ложных… А осознание истинных ценностей – это и есть СВОБОДА.
И теперь я решил монтировать из слайдов не только композиции под музыку, но еще и альбомы. «Красота – спасет мир»? Да, это так! Хотя и общим местом стало, что прежде надо спасти красоту…
О, мой замысел насчет альбомов осуществить было непросто! Просмотреть десятки тысяч накопленных слайдов, чтобы из них отобрать сначала несколько тысяч, а потом уж те сотни, которые еще нужно должным образом расположить на страницах, чтобы они передали главную мысль, идею… «Красота – основа жизни. Человек – дитя природы Земли». Потом переснять на черно-белую пленку, сделать фотографии определенного размера, смонтировать рабочий макет… Работа огромная! Учитывая же печальный опыт с макетом моей собственной фото-книжки в детском издательстве («У нас свои художники есть, вы не суйтесь!» – так сказали мне тогда, совершенно проигнорировав мою работу…), – два из своих новых макетов я решил делать еще и цветными. А освоить пересъемку цветных фотографий со слайдов с нашими техническими возможностями – работа адова…
Да ведь и «Карлики» продолжал редактировать, и «Пирамиду-2» начал уже писать, и разбирал кучи писем – читал, осмысливал, выбирал…
Ну, в общем, был погружен в свои дела с головой. А Валентина Владимировна тем временем продолжала писать и звонить.
«И кому нужна моя жизнь?»
Очередное письмо:
«Простите за то, что я Вам сейчас напишу. У Вас, видимо, нелады с повестью. Я постеснялась Вам сказать свое мнение о ней, но сейчас напишу, что думаю. Она очень «пестрая», т.е. разная, внезапно переходящая от одного к другому. И очень личная. Мне жаль, что не пришлось дочитать до конца, но то, что удалось, навело меня на мысль: не примут. Вообще все Ваши вещи (а я достала Вашу первую книгу) надо читать несколько раз. Они и до меня, бывалого человека, доходят не сразу. А Вы хотите, чтобы редактор понял. У Вас же особое мышление. Я понимаю, что для Вас это действительно очень сложно, и не только это, но и разные денежные дела. Советом здесь не поможешь, но все-таки Вам отчаиваться не следует. Вы сейчас опять работаете над повестью, я это чувствую. Да поступитесь Вы своим стилем, не сутью, а только стилем. Толстые лбы не прошибить тонкостью Вашего мышления. Они – другие. Простите, если вмешалась не в свое дело или обидела Вас этим. Советы давать легко – выполнить трудно. Знаю. И все же… И вообще живите легче, проще. Нет безвыходных положений. Вспомните, сколько раз Вам приходилось остро переживать от различных разочарований? А в итоге? Все же стало на свои места. И сейчас – будет так же. Берегите себя, мой взрослый мальчик. Договорились? А теперь о другом. Не знаю, устроит ли Вас этот джемпер. Уже сегодня начала вязать Вам второй… На днях я Вам его вышлю. Ну вот и все. Да, вот еще что: Вы уж простите меня, что часто Вас беспокою, звоню. Тянет меня к Вам. Я такая одинокая. Не обижайтесь и не думайте обо мне плохо. Встретимся – все поймете (если встретимся). Дай Вам бог справиться с повестью.
С глубоким уважением, В.В.. (Можно поцелую?)»
И звонки становились все более частыми, и письма. И посылки.
«Мой родной, хороший, здравствуйте. Пришлось чуть-чуть вас обмануть. Мне утром сегодня принесли вместо сервелата полукопченку. Но я уверена, что она дойдет к вам в хорошем (съедобном) состоянии, так как прямо с завода, свежайшая. В магазинах продают ту, которая по месяцам, а то и больше лежала на складах. Сыр тоже с завода. Почему копченый? Сейчас лето, жара. А то, что я вам посылаю, может долго лежать, не портясь. Да и за город поехать, удобно взять с собой. Как что-нибудь «путное» достану – сразу вышлю, только вы, если надолго поедете куда-нибудь, дайте мне знать, а то я вышлю что-либо, а посылка придет обратно. Хорошо? Ну, вот и все.
Молю всех богов, чтобы вы стали «маститым». Вам бы легче жилось. Устали же. Знаю, чувствую. Если бы для этого понадобилась даже моя жизнь – не задумываясь, отдала бы. Но чем я могу помочь? И кому нужна моя жизнь? Посылаю вам свое плохое стихотворение. Не смейтесь, пожалуйста, вы же знаете, что я – сама искренность. Если приедете – многое прочтете еще из моей писанины. Целую вас в макушку…
В.В.»
Видит Бог, я ничего не делал для этого. Скорее наоборот. Я просил не звонить днем, когда сижу за пишущей машинкой. Я говорил иногда слишком строго и сухо, просил перестать посылать посылки, потому что у меня все есть, и наша почта, к тому же, работает так, что даже «свежайшая, прямо с завода» колбаса пришла зеленой и скользкой от плесени, как и сыр. Лето было действительно жаркое, а посылка шла чуть ли не месяц. Господи, что было делать? Я принимался объяснять, что
