Ознакомительная версия.
В мучительных телефонных беседах генерал Рейнхардт умолял Гитлера разрешить по крайней мере частичный отход. Начальник штаба Рейнхардта, генерал Хайдкемпер, с начала русского наступления вел дневник о положении в штабе группы армий. В нем он записал:
«14 января: наступление на Восточную Пруссию началось. С правой стороны от нас, где мощная бронетанковая группировка врага напала этим утром с наревского предмостного укрепления, 2-я армия сообщает о значительных прорывах. В 8.00, в то время как я докладываю начальнику, раздался телефонный звонок от фюрера. Фюрер просил детально доложить о ситуации. В конце беседы он не сказал «до свидания». Я высказал начальнику мое подозрение, что этот звонок будет означать передачу некоторых из наших войск. Начальник думает, что это невозможно, и напротив, он сам должен был бы просить больше войск.
15 января: в 3.00 генерал Венк по телефону из Генерального штаба армии в Цоссене приказывает, чтобы я немедленно передал танковый корпус «Великая Германия» группе армий «А». Я сообщаю Венку, что эта передача наших последних резервов означала бы катастрофу, верный прорыв русских на участке фронта 2-й армии, и мы не будем иметь ничего противопоставить врагу. Венк отвечает, что к югу от Вислы прорыв уже произошел и что быстрая помощь более необходима там. Я отвечаю, что при этих обстоятельствах мы должны по крайней мере пробовать оказать сопротивление здесь и что враг скоро застрянет на юге. Но Венк только выразил неудовольствие, сказал, что протесты бесполезны – сам фюрер отдал приказ на эту передачу и настоял на ней.
17 января: 2-я армия была брошена из позиций второй линии. Ситуация опасная. Мы не имеем никаких резервов вообще и не можем изменить наш фронт без разрешения Гитлера и таким образом вынуждены стоять в стороне и ничего не делать. Ситуация с 3-й танковой армией также серьезная. Ночью состоялась часовая телефонная беседа между начальником и Гитлером. «Прошу прощения за непонимание, – начал фюрер. – Вы знаете, что после 20 июля я плохо слышу. Я передаю трубку генералу Бургдорфу». Начальник описывает ситуацию. Он говорит, что группа армий должна остановить отступление 2-й армии. Он просит разрешение выровнять линию фронта 4-й армии, чтобы освободить три дивизии как резервы для 2-й армии, где он не имеет никакой другой поддержки. Иначе враг прорвет фронт и будет угрожать нашему тылу. Фюрер «на основе опыта пяти лет» убежден, что никакой так называемый отвод никогда не освобождал силы; такие отступления приводили только к ломке фронта и всегда сопровождались катастрофами. Начальник настаивает. Генерал Бургдорф отвечает, что фюрер не изменит своего решения. У меня создается впечатление, что Бургдорф поощряет Гитлера в его отказе. Наконец фюрер предлагает, чтобы части народной армии были помещены на линии фронта 2-й армии. Начальник, не комментируя это бесполезное предложение, ответил: «Мой фюрер, это означает, что все остается как есть. Я просто считал себя обязанным обратить ваше внимание на чрезвычайную серьезность ситуации, вместе с возможными средствами».
19 января: к югу от Вислы, в секторе 9-й армии враг далеко охватил нас с фланга.
20 января: сопротивление, которое 4-я армия теперь оказывает при ее выпуклом фронте, кажется чистой нелепостью. В 20.30 начальник снова объясняет фюреру причины, которые делают насущным немедленный отвод 4-й армии. «Мой фюрер, – начинает начальник, – серьезно беспокоясь за Восточную Пруссию, я беру на себя смелость снова обратиться к вам лично. Я полагаю, что завтра мы столкнемся с крупномасштабным нападением на Восточную Пруссию. Захваченная вражеская карта показывает, что русская 5-я гвардейская танковая армия, с четырьмя танковыми корпусами, будет двигаться на Данциг. Силы 2-й армии, которая должна была бы им противостоять, настолько слабы, что они не смогут удержаться. Второе опасное место – участок 3-й танковой армии, где враг прорвался. Если эта русская гвардейская танковая армия пройдет, то мы подвергнемся нападению в тыловой зоне, где не имеем никаких войск вообще».
Затем последовало длинное обсуждение вопроса о том, освобождает ли отвод силы или не освобождает. Ответы Гитлера быстры, редко по сути, он не обеспокоен ситуацией. Он придерживается своей точки зрения. На повторенное высказывание начальника, что он должен сохранить несколько дивизий, Гитлер отвечает: «Но тогда вы потеряете территорию!» Начальник отвечает: «Если русская танковая армия повернет на запад, мы потеряем намного больше территории». Гитлер не отвечает на это замечание и лишь снова предлагает поднять части народной армии и заменить ими дивизии, отведенные с фронта. После того как начальник отклоняет это предложение, как невозможное, фюрер объявляет, что 4-я танковая дивизия, которая находится в пути из Курляндии на борту пяти транспортных судов, прибудет в течение следующей ночи. Начальник комментирует, что не хватает людей и материальной части, а Гитлер отвечает, что все потеряли силу, включая врага.
Отвод 4-й армии остается запрещенным.
В телефонной беседе той же ночью между начальником и Гудерианом последний обещает снова сказать фюреру о необходимости отвода 4-й армии. Но Гудериан поясняет, что не рассчитывает на согласие.
21 января: дальнейшие советские наступления на 2-ю армию и 3-ю танковую армию. Гудериан сообщает по телефону, что фюрер на последнем совещании снова отказался от любого отвода 4-й армии. Начальник вспыхивает: «Но это невозможно – так все будет сломано!» Наступила тишина, и затем прозвучали слова Гудериана: «Хорошо, мой дорогой Рейнхардт…»
Начальник вслед за этим запрашивает звонок, который должен поступить через штаб-квартиру фюрера.
Пока мы ждем, он обсуждает со мной, должен ли он в случае очередного отказа сказать Гитлеру, что отведет 4-ю армию под свою ответственность или нам следует произвести этот отвод без какого-либо объявления. Я одобряю вторую процедуру, потому что первое означало бы немедленное смещение начальника и замену его другим офицером, и это также не поможет нам.
Обещанная 4-я танковая дивизия не прибыла.
В 11.45 проходит телефонный звонок в штаб-квартиру фюрера. Начальник начинает: «Из-за серьезного ухудшения ситуации я вынужден спросить снова относительно того же самого решения, о котором просил вчера. 2-я армия в данный момент атакована врагом в северо-западном направлении. 3-я танковая армия распадается. Я не могу предотвратить крах. Вы, мой фюрер, сказали мне, что прорыва на участке 2-й армии можно было бы избежать, продвигая новые силы. Но для 3-й танковой армии нет никакой помощи, кроме как от меня. Я убежден, что фронт может быть вновь установлен на более дальней позиции. Все командующие давят на меня в ожидании поддержки. Я должен просить о полномочии отвести назад 4-ю армию, чтобы освободить войска. Я не вижу другого решения. Если это не будет сделано, то я потеряю контроль».
Фюрер ответил: «Развитие ситуации с 3-й танковой армией выходит за пределы понимания». Начальник: «Я в течение многих дней сообщал о ситуации, которая делала необходимым отвод 4-й армии». Затем последовало другое длинное обсуждение. Наконец фюрер прерывает беседу словами: «Хорошо, тогда я даю вам мое разрешение».
Когда приказ отвести фронт достиг штаба 4-й армии, он уже утратил смысл. Даже на новой позиции 4-я армия была бы вскоре окружена и разбита.
В тот день, 22 января, генерал Хоссбах, командующий 4-й армией, принял решение, которое должно было полностью изменить ход событий в Восточной Пруссии.
Хоссбах вырос в школе генерала Бека, который ушел в отставку в 1938 г., потому что отнесся неодобрительно к приготовлениям Гитлера к войне; Бека, который закончил собственную жизнь, когда заговор 20 июля против Гитлера потерпел неудачу. Хоссбах был человеком решительным, хотя, возможно, несколько трудного характера из-за чрезмерной самоуверенности.
В 1938 г. Хоссбах был снят с должности адъютанта при обстоятельствах, которые казались ему постыдными: он требовал восстановления генерала фон Фрича, тогда – главнокомандующего, которого несправедливо обвиняли в безнравственности. Хоссбах в то время нарушил приказ Гитлера, сообщив фон Фричу об обвинениях, выдвинутых против него. Теперь, 22 января 1945 г., движимый отчаянной ситуацией в Восточной Пруссии, он решил снова нарушить приказ Гитлера.
Это было глубокое убеждение Хоссбаха – убеждение, разделенное начальником его штаба Детлеффсеном, – что у 4-й армии было только три возможности.
Первая возможность состояла в том, чтобы следовать приказам Гитлера. Это означало, что 4-я армия оставалась в существующем положении и ждала окружения. Имея в своих рядах приблизительно триста пятьдесят тысяч человек, армия исчерпала бы боеприпасы и провиант в течение нескольких дней и затем перенесла бы очередной Сталинград.
Ознакомительная версия.
