Ознакомительная версия.
После выхода этой статьи «Ринг» был запрещен, но подобные вопросы возникали у всех.
Геринг и Геббельс провозглашали на всех волнах, что поджог мог быть организован только коммунистами. На следующий день после пожара гестапо и крипо (криминальная полиция) устроили обыск в доме имени Карла Либкнехта, который служил штаб-квартирой коммунистической партии. Несмотря на то что это здание уже обыскивали много раз, занимавшие его коммунисты покинули свой штаб месяц назад, и дом охранялся полицией, тем не менее там снова нашли «многокилограммовые», как сказал доктор Геббельс, папки документов. Их содержание свидетельствовало о наличии плана насильственного захвата власти коммунистами. А сигналом к началу красного террора должен был послужить пожар рейхстага. На всех углах рассказывалось о подробностях этого плана, который не удался лишь благодаря мерам, предпринятым нацистами-патриотами. Однако тексты, уличающие коммунистов, так и не появились в печати, несмотря на многочисленные просьбы иностранной прессы, ни одна страница не фигурировала в ходе судебного разбирательства по поводу поджога рейхстага.
Чем же занималась полиция, расследовавшая обстоятельства преступления? В ее распоряжении были все протоколы обследования места происшествия, у нее в руках был один из поджигателей, пойманный на месте преступления. Но больше не поймали никого, кроме Торглера и троих болгар. А Дильс лично «руководил» расследованием вместе с Артуром Небе, ветераном уголовной полиции, автором солидного учебника по криминалистике. Их расследование топталось на месте или уводило в самые неожиданные места.
Между тем в странных слухах назывались удивлявшие всех фамилии, и их отголоски не могли не добраться до ушей гестапо.
Некий доктор Белл, имевший много друзей в рядах Национал-социалистической рабочей партии Германии, рассказывал любопытные вещи о ван дер Люббе. Так, он утверждал, что ван дер Люббе имел широкие связи со штурмовиками, а он сам знает истину о происхождении пожара. 3 или 4 марта в национальном клубе на Фридрихштрассе он рассказал о том, что ему было известно, одному из своих друзей из популистской партии. Тот, в восторге от полученной информации, написал многим своим товарищам письма, делясь откровениями доктора Белла. Одно из таких писем попало в гестапо. Доктор Белл тут же обнаружил за собой слежку, жутко испугался и решил искать убежище по ту сторону австрийской границы в Куфштейне, мирном маленьком городке. 3 апреля, когда он уже начал отходить от своих страхов, его прикончили штурмовики, специально прибывшие для этого из Мюнхена.
Не менее странная история произошла с доктором Оберфохреном, председателем группы немецких националистов в рейхстаге, который был весьма подробно осведомлен. Он также знал странные детали произошедшего дела, имел неосторожность написать записку о том, что ему было известно о подготовке поджога, и разослать ее своим знакомым. Один из ее экземпляров попал за границу и был опубликован во французских, английских, швейцарских газетах. 3 мая доктора Оберфохрена находят мертвым в своей квартире. Полицейский рапорт о его смерти квалифицировал это как самоубийство, чему противоречило заявление семьи покойного о том, что все личные бумаги покойного исчезли.
Позднее (после кровавой «чистки людей Рема»), 30 июня 1934 года, Крузе, шофер Рема, скрывшийся за границу, напишет маршалу Гинденбургу письмо, в котором сообщит, что поджог рейхстага был совершен одной из групп СА – доверенными людьми Рема, действовавшими при содействии Геринга и Геббельса.
Но все эти слухи не являются такими убедительными, как некоторые детали дела. Как можно было проникнуть в рейхстаг? Обычно использовались два входа: 2-й подъезд со стороны Симсонштрассе, открывавшийся только в дни заседаний, и 5-й подъезд со стороны набережной. 27 февраля функционировал только он. Через эту дверь можно было попасть в вестибюль, перекрытый ограждением с находящимся за ним портье. Каждый посетитель должен был заполнить бланк, в котором он указывал фамилию нужного депутата, свое имя и причину визита. Курьер относил этот бланк депутату, и только с его согласия посетитель мог пройти в здание в сопровождении курьера, который провожал его к этому депутату. Кроме того, всех посетителей регистрировали в ежедневном списке посещений.
Каким образом семь – десять человек пронесли в здание объемную тару с воспламеняющимися веществами (следствием было установлено, что они должны были воспользоваться лестницей), миновав строгий контроль?
Однако из подвала рейхстага, где располагалась котельная, вела маленькая лестница, приводившая в подземный коридор. Он проходил под колоннадой, пересекал Фридрих-Эберт-штрассе и заканчивался в здании президентского дворца, который находился по другую сторону Фридрих-Эберт-штрассе. От подвала с котельной этот коридор отделялся дверью. Он был довольно широк; там были проложены рельсы, по которым на вагонетках доставлялся уголь из котельной рейхстага в президентский дворец. Преимуществом этой системы было то, что дворец председателя рейхстага имел бесплатное отопление. А этим председателем был не кто иной, как Геринг. Поэтому ему легко было провести даже целый взвод в помещение рейхстага.
Ходили слухи о том, что одним из поджигателей был начальник СА Эрнст вместе с Гейнсом, и граф Гелльдорф также участвовал в экспедиции или по меньшей мере в разработке плана операции. Впрочем, Эрнст, однажды немало выпив, сам хвалился своим участием в деле. Проговаривались и другие. Некий Ралль, уголовник-рецидивист, арестованный через несколько недель после пожара за очередное нарушение уголовного кодекса, посчитал, что сможет выпутаться из своего положения, рассказав некоторые детали по поводу пожара рейхстага. Он попросил, чтобы следователь заслушал его как свидетеля «по другому делу».
«В феврале, – рассказывал он, – я принадлежал к личной охране Карла Эрнста и участвовал в поджоге рейхстага». И он продолжил свой рассказ, цитируя Геббельса и Геринга, называя фамилии участников и выдавая подробности операции, в то время как ошеломленный судебный чиновник записывал все данные в протокол допроса. Однажды вечером в феврале Эрнст вызвал десятерых штурмовиков из своей охраны, которым поручал самые деликатные поручения. Ралль был в их числе. Он передал им план внутренних помещений рейхстага. Целью операции был поджог рейхстага, о чем их сразу уведомили. Вечером дня, когда произошел пожар, около десяти часов, десять человек прибыли на машине к президентскому дворцу. Они спустились в подвал. Там они находились два или три часа, ожидая, когда Карл Эрнст даст им сигнал. Каждый из них получил квадратную коробку с зажигательной смесью и уже знал, что ему надлежит делать, поскольку они уже несколько раз отрепетировали все свои действия.
Во время этого долгого ожидания должна была осуществиться «какая-то другая операция», о которой им не было известно.
К девяти часам вечера наконец появился Эрнст и подал им ожидаемый сигнал. Десять человек прошли по подземному коридору, проникли в рейхстаг и рассыпались по пустому в этот час зданию, размещая зажигательные коробки. Через десять минут их операция была окончена, тем же путем они вернулись в президентский дворец.
Параллельная операция, завершения которой ожидали поджигатели, чтобы начать свою, не могла быть ничем иным, кроме «запуска» ван дер Люббе, предварительно психологически обработанного «своими друзьями». В тот момент, когда несчастный (вероятно, накачанный наркотиками) появился перед зданием рейхстага с карманами, набитыми спичками, взобрался на фасад парламента и разбил окно, штурмовики уже бежали по залам, разбрасывая свои коробки в условленных местах, чтобы потом укрыться в доме Геринга. Вне всякого сомнения, Геринг был уже введен в курс Геббельсом по поводу этой операции, нашел эту затею гениальной и дал на нее свое согласие.
Гизевиус, приводивший в своем рассказе детали, которые мог знать только человек на стратегической позиции, которую он занимал во время происходивших событий, сообщил, что, как только план операции был разработан, Геринг поручил Дильсу помешать следствию и устранить все непредвиденные осложнения.
Ралль и стал одним из непредвиденных осложнений.
Судебный чиновник Рейнекинг, который записал показания Ралля, был нацистом и убежденным сторонником режима. Он увидел возможность выслужиться перед высшими нацистскими чинами. Он считал, что Ралль рассказал правду – слишком много в его рассказе было правдоподобных подробностей, возможных обстоятельств, особенно тот – проверенный! – факт, что Ралль действительно в конце февраля принадлежал к охране Карла Эрнста. Рейнекинг по своему опыту умел хорошо разбираться в показаниях и свидетелях.
Он доложил о произошедшем своему начальнику. Оценив высокую важность дела, они решили обратиться в штаб-квартиру СА, откуда их направили в гестапо.
Ознакомительная версия.
