Ознакомительная версия.
Меню обеда в ресторане «Донон». ГМИ СПб.
Ресторан «Донон» находился в глубине двора., дома по набережной реки Мойки, 24. Здесь, в подворотне дома купца Калугина, уже с 1820-х годов располагалась маленькая французская лавочка, торговавшая модными в ту пору макаронами и печеным картофелем, дела ее хозяина шли неплохо, как уверяют, во многом благодаря красоте его жены, так что через 10 лет он уже арендовал весь дворовый флигель дома под кафе-ресторан (ресторан Сан-Жоржа). В 1849 году его приобрел Ж.Б. Донон, который со всем семейством перешел в русское подданство.
После Донона рестораном владели французы Обрен и Этьен, а затем К.К. Надерман. При этом все последующие владельцы старались сохранить неизменным не только название, но и сам дух заведения с рассчитанной на гурманов французской кухней и качественным обслуживанием. Впрочем, подавали здесь не только традиционные блюда французской кухни, но и паровые котлеты, ершей, уху… Фирменным напитком ресторана считалась жженка. Второй завтрак здесь продолжался с 12.00 до 15.00, обед подавали с 17.00 до 20.00. При ресторане был сад, так что летом столики устанавливались в садовых беседках, а на эстраде ресторанного зала в начале XX века выступал румынский оркестр.
В числе завсегдатаев заведения числился великий князь Алексей Александрович. В ресторане бывали И.А. Гончаров, Н.И. Костомаров, H.A. Некрасов, И.И. Панаев, А.Ф. Писемский, И.С. Тургенев, Н.Г. Чернышевский, любили посещать это место и другие петербургские литераторы. В последнее десятилетие XIX века в «Дононе» проходили знаменитые «дононовские субботы» (в последнюю субботу каждого месяца) столичных беллетристов или «обеды беллетристов», на которые собиралось от 20 до 40 человек68. Был заведен «Альбом обедающих», в который заносились экспромты и карикатуры, нередко прославлявшие заведение, например, такие:
Прекрасно накормил Дон он!
Кум, я тобой доволен.
Желудок мой так нагружен,
Что я в себе неволен…
Язык стал хром и ноги слабы,
В очах серо и мглисто…
Ф.Ф. Фидлер вспоминал, что для этого альбома как-то раз было решено сочинить трагедию, чтобы каждый из присутствовавших вписал по несколько реплик69. Женщины на такие обеды не приглашались: «…Вас. Ив. Немирович-Данченко аккуратно каждый обед, со свойственным ему юмором, требовал приглашения на следующий раз дам, и когда вопрос проваливался, просил занести его отдельное мнение в протокол заседания. Это дало повод к появлению в альбоме такой карикатуры: среди озера изображена была круглая башня, из бойницы которой торчали отточенные перья. Дверь была заперта наглухо; наверху на площадке, между зубцов, пировали под знаменем „Донон“ беллетристы, а на берегу горько плакали беллетристки и поэтессы, тщетно молящие о пропуске; но на башне значилось „для мужчин“»70.
Осенью 1898 года именно на одним из таких обедов А.В. Амфитеатров высказал идею издания сборника памяти А. С. Пушкина. Усилиями участников «дононовских суббот» к 100-летию поэта появился «Пушкинский сборник». Однако к началу XX столетия литераторов приходило все меньше – сказывались идейные разногласия. Хозяева перестали получать ожидаемую выгоду так что в 1903 году пришлось задуматься о целесообразности продолжения этой традиции. Впрочем, в «Дононе» проходили и другие «литературные» обеды: чествования писателей, встречи членов Литературного фонда и т. п.
Меню обеда в ресторане «Донон». 1915 год. ГМИ СПб.
В 1850-е годы ресторан посещал художник А.А. Иванов. В «Дононе» также проводились традиционные ежегодные обеды членов Товарищества передвижных художественных выставок. Вот как описывал такие обеды М.В. Нестеров: «Вечером, в день открытия выставки, был традиционный обед у „Старого Донона“. Часам к восьми передвижники, члены „Товарищества“, а также молодые экспоненты, бывало, тянулись через ворота в глубь двора, где в конце, у небольшого одноэтажного флигеля, был вход в знаменитый старый ресторан. Там в этот вечер было по-особому оживленно, весело. Старые члены „Товарищества“ ласково, любезно встречали молодых своих собратий, а также особо приглашенных именитых и почетных гостей: всех этих Стасовых, Менделеевых, Григоровичей (П.М. Третьяков не имел обыкновения бывать на этих обедах). Лемох с изысканностью „почти придворного“ человека встречал всех прибывших как распорядитель и с любезно-стереотипной улыбкой, открывая свой золотой портсигар, предлагал папироску, говоря свое: „Вы курите?“ – и мгновенно закрывал его перед носом вопрошаемого.
Меню обеда в ресторане «Донон» (оборот). 1915 год. ГМИ СПб.
Обед чинный, немного, быть может, чопорный вначале, после тостов понемногу оживлялся: пили сначала за основателей, за почетных гостей, пили и за нас – молодых экспонентов. Когда же кончались т. н. „программные“ речи старших товарищей, языки развязывались, являлась, отсутствовавшая вначале, теплота, задушевность. Более экспансивные переходили на дружеский тон, а там кто-нибудь садился за рояль и иногда хорошо играл (дам не полагалось). Каждый становился сам собой. Хорошие делались еще лучше, те же, что похуже, вовсе „распоясывались“.
Последняя часть вечера, так, часам к 12, проходила в обмене разного рода, более или менее „искренних излияний“. Михаил Петрович Клодт (автор картины «Последняя весна») танцевал, сняв свой сюртучок, традиционный на этих обедах „финский танец“, Беггров рассказывал где-нибудь в углу скабрезные анекдоты, Н.Д. Кузнецов изображал очень искусно „муху в стакане“ и еще что-то. А его приятель Бодаревский к концу вечера бывал еще более самодовольным и заслуживал давно установившееся общее мнение о своей особе. Так проходил и заканчивался ежегодный товарищеский обед „Передвижников“»71.
Здесь нравилось собираться петербургским любителям философии: «Должно быть, в 1901 году основались в Петербурге „соловьевские обеды“. Человек двадцать и больше сходилось в ресторане Донона у Певческого моста, вкусно обедали, приятно беседовали. Каждый раз читался кем-нибудь доклад, потом обсуждался, и – „беседа затягивалась заполночь“»72.
В «Дононе» регулярно отмечались годовщины крестьянской реформы Александра II. На обеде присутствовали, как правило, непосредственные участники подготовки реформ. Однако 19 февраля 1903 года из 30 обедавших уже только председатель собрания – сенатор П.П. Семенов – принимал участие в работе редакционной комиссии по подготовке проекта Положения о реформе. Свои годовщины отмечали здесь и выпускники Училища правоведения, и лицеисты…
Репутация «Донона» как респектабельного ресторана была столь высока, что именно здесь скрывался после побега из тюрьмы князь П.А. Кропоткин. «Мы катались бесцельно по островам, но не знали, куда нам деваться, так как нам велели приехать только поздно вечером туда, где я должен был переночевать.
– Что нам делать теперь? – спросил я моего друга, который был в нерешительности.
– К Донону! – приказал он вдруг извозчику. – Никому не придет в голову искать нас в модном ресторане. Они будут искать нас везде, но только не там; а мы пообедаем и выпьем также за успешный побег.
Мог ли я возразить что-нибудь против такого благоразумного предложения? Мы отправились к Донону, прошли залитые светом залы, наполненные обедающими, и взяли отдельный кабинет, где и провели вечер до назначенного нам часа. В дом же, куда мы заезжали прямо из тюрьмы, нагрянула часа два спустя жандармерия. Произвели также обыск почти у всех моих друзей. Никому не пришло, однако, в голову сделать обыск у Донона», – вспоминал он впоследствии73. В начале XX века у «Донона» собирались и петербургские масоны, не боясь привлечь излишнего внимания.
После смерти Надермана его вдова в течение 12 лет сдавала ресторан разным лицам, в том числе владельцу соседнего ресторана «Пивато» Ф.Ф. Кенару, Бирошону, повару бывшего французского посла в Петербурге графа Монтебелло Мариусу, тем не менее среди петербуржцев заведение сохраняло и свое название, и свою репутацию. В январе 1910 года «Донон» приобрел у Л. Надерман основатель Большой Северной гостиницы М.К. Курило-Сементовский и «переселил» заведение на Английскую набережную у Благовещенской площади. Произведя полный ремонт нового помещения, владелец украсил его роскошной бронзой и принадлежавшей ресторану «Донон» живописью, в том числе полотнами Д. Тенирса, Ф. Воувермана, Н.Е. Сверчкова74. К новому владельцу отошло не только название, но и столовое серебро, и знаменитый винный погреб «Донона» с бургундским 1847–1869 годов, бордо 1850 года и т. п. В рекламных объявлениях «Старого Донона» (так назывался ресторан на Английской набережной) особо указывалось на принадлежавший заведению «винный погреб „Донона“». Сементовский не был единоличным владельцем ресторана – он превратил «Донон» в акционерное общество, одно из первых в столичном ресторанном деле.
Ознакомительная версия.
