Выслушав сбивчивый рассказ разведчика, на следующее утро группа «Tabernal» двинулась к тоннелю на снегоходах. Здесь, прямо у входа в тоннель, машины были оставлены под охраной двух коммандос, получивших подробный инструктаж на все случаи развития поисковой операции.
Девять английских солдат с полными рюкзаками вошли в пещерную темноту. Почти трое суток шли они к заветной цели, отыскали пещеру, но во время минирования были обнаружены и вступили в смертельный бой. Из всей группы уцелели лишь трое. Через безымянную антарктическую базу они и вернулись на Фолклендские острова. Может, именно сюда вслед за английскими коммандос зимой 1946 года пришла эскадра все того же контр-адмирала Ричарда Бэрда и здесь понесла значительные потери?
Когда была оставлена эта база нацистами, неясно и поныне. Известно только, что норвежско-британско-шведская экспедиция, работавшая здесь в 1949–1952 годах, не нашла никакой теплой территории. А меж тем в 1974 году для празднования Нового года бельгийские полярники пригласили советских коллег со станции «Новолазаревская» на почти заброшенную антарктическую станцию. Это приглашение было приятно вдвойне, так как почти неделю все зимовщики сидели на своих станциях из-за не стихавшей все эти дни пурги. А здесь — новые встречи и новые люди.
Вот как позже наш полярник В. Бардин описал в своей книге внутренний вид увиденного сооружения:
— Вездеход «снежный кот» внезапно останавливается. Механик Пьер жестом показывает, чтобы мы шли за ним. Снег мягкий, нога проваливается по щиколотку… Пьер указывает на черную четырехугольную дыру в снегу.
Я заглядываю туда. В темноту уходит отвесная металлическая лестница.
— Это люк, — уверенно говорит Миша.
— Глубоко? — спрашиваю я Пьера.
— Пять метров, — показывает он пальцами.
Над люком установлено устройство, очень похожее на виселицу, с помощью которого на блоках опускают и поднимают тяжелый груз.
Когда все спущено вниз, влезаю в люк и я. Вот уже высоко над головой яркое квадратное отверстие. На дне снежного колодца полумрак. В одну сторону идет оледенелый коридор, перекрытия сильно прогнулись и грозят вот-вот рухнуть. С другой стороны — массивная, окантованная металлом дверь. Я открываю ее, и попадаю в комнату, квадратную, освещенную лампой дневного света. Стены, сделанные, очевидно, из какого-то пластика, покрыты коркой льда. На полках вдоль стен сложены узкими стопками плитки шоколада, сахар и другие припасы. Квадратная комната — проходная, дальше, вглубь, ведет другая дверь. За ней коридор, по обе стороны которого расположены крошечные, похожие на вагонные купе отсеки; внутри каждого — две койки, одна над другой, и маленький столик. В центральном отсеке установлена специальная печка-воздуходувка, работающая на жидком топливе. Сейчас ее включили, и теплый воздух начинает отогревать холодные помещения.
Однако оказалось, что в этой книге советской поры рассказано не все о той новогодней встрече. Позднее стало известно, что бельгийцы знали об этой заброшенной базе с середины 1960-х годов. Бельгийские полярники иногда использовали ее, чтобы укрыться от непогоды. В здешних жилых отсеках могли спокойно переждать любую пургу до двух десятков человек.
Тогда, в 1974-м еще до приезда в гости советские полярники узнали, что в составе бельгийской экспедиции работало несколько специалистов из Голландии, которые под руководством заместителя начальника станции Донне как раз неделю назад отправились в район мыса Седова для проведения научных изысканий и едва не погибли во время пурги. Они спаслись неким чудесным образом. Каким, бельгийцы рассказывать не стали. Но во время встречи от внимания наших полярников не ускользнуло, что голландцы имели лица утомленные долгим пребыванием в подснежном царстве. И все встало на свои места.
После того как празднование Нового года на заброшенной станции было закончено, советских полярников пригласили уже на обитаемую бельгийскую станцию «Король Бодуэн». Она также находилась под снегом. Лишь выглядывали наружу печные трубы да имелось три странных павильона на ножках.
По сравнению с только что увиденной данная станция имела совсем иной вид.
Здесь даже в коридорах повсюду свет, тепло, чувствуется жилье.
Проходим в кают-компанию. Это длинная комната с колоннами посредине: они служат подпорками сводов потолка, на который давит многотонная тольца снега.
Под снегом расположен целый ряд помещений: дизельная — энергетическое сердце станции; владение Пьера — радиоцентр; ряд лабораторий, в том числе ионосферная.
Вот здесь-то, под влиянием знаменитого русского напитка, который в зависимости от количества выпитого развязывает языки любому человеку на земле, бельгийцы и проговорились, что первая из показанных ими станций была когда-то… немецкой антарктической станцией.
Но вернемся в годы Второй мировой.
Подготовка спланированной на зиму 1939–1940 года Третьей германской антарктической экспедиции была остановлена, а затем и вовсе свернута: английский Королевский флот блокировал пролив Ла-Манш и Северный проход в Атлантику. Для фашистских транспортных судов путь в Антарктику был закрыт. Теперь к антарктическим берегам могли прорываться только немногочисленные вооруженные рейдеры и подводные лодки, но их походы сложно связать с грузовыми перевозками. Трюмы первых забивались многочисленными запасами для длительного автономного плавания, а вместимость отсеков вторых — была весьма ограниченна. В связи с тем что возможность тайно построить в антарктических оазисах обогатительные заводы пропала, Гитлер быстро охладел к дорогостоящему атомному проекту и запретил пока заниматься здесь какими-либо разработками. Полярники, перебравшиеся с «Базы-211» в Новую Швабию, а также прибывшие сюда в течение 1940 года горняки остались не у дел.
Посмотрев на карту Антарктики, не трудно понять, что в 1974 году советским полярникам показали либо один из рабочих бункеров «Новой Швабии», а скорее всего — заброшенную «Базу-211». И значит, эти базы никак нельзя назвать призрачными. Тем более что база имела совершенно реальное «предполье», через которое и проходил так называемый маршрут «Рио-де-ла-Плата».
Рейдеры нацистов были частыми гостями у островов Кергелен, Буве и Пасхи
Официальные документы о маршруте «Рио-де-ла-Плата», которым шли фашистские суда в Антарктику и подлодки будут рассекречены и опубликованы еще не скоро. Но, собрав и проанализировав всю открытую информацию об этом необычном маршруте, попробуем его «спроектировать». И начнем с обзора океанской акватории, расположенной к югу от «ревущих 40-х широт», без которого этого маршрута не было бы и в помине.
Создание тайных баз в укромных бухтах побережья Африки, Латинской Америки, Восточной Азии и Антарктиды скорее всего было сходно с созданием таковых на полуострове Таймыр, архипелагах Земля Франца-Иосифа и Северная Земля, а также в дельте Лены, о которых было подробно рассказано в моей предыдущей книге «Свастика над Таймыром». Но и сегодня о практической реализации этих планов данных не так уж много. Только в воспоминаниях командиров фашистских подлодок, а также командного состава групп люфтваффе можно отыскать либо косвенные подтверждения, либо туманные намеки на то, что они знали о существовании некоторых островных «волчьих лежек». Ведь эти секретные базы сооружали не за один и не на один день.
Издавна считалось, что военные флоты латиноамериканских стран, более тяготевших к англо- и франкоговорящим странам, благодаря кораблям-стационерам американского и британского флотов надежно контролируют южноатлантическую узкость в районе Бразильской и Ангольской котловин. А правительства этих стран — весьма послушны «старшим братьям». Однако новорожденная Германия с такой постановкой этого вопроса не пожелала согласиться.
«Исследовательские» походы германских кораблей к берегам Латинской Америки, Африки и Юго-Восточной Азии начались практически сразу же после окончания «революционных брожений» в Германии и нового «пробуждения» интереса германской нации к своему военному флоту, то есть с середины 1920-х годов.
Первыми в 1924 году ушли в дальние плавания легкие крейсера «Берлин» (к Азорским и Канарским островам) и «Гамбург» (к берегам Индонезии). На следующий год «Гамбург» ушел к берегам Латинской Америки, а «Берлин» — в более чем годичное плавание в Индийский океан. Во время этих походов немецкие штурманы и назначенные им в помощь военные моряки тщательно зарисовывали все посещаемые острова и берега, а гидрологи использовали каждую стоянку для промера здешних глубин.
Очередной учебный поход германских кораблей состоялся только в 1931 году: в плавание с посещением портов Южных морей и Африки вышел новый учебный (а фактически легкий) крейсер «Эмден». На следующий год уже «Карлсруэ» посетил несколько портов Северной Америки, а также Вест-Индии, Панамы и Гонолулу. В декабре того же 1932-го еще один новый учебный крейсер, «Кельн», вышел в годичный поход к берегам Юго-Восточной Азии и Австралии. Фактически каждый новый германский крейсер в первый же год своей боевой жизни совершал дальний океанский поход. Командиры и экипажи этих кораблей, а также курсанты военно-морского училища и школы унтер-офицеров, подробно изучая иностранные порты и берега, знакомились с районами, где через несколько лет они будут охотиться за судами врагов рейха. Не отставали от них и экипажи гидрографических кораблей.
